Лидеры Большой Тройки договорились о встрече, венчающей победу над гитлеровской Германией, в конце мая 1945 года. После консультаций со спецпредставителем США Гарри Гопкинсом Сталин предложил Черчиллю устроить ее в середине июля в окрестностях Берлина. Похоже, премьер не был в восторге от этой идеи и сардонически пошутил: «В том, что осталось от Берлина». Сроки же вызывали у него явное раздражение: «Я предложил 15 июня, повторяю – июня, месяц, идущий перед июлем, но, если это невозможно, почему не 1 июля, 2 июля или 3 июля?»
Чем же так не устраивала Черчилля дата? Признав, что поглощен «острой предвыборной борьбой», он опустил то, что сам развязал кампанию по выборам в палату общин. И явно намеревался использовать победный итог как козырь на выборах, которые состоялись впервые с начала войны. Премьер полагал, что их надо провести как можно скорее после победы, пока население Великобритании и особенно демобилизованные солдаты не ощутят всех прелестей жизни в стране с рухнувшей экономикой.
Помимо людских потерь (около 400 тысяч человек), Британии был нанесен серьезный хозяйственный ущерб. Национальное богатство сократилось на 10%. Сказались не только бомбардировки городов немецкой авиацией, уничтожение трети торговых судов, от которых зависели поставки на Британские острова, но и главным образом отток капитала. Экспорт в колонии сократился за годы войны на 40%. Британия потеряла половину своих зарубежных капиталовложений. Надвигался экономический кризис. Именно поэтому 23 мая Черчилль распустил коалиционное правительство с участием консерваторов, лейбористов и либералов. Проведение выборов в палату общин он назначил на 5 июля. Открытие встречи трех держав-победительниц до начала выборов в палату общин сулило ему и консервативной партии лавры победителей.
Сталин против переноса сроков не возражал, однако переадресовал сэра Уинстона к президенту США. И буквально на следующий день получил от Черчилля извещение о согласии с датой. Что же так резко изменило позицию?
Став президентом США после скоропостижной кончины Ф.Д. Рузвельта в апреле 1945 года, его преемник Гарри С. Трумэн не мог и не собирался во всем следовать курсу своего великого предшественника. В отличие от Рузвельта, занимавшего пост президента США в течение беспрецедентного в американской истории 12-летнего срока, к началу июня 1945 года Трумэн пребывал в Белом доме лишь пару месяцев. Если сотрудничество Рузвельта и Черчилля началось еще в годы Первой мировой войны, когда они занимались военно-морскими делами в правительствах двух стран, Трумэн никакого опыта международной деятельности не имел. Еще год назад он был лишь сенатором от штата Миссури. И успел отличиться чудовищным комментарием на сообщение о нападении гитлеровской Германии на СССР: «Если будут побеждать немцы, мы будем помогать русским. Если будут побеждать русские, мы будем помогать немцам. И таким образом мы будем действовать, пока они не перебьют друг друга».
Правда, к июню 1945 года Трумэн успел обменяться со Сталиным поздравлениями по поводу встречи союзников на Эльбе и по поводу победы над Германией и начал переписку с Черчиллем. Бывший сенатор-южанин предполагал, что продолжение войны, с неизбежными людскими и материальными потерями, будет использованы его политическими противниками на ближайших выборах в конгресс, а затем и на президентских. Поэтому Трумэн объявил Черчиллю, что сразу после капитуляции Японии прекратит оказание помощи Великобритании в рамках ленд-лиза.
Из тех же соображений он не поддержал воинственных амбиций британского лидера. В первый раз – в начале апреля 1945 года, когда тот намеревался бросить войска союзников на Берлин, чтобы опередить Красную армию. Второй раз – когда британский лев в соответствии со своей директивой «Немыслимое» стал собирать пленных немецких солдат и офицеров и держал их в состоянии боевой готовности для возможного удара по Красной Армии. Все внимание Трумэна было сосредоточено на Тихоокеанском театре.
Несмотря на известные материальные и людские потери, США за годы войны невероятно обогатились. Ни один город США не был подвергнут бомбардировке. Промышленность выросла на 47%. Различные страны мира задолжали Соединенным Штатам 19 миллиардов долларов. Получая по этим долгам, уже в первые послевоенные годы США стали обладателями 70% всех золотых запасов капиталистических стран. Но главным было то, что к началу июня 1945 г. США приблизились вплотную к созданию атомной бомбы. Ее испытание было назначено на середину июля. Трумэн собирался прибыть на встречу глав трех великих держав как обладатель самого мощного оружия в мире. Поэтому он и не захотел считаться с соображениями Черчилля.
В то же время у президента США не было уверенности в том, что применение атомных бомб заставит Японию капитулировать. Прежде всего Трумэн надеялся на то, что Сталин выполнит свое обязательство о начале военных действий в Маньчжурии, которое он дал впервые в октябре 1943 года, а затем подтвердил на Ялтинской конференции.
Ученый-ядерщик Артур Комптон передавал признание Трумэна, что он «всякий раз, встречаясь со Сталиным в Потсдаме, спрашивал, скоро ли начнется наступление русских армий в Маньчжурии». Сталин неизменно называл 8 августа.
Трумэн не преминул задать этот вопрос Сталину и после 24 июля, когда сообщил ему об успешном испытании атомного оружия. Получив очередное подтверждение, он написал жене, что достиг главной цели, которую ставил перед собой на конференции. Теперь он думает об американских парнях, жизнь которых будет сохранена.
Сталин же прибыл в Потсдам с одним твердым намерением –отстоять то, что было завоевано народами СССР в ходе тяжелейшей войны. На открытии он заявил: «Я не привык жаловаться, но должен сказать, что... мы потеряли несколько миллионов убитыми, нам людей не хватает. Если бы я стал жаловаться, я боюсь, что вы тут прослезились бы, до того, тяжелое положение в России». Однако он прекрасно осознавал, что безопасность страны зависит не от расположения партнеров, а от послевоенной геополитической конфигурации.
Западные партнеры Сталина с трудом мирились с изменениями в Центральной и Юго-Восточной Европе, освобожденной Красной армией. Признав Временное правительство национального единства Польши во главе с Берутом и Осубка-Моравским, они стали чинить препятствия расширению просоветской Польши на запад. Против признания границы по Одеру - Нейсе выдвигались самые разнообразные аргументы, включая необходимость обеспечения Германии углем и продовольствием из Силезии и других областей, где уже была установлена польская администрация.
Сталин умело парировал аргументы оппонентов, обнаруживая удивительную осведомленность в деталях. В ответ на заявление Черчилля об угрозе хозяйственного паралича Берлина, лишенного силезского угля, он отвечал, что Берлин получает уголь не из Силезии, а из Торгау (Саксония). Когда Черчилль возразил, что часть угля из Берлина получали из Силезии, он заметил: «До того, как британские войска заняли район Цвиккау, немцы брали уголь для Берлина оттуда».
Не изменяя деловому тону дискуссии, Сталин мог одной фразой выбить почву из-под ног оппонента. Когда обсуждалась нехватка угля и рабочей силы в Западной Европе, советский лидер заметил, что СССР использует на шахтах труд военнопленных. И неожиданно добавил: «400 тысяч немецких солдат сидят у вас в Норвегии, они даже не разоружены, и неизвестно, чего они ждут. Вот вам рабочая сила». Оправдания Черчилля прозвучали крайне неубедительно. И совсем бледно он выглядел после советского меморандума, когда вынужден был заверять о своем намерении разоружить немецкие части в Норвегии. Ироничный ответ Сталина: "Не сомневаюсь", - вызвал смех в зале. Десять лет спустя, вновь заняв кресло премьер-министра, Черчилль признал, что лично отдал распоряжение держать немецких пленных в состоянии боевой готовности.
Гибко используя аргументы партнеров по переговорам, Сталин при любом удобном случае обращал их в свою пользу. Так ему удалось сорвать попытки давления на Тито и новых политических союзников в Болгарии, Румынии, Венгрии. Впервые после Версаля он сумел зафиксировать интересы России в Средиземноморье, вернув международный статус зоне Танжера и добившись согласия на пересмотр конвенции Монтрё о черноморских проливах.
Во множестве других жизненно важных вопросов: о территориальных приобретениях и репарациях с Германии в пользу СССР, разделе ее военного и торгового флотов – Сталин добился всего, что было возможно. И этим на десятилетия обеспечил мир в Европе.
