Часть 2
Часть 4
Щёлкнуло, и ревизионный люк левого борта турбины откинулся. Наружу потекла чёрная, загустевающая слизь. Густой смрад мясного гноя шибанул в носы, и Тима с Майским отшатнулись. Липкий слой, облепивший ребристые внутренности двигателя, поблёскивал чёрно-жёлтым и отслаивался, падая на пол ангара.
Турбина дёрнулась, и из её бока выплеснулась новая вязкая струя.
А потом турбина хохотнула. Изрыгнула злобный смех, смешанный пополам с раскатистым кашлем.
Боясь, что тварь в авиационном двигателе вот-вот перейдёт от запугивания к действиям, Тима толкнул Майского, и они рванулись к выходу из ангара. Оба сосредоточенно засопели, ставя помещение на сигнализацию в четыре руки.
Вернувшись в комнату охраны, они заперлись и первым делом посмотрели, что зафиксировали видеокамеры. Результат их неприятно удивил и отчасти обрадовал. На полу ангара, прямо под турбиной, расплывалось пятно, похожее на масляное. Ревизионный люк был по-прежнему открыт. И больше ничего. Только их смешные лица продолжали кривиться в криках, когда они на повторе, чуть ли не падая, покидали ангар.
Тима догадался выключить монитор, транслировавший происходящее в пятом ангаре, и это немного их успокоило.
Остаток смены они провели в тишине. Сложно было говорить о том, чего, скорее всего, и не произошло. Но даже так, пребывая на пристани молчания, Тима и Майский не сомневались в том, что стали жертвами некоей чёрной издёвки. И уж конечно, не могло быть и речи, чтобы сообщить о случившемся на посты охраны, отвечавшие за северный, западный и восточный сектора завода.
Тима и Майский замерли в ожидании рассвета.
Разум вынул ту же монетку сновидения, но на сей раз явил другую её сторону.
Тима, заточенный в кошмарном сне, сходил с ума. Его не беспокоили такие пустяки, как собственная рука, проходящая сквозь предметы, или безразличие на лицах прохожих, когда он кричал и метался по тёмным улицам. Существование в форме призрака причиняло очевидные неудобства, это так, но никто не говорил, что духи тоже могут корчиться на острие навязчивой мысли.
Тиме не хватало двадцати килограммов.
Когда его, одетого в рабочий комбинезон, вместе с какой-то спортивной сумкой из багажа перерубило в однородную кашицу, он страдал не так сильно, как сейчас. Даже когда сообразил, что саржа комбинезона и ошмётки сумки выглядят как человеческие внутренности, это не причинило столько боли. После его смерти турбину «боинга» почистили и промыли, но Тима знал, ощущал фантомным телом, что часть его трупа навсегда осталась гнить внутри турбины.
Он молил, чтобы эти частички нашли, выковыряли, словно пищу, застрявшую в зубах, а потом упокоили. Бесполезно: мёртвых или не слышат вообще, или слышат слишком поздно. Вскоре эти мысли трансформировались в зависть и злобу.
У сновидений свой ландшафт и свои карты, и Тима очутился у себя дома. Обжигающие эмоции наполнили его конечности сверхъестественной силой, и он похитил жену и дочь. Понёс их на призрачных руках в аэропорт, к «боингу», забравшему его жизнь.
Он ненавидел этих тёплых, брыкающихся людей и успокоился, лишь когда зашвырнул их в турбину, что уже со свистом поглощала воздух. Лопасти вращавшегося вентилятора слились в серебристое полотно. Ударил фонтан крови, и жена и дочь, выбросив красную пыль, превратились в ничто.
Окончательное умиротворение пришло, когда Тима из их останков слепил себе замечательные ноги, оставлявшие за собой замечательные красные следы. Топ-топ…
Сон оборвался, забрав с собой все противоречивые чувства, и Тима открыл глаза. Повернул голову. Небо за окном было белым, по-настоящему весенним. Из комнаты Арины доносилась слабая музыка.
Размышляя над пугающим сновидением, Тима отправился на кухню, намереваясь прочистить мозги с помощью чёрного кофе. Цифры на экране микроволновки сообщали, что сейчас полтретьего пополудни. Значит, Дарья уже на работе, выбивает из налогоплательщиков запрятанные гроши, а Арина только что вернулась из школы.
Образ ревущей турбины не шёл из головы, и страх вернулся. Тима сел на стул и положил перед собой чайную ложку. Без какой-либо конкретной мысли крутанул её. Несильно, только для того, чтобы успокоить себя. Волосы на загривке зашевелились, когда он увидел, что вращение ложечки усилилось без какой-либо причины.
Мгновением позже столовый прибор сорвался с места и ударился о стену, к которой примыкал стол.
Не сводя глаз с прыгавшей по полу ложки, Тима потянулся за ножом. С шумом проглотив слюну, положил его на место, с которого улетела чайная ложка. Указательным и большим пальцами придал ножу слабое вращение. Сам отскочил в сторону и распахнул дверцу холодильника, укрылся за ней.
Обороты ножа понемногу увеличивались, и вскоре он уже походил на сине-белый диск. Подпрыгивающий и злобный.
— О господи, — прошептал Тима. До него только сейчас дошло, что он сотворил смертоносный снаряд, управляемый чужой волей.
Нож, чей клинок мог сломаться от чересчур твёрдого сыра, соскочил со стола и воткнулся в стену, погрузившись в пенобетонный блок где-то на четверть. Синяя рукоятка завибрировала.
Возникшая мысль была слишком быстрой, чтобы поймать её за хвост и хорошенько обмозговать. Тима выскочил из кухни и по коридору кинулся в комнату дочери. Рывком распахнул дверь, чего обычно никогда не делал.
Продолжение завтра.
©Николай Ободников "Двадцать килограммов"
-----------------------
Читайте "Сирены Амая" — шокирующий детектив/триллер (победитель конкурса "Со слов очевидцев", номинация "Лучший триллер").