В Старом Замке дяди Ивана стало тише. Тётя Лёля всё ещё пропадала. Дядю Ивана не покидала надежда, что она вернётся. Каждую неделю он вешал над дверью гирлянду из еловых ветвей в качестве приветствия, и отправлялся в Москву к прибытию севастопольского скорого поезда. Он осматривал всех приехавших дам в надежде, что Лёля одумалась и вернулась.
─ У меня есть полная уверенность, что она ко мне вернётся, ─ говорил он Ядвиге.
─ Конечно, вернётся, дядя Иван, ─ утешала она его, хотя сама в это не верила. Бобик не мог понять, как такой умный и добрый человек, как дядя Иван, мог так ждать свою молодую эгоистичную и истеричную жену. Она была когда-то учительницей клавира у его второй красивой и аристократичной жены Марии Ивановны. Он познакомился с ней в Крыму, где они были на курорте, влюбился в Лёлю, и покинул Марию Ивановну, которая вскоре умерла, как говорили, от разбитого сердца.
С тех пор являлась и она в Старом Замке. Но её явления были безобидными и незаметными. Она никого не пугала, не была драматичной, как Тамара. То и дело её видели идущей в старомодной одежде по помещениям верхнего этажа. На её появления почти не реагировали, не осознавали, что это она. Это могла бы быть какая-нибудь старая экономка, которая привыкла носить вышедшие из моды платья.
Чаще всего её видели в её собственном будуаре в барочном кресле, в котором она любила сидеть при жизни, бездумно и грустно смотрящей на портрет молодого дяди Ивана. У дяди Ивана тогда были чёрные волосы и густые брови, которые выглядели огромными гусеницами. Борода тоже была чёрной и немного меньше, чем теперь. Голубые глаза уже тогда светились. Он был нарисован в форме лейтенанта. Ноготь мизинца у дяди Ивана был необычайно длинным, как носили китайские мандарины. Он скрутился, как рог единорога и выглядел пугающе. Такие ужасные ногти были уже на портрете.
Бобик спросил как-то дядю Ивана, зачем ему такие ногти (даже перчатка на мизинце была разрезана, и, когда ноготь высовывался из тёмной ткани, это выглядело ужасно). Бобик высказал предположение, что дядя Иван ─ переодетый мандарин, тот не стал это обсуждать. Позже Бобик узнал, что ноготь имеет такую длину и форму в силу данного обета. Дядя Иван, как и Бобик, обкусывал ногти. Однажды он дал обет никогда больше этого не делать, и оставил ноготь мизинца в память об этом неостриженным.
После этого Бобик тоже решил, было, дать такой обет, но из этого у него ничего не вышло. Его ногти не достигали длины ногтей дяди Ивана, и ломались очень скоро. Няня и Ядвига ворчали, что лучше было бы давать более разумные обеты, чем следовать всякой глупости. Бобик чувствовал себя обиженным за дядю Ивана. Уважаемый взрослый человек, казачий генерал, и вдруг ─ глупость!
Лёля никогда не жила в будуаре Марии Ивановны, она себе выбрала другую комнату. Этот будуар использовали, как комнату для гостей.
Однажды в Старый Замок заявилась дальняя кузина Аня Куварова, которая долгие годы училась в Англии, и стала доктором естественных наук.
Бабушка и княгиня Молдивани, да и вообще все старые дамы находили это невозможным. Как могла юная девушка из хорошей семьи смешаться со студентами. Это был «шокинг»! Никогда не знаешь, что может произойти. И вообще, зачем ей эти знания? Дама, прежде всего, должна иметь обаяние! Аня избытком обаяния не обладала. Может быть, она из-за этого и пошла учиться? Мама считала, что Аня в полном порядке, и была к ней внимательна. Дети гордились ею. В семье ещё никогда не было женщины-академика. Это было нечто особенное.
Аню определили в будуар Марии Ивановны и поставили там на стол прекрасный букет полевых цветов. Дети ─ Бобик, Вера, Алёна, Алёша и Васенька ─ все вызвались отправиться на вокзал встречать Аню. Дядя Иван был против. Тогда для Ани и её багажа не останется места в коляске. Дети не дали лишить себя удовольствия и отправились в двух колясках.
Появилась Аня. Она была в облегающем сером английском костюме с коротко остриженными волосами без косы или узла волос. Это могло быть вполне по-английски. И здесь, у нас, некоторые защитницы женских прав носили короткую стрижку. Но они бывали старыми, дерзкими и некрасивыми. Аня была прекрасна и выглядела переодетым юношей. Она засмеялась громко и весело, когда увидела компанию встречающих, всех расцеловала и стала расспрашивать, кто кому кем приходится. Ясно было, что она не совсем понимает степеней родства из-за своего слишком долгого пребывания в Англии. В руке она несла небольшой чемодан.
─ Где ваш багаж, Аня? Мы поможем вам его разгрузить, ─ закричали дети.
─ Какой багаж? Он у меня в руке!
─ Но, настоящий багаж, твой багаж? Коробки с шляпами и платьями, шубы и шкатулки с драгоценностями! Где они? Они прибудут другим поездом? ─ спрашивали все наперебой.
─ Вы спятили! У меня действительно нет другого багажа. Кто теперь путешествует с коробками шляп, платьев, шуб и драгоценностей?
Дети обиделись.
─ Как кто? Все! Наша мама, да и все другие, все ездят так! Что это за путешествие в чём мать родила?
─ В Англии уже никто не путешествует так старомодно. Берут только самое необходимое.
Некоторое замешательство произошло при посадке в коляски. Конечно, все хотели сесть вместе с гостьей, обижались и злились. Отправление уже грозило и вовсе не состояться, когда Аня приняла соломоново решение, что на полпути коляски остановятся, и она пересядет в другую коляску. Когда они прибыли в Старый Замок, Аня сообщила, что от шума и бесконечных вопросов у неё болит голова. Бобик считал, что у неё просто слабая конституция. Здесь она привыкнет к тому, что все спрашивают наперебой, не слушают, перебивают, и, отвечая, не заканчивают фразы. Шумная компания ворвалась в замок, и бросилась бегом наперегонки по обеим лестницам наверх. Бобик распахнул перед Аней дверь в будуар. Аня отпрянула назад.
─ Ох! Простите! ─ пробормотала она и хотела закрыть дверь.
─ Почему ты закрываешь дверь? Это твоя комната! ─ сказал Бобик.
─ Но там кто-то сидит, ─ сказала Аня неуверенно. Дети сразу поняли, что она увидела дух Марии Ивановны.
─ Ах, заходи, она тебе ничего не сделает, она безобидная. Это Мария Ивановна, вторая жена дяди Ивана.
Аня всерьёз рассердилась.
─ Вы спятили! Вторая жена дяди Ивана умерла пятнадцать лет назад!
─ Она действительно умерла, Аннушка, а это только её дух, ─ весело закричали дети. Они помчались к дяде Ивану.
─ Дядя Иван! Дядя Иван! ─ кричали они, ─ У тёти Марии Ивановны было сиреневое платье с рюшами?
─ Да, ─ ответил дядя Иван сверху, ─ оно было очень безвкусным. Но, что за шум вы устроили? Это форменный бедлам! Оставьте меня в покое!
─ Вот видишь, Аннушка, дядя Иван сам подтвердил, что она такое платье носила. ─ Они снова открыли дверь. Комната была пуста. ─ Аня, входи же!
─ Нет, туда я не войду, и спать там не буду! ─ сказала Аня решительно.
─ Но, ты же не веришь в привидения, ты вполне можешь там спать! ─ убеждали её дети.
─ Я не буду там спать, и баста! ─ сказала Аня раздраженно. Ей предоставили другую комнату.
Однажды вечером уютно сидели в музыкальной гостиной дяди Ивана. Он играл на рояле. Дети устроились на большой медвежьей шкуре и смотрели в камин на красные, желтые и голубые языки пламени. Послышался стук копыт. Хлопнула большая широкая входная дверь, и порыв холодного воздуха прошелся по помещению. Дядя Иван повернулся к Ядвиге и тихо сказал:
─ Это Лёля. Она вернулась!
И действительно, в дверях стояла Лёля. В шубе, с красным носом и заплаканными глазами. Она стояла вызывающе. Ни с кем не поздоровалась. Она закричала:
─ Иван! Ты сейчас же вызовешь прокурора на пистолетах! Он, подлец, меня оскорбил и бросил!
Все смотрели на неё широко открытыми глазами. Бобик был готов её удушить. Ему хотелось защитить дядю Ивана от этой бесстыжей бабы. Все остались сидеть. Никто не знал, как реагировать. Уйти, приветствовать Лёлю, помочь снять шубу? Или возмутиться? Дядя Иван встал и сделал несколько шагов по направлению к Лёле.
─ Будь спокойна, мне доставит большое удовольствие взять на мушку твоего чистюлю прокурора и его прикончить. ─ Лицо дяди Ивана было злым. Все испугались, потому что никогда не видели его таким гневным и злорадным.
─ Но это же чистое донкихотство! ─ вскричал сидевший здесь генеральный прокурор Ходасевич. ─ Сначала вы от человека убегаете, а потом предлагаете ему прикончить человека, с которым наставляли ему рога!
Лёля истерически вскрикнула и выскочила из комнаты. Стало шумно. Все говорили, перебивая друг друга. Бобик всерьёз возмутился.
─ Ты не будешь драться, дядя Иван! Она тебя обманула! Пошли её, пусть убирается туда, откуда пришла!
Дядя Иван беспомощно улыбался. В Старом Замке не было никакой личной жизни. Все жили вместе. Все проблемы подробно обсуждались, так что после выглядели, как изношенная одежда. Сочувствовали и «укутывали в вату», баловали и нежили, пока человек не начинал тосковать по крепкой руке страдания, потому что не мог выносить вечной опёки. Лёля попробовала втереться в доверие к Ядвиге, но всегда добрая и всепрощающая мама отнеслась к ней холодно.
─ Но ты же должна понять, что он старый мужчина, а я молода и жизнелюбива. Я нуждаюсь в сенсациях и поклонении. Что он мне дал? Этот старый замшелый ящик с полудюжиной привидений. Да и все из здешнего окружения. Хоть они и из плоти и крови, но не более, чем привидения. Неужели ты не понимаешь, что я должна была вырваться из этой вязкой скуки?
─ Может быть, я и могла бы тебя понять, но объект ты выбрала не шикарный. Кроме того, ты не должна была сюда возвращаться. Зачем же ты вернулась в этот замшелый ящик с привидениями?
Только потому, что и другому, как и первому, ты так мало можешь дать, потому что любишь только себя. Он тоже тебе надоел, и ты его покинула. И как ты могла при всех гостях предложить милому старому дяде Ивану стреляться с твоим дурацким прокурором? Ты этим хотела сделать его ещё и посмешищем?!
Лёля схватила руку Ядвиги и поцеловала её. Она унижалась. Дядя Иван избегал разговаривать с Лёлей наедине. Он говорил с нею только о необходимом, и старался не смотреть в глаза. Она попробовала погладить его руку, но он отдёрнул её. Все чувствовали невозможность ситуации, и держали сторону дяди Ивана, окружали его, как лейб-гвардия. Лёля к нему не приближалась.
Однажды в полдень Тимофей принёс обрамлённый чёрным конверт, и отдал Лёле. Она вскрыла, вскрикнула и упала без чувств. В Лёлиной экстравагантности, кроме прочего, были в обыкновении и обмороки, которым уже никто не придавал значения. Вера взяла со стола стакан с холодной водой и вылила на лицо Лёли, которая пришла в себя гораздо быстрее, чем кто-либо ожидал. Вера вытерла ей лицо салфеткой энергично, как невоспитанного ребёнка, который перепачкался едой, и посмотрела победоносно на окружающих. Это доставило ей видимое удовольствие. Бобик поднял траурное послание.
─ Прокурор мёртв! ─ закричал он.
─ А-ах! ─ вскричали присутствующие.
─ Почему он так рано умер? Он же молодой и здоровый! ─ обратилась Ядвига к дяде Ивану.
─ Я его убил, ─ ответил дядя Иван.
─ Боже! Как мог ты это сделать? Ты послал ему яд?
─ Нет, я убил его силой моих мыслей. Он украл у меня жену. Он не должен больше жить. Ежечасно я посылал ему смертельные мысли и пожелания. И вот, они подействовали! ─ сказал он и зло рассмеялся.
─ Но, дядя Иван, это же чёрная магия! Как ты мог это сделать? Ты же христианин!
─ Я не всегда могу оставаться христианином, Ядя. И тогда во мне восстаёт древнее языческое, и я тогда могу ненавидеть, а в ненависти я могу убить.
В замке снова появилась княгиня Молдивани. Никто её не приглашал. Она назвала дядю Ивана глупо-уменьшительно: «Йан», ─ и подняла руку в белой перчатке к его губам. Он галантно поклонился. Алёна, превратившаяся к этому времени в прелестную молодую даму, спросила его:
─ Как ты мог на ней жениться, дядя Иван? Где были твои глаза?
─ Милое дитя, я меньше всех это понимаю. Я был молодым лейтенантом и целых три недели был влюблён в неё. Для спасения своей чести должен заметить, что тогда она не выглядела таким крокодилом, как сейчас. Не успел я оглянуться, как был женат. Но вскоре я сбежал. Господи, прости мне мою слепоту!
Алёна рассмеялась, дядя Иван тоже. Они сели за стол. Древние часы, показывавшие время многим поколениям, отбивали восемь, громко и мелодично. После пятого удара в часах раздался особенный жужжащий звук, и они остановились. Дядя Иван, который как раз хотел чокнуться с княгиней Молдивани, уронил бокал, тот разбился, и золотистое вино пролилось на платье его визави. Она вскочила и стояла, покрасневшая от возмущения.
─ Mais Jean, que faites-yus donc! Faites attention!
Все сидели, словно окаменев. Случилось что-то ужасное, непоправимое. Дядя Иван сказал глухим голосом:
─ Маруся умерла. Давайте подумаем о ней в молчании.
Никто ему не поверил. Все приняли это за плод его фантазии. Но радость исчезла, разговоры прекратились. Утверждение дяди Ивана о Марусе подтвердилось на следующий день. Пришла телеграмма о том, что она отравилась.
─ В этом удивительном доме, как в драмах Шекспира, все умирают в последнем акте, ─ сказала Ядвига подавленно.
─ Милое дитя, это естественно, что в последнем акте умирают. Посмотри, этот дом стоит семь столетий. И все они жили здесь. Все были жизнелюбы. Так любили жизнь, что не успокаивались и после смерти, и до сих пор являются, чтобы продолжать здесь видимость существования. Но они все умирали в своём последнем акте. Можешь принимать это, как волю Божию, или как судьбу, или как естественный ход всех живых существ, как колесо преосуществлений, как это видел Будда. Ядвига низко склонила голову.
----
Подписывайтесь, что б не пропустить новые статьи
Полное содержание статей в этом блоге по данной ссылке.
Пост знакомство - обо мне, о том, кто завел этот блог.
#пересказкниг #снемецкогонарусский #переводкниг #владимирлинденберг #философияоглавноем #мыслиобоге #историячеловека #линденберг #челищев #книги #чтопочитать #воспоминанияодетстве #лебедевад #лебедевалексейдмитриевич