Источник: Е. Косов
Слово «охота» происходит от глагола «хотеть», то есть делать что-либо с особым удовольствием. Ведь недаром говорят про человека: «До этого дела он большой охотник».
Кроме охоты с ружьем, есть и другие охоты. Второй охотой по праву называют рыбную ловлю, а третьей считается «смиренная охота брать грибы», как ее назвал С. Т. Аксаков.
Можно пойти в лес или на речку просто так — поваляться, погулять, позагорать. Но если ты берешь в руки ружье, удочку или корзинку для грибов — это уже совсем другое. Ты уже охотник! И тебе нужна добыча. Роднит все эти охоты то, что общим их стержнем, безусловно, является добыча.
А как же сбор ягод и орехов! Можно ли это тоже считать охотой! В. А. Солоухин в книге «Третья охота» проводит четкую грань между охотой и сбором ягод, разделяя их прежде всего с точки зрения добычи. Чем отличается сбор ягод! Прежде всего однообразием. Когда собираешь ягоды, ни разу не замрет сердце, как это бывает, когда выйдешь на классический по красоте белый гриб. Впрочем, однообразие противопоказано любой охоте: при обильной добыче пропадает азарт.
Если бы у охотника не было надежды на добычу, не было бы у него и того пружинного заряда энергии, который заставляет его пересиливать усталость и идти в далекие заветные места. После удачного выстрела возникает совершенно новое настроение. Чувство острого возбуждения сменяется спокойным удовлетворением. Как радостно вздрагивает сердце, когда после долгих поисков, уже на грани отчаяния, вдруг наткнешься в густой траве на сбитую тобой утку. На весенней тяге, подвесив к ягдташу вальдшнепа, вдруг услышишь мажорный птичий звон леса. Посмотришь на вальдшнепа, потрогаешь рукой его пестрые перья — и уже без ревности воспринимаешь выстрелы других охотников. А бывает и по-другому: ходишь долго, бесплодно — и лес кажется неуютным, и грязь более скользкой, и дождь холоднее, и дорога длиннее... Давно замечено, что пустая корзинка неудобнее и тяжелее полной.
В «Анне Карениной» Л. Н. Толстой убедительно показывает, как влияет удача на охоте на восприятие человеком окружающей его природы. Однажды Константин Левин безбожно мазал — и все в этот день в природе было плохо: слишком жарко, сапоги тяжелы, в носу — запах пороха и ржавчины, а усталые ноги постоянно спотыкались о кочки. В другой раз у него полная удача. И то же самое болото для Левина выглядело по-иному: мочажины золотились под солнцем, болотная ржавчина была янтарной, а трава в утреннем тумане отдавала синевой... Так через удачу или неудачу на охоте преломляется в нашем сознании природа.
У настоящего охотника любовь к природе естественна, она лишена патетики, выспренности. Охотник любит природу во все сезоны, во всякое время дня и ночи, во всей ее красоте и во всех ее ужасах.
«Многим непонятно, как это можно любить природу и всей душой сосредотачиваться на убийстве животных, — писал М. М. Пришвин. — Ему нужен трофей, домазать, что мир чудес существует и начинается тут, совсем близко... Так было в веках, с этого началось, само же страстное чувство природы требует поймать бегущего зверя, метким выстрелом остановить летящую птицу. И после самому, своей собственной рукой, поднять, подержать».
Здесь все так, но в диалоге с неохотниками М. М. Пришвин употребляет слово «убийство», которое в охотничьей лексике применяется крайне редко, и то в первую очередь по отношению к вредным и опасным животным, например «убил волка». Чаще всего охотники говорят «добыл», «взял», «отстрелял». Охотник и про свою собаку никогда не скажет «сдохла» или «околела», он скажет: «истратилась», «сгасла».
В нашей стране в течение многих веков вырабатывался свой охотничий язык, полный метких слов и образных выражений. Яркие россыпи охотничьей речи представляют не только лингвистическую, но и историческую ценность. Необходимо сохранять образный язык охоты, который сейчас поддерживается усилиями немногих старых охотников.
На добыче охотничья страсть кончается, но остается еще большое удовольствие: показать свой трофей близкому человеку, убедить и удивить его. Верно говорят, что неразделенная радость — не радость.
К сожалению, сейчас охота больше напоминает промысел, чем отдых и спорт. Я надеюсь, что со временем тенденция изменится и в охоте будет в большей мере цениться эстетическая ее сторона. Как уже говорилось, цель спортивной охоты — добыча, но не только добыча. Здесь гораздо важнее — как добыт трофей. На Руси соколиная и псовая охоты никогда не имели промысловой цели. В этих охотах (к сожалению, исчезающих из современной жизни!) особенно ценилась эстетическая сторона. Современное понимание добычи состоит в том, что она должна измеряться не килограммами мяса, а выступать символом и наградой. Добыча становится сувениром, который дарит природа охотнику.
На охоте создается впечатление, что добыча достается практически даром. Но это только иллюзия. Посчитайте! С одной стороны, прикиньте затраты: ружье, патроны, вся охотничья «сбруя», членские взносы, оплата путевки, проезда на охоту и обратно. У многих есть резиновые лодки, палатки. Некоторые держат охотничьих собак. С другой стороны, оцените добычу охотника — пять уток, пара вальдшнепов, один заяц. Мясо, добытое спортивной охотой, гораздо дороже не только говядины и свинины, но и тех же самых уток и зайцев из магазина «Дары природы».
В охотничьем хозяйстве работают егеря, охотоведы и сами охотники. Они приводят в порядок угодья, подкармливают дичь в тяжелое для нее время. Так что современная добыча — это не бесплатный подарок природы. В добычу охотника вложен труд, и труд немалый. Если недисциплинированный охотник превышает установленную норму отстрела, то он, попросту говоря, крадет добычу у других. Чтобы узнать поближе человека, надо съездить с ним на охоту. Там-то и проявится его нутро: жаден ли он или добр, готов ли прийти на помощь или ему наплевать на всех... В комфорте же, в условностях городской жизни суть человека распознается далеко не сразу.
Редко встретишь городского охотника, который специально, регулярно ездит на пушную охоту. Основная его добыча — это привезенное с охоты деликатесное мясо. Дикие животные питаются естественными кормами; многие растения обладают свойствами, которые накапливаются в качестве полезных веществ и соединений в мясе диких животных. Поэтому мясо дичи вкуснее и полезнее мяса домашних животных.
Охотники часто спорят, что вкуснее: тетерев или утка, мясо лося или кабана? Споры эти беспредметны, так как вкус блюда зависит не только от того, как оно приготовлено, но и от устойчивых традиционных представлений о том, что вкусно, а что — нет. Есть, например, такое понятие — красная дичь. Красная — это значит особенно ценная, дорогая, а следовательно, и более вкусная. Общепринятого представления, что такое красная дичь, не существует. Для пушной охоты красный зверь — соболь; на охоте с гончими красным зверем считают лисицу, наверное, за ее красную «шубу». Из пернатых к красной дичи относят прежде всего дупеля, бекаса и вальдшнепа. Этих куликов считают красной дичью не только за знаменитый вкус их мяса, но и за трудность стрельбы по ним, особенно по бекасу. Недаром слово «снайпер» произошло от английского «snipe» — бекас. Часто к красной дичи относят всех птиц, по которым делает стойку легавая собака. Кроме названных куликов, это глухарь, тетерев, куропатка, перепел. Не ясно, считать ли красной дичью рябчика. По вкусу он, пожалуй, уступит только куликам, но с легавой собакой на рябчика не охотятся.
Мне кажется, что наиболее распространенную пернатую дичь можно разделить по ценности и вкусу мяса на четыре категории. Дичь первой категории — дупель, бекас, вальдшнеп; второй — глухарь, тетерев, рябчик, куропатка, перепел; третьей — гусь, речные утки, дикие голуби; четвертой — все нырковые утки, лысуха, коростель, болотные курочки.
Среди копытных красным зверем считают оленя. Но это основано, скорее, на сложности охоты по оленю. По-моему (не охотничьему, а скорее кулинарному) опыту к наиболее ценной добыче, с точки зрения вкусовых особенностей мяса, следует отнести косулю. Я понимаю, что многие со мной не согласятся. Но это, я повторяю, зависит от личного вкуса, пристрастия и опыта.
Что вообще считать охотничьей добычей, вопрос довольно сложный. Понятие «съедобно или несъедобно» не всегда подходит. В прошлом обычными объектами охоты были лебеди, дрофы, стрепет. Теперь мы уже не имеем права на выстрел по этим птицам.
Что считать охотничьей добычей, это и национальный, и исторический вопрос. Например, С. Т. Аксаков в книге «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии» описывал охоту на дроздов. Не раз описывал такую охоту в своих очерках и Н. П. Смирнов. Сейчас в охоты на дроздов нет, во многих же странах она процветает. В Западной Европе охотятся и на грачей. В средневековой Англии практиковалась охота с ловчими птицами на выпь и цаплю. Их мясо очень ценилось английской знатью. В России, в отличие от Западной Европы, не популярна охота на диких голубей, и в некоторых областях в пищу не употребляют мясо зайца. Таковы традиции.
Конечно, у каждого народа есть блюда, которые другим кажутся чересчур экзотическими. В Южной Америке жарят бифштексы из змей, в Китае в пищу употребляют червей, в Японии — рыбу, которая во время приготовления требует особой осторожности, так как ее мясо содержит смертельный для человека яд. Но это не останавливает японских гурманов. А иностранцы в свою очередь с опаской глядят, как мы смело употребляем в пищу разнообразные грибы, многие из которых в Европе считаются несъедобными.
Каждая охота начинается с того, что охотник выслеживает дичь, а затем метким выстрелом добывает ее. Нужно еще сохранить и вкусно приготовить свою добычу. Подлинное удовлетворение охотник получает тогда, когда все это — выследить, добыть, приготовить — он делает сам. Обидно видеть, когда добыча портится и пропадает из-за небрежного или неумелого к ней отношения.
Некоторые охотники со временем переносят свое увлечение на другую «добычу» — коллекционирование встреч с живой природой на пленке, в этюдниках, в блокнотах. На фотоохоте основная цель — добыча интересного кадра, редкого снимка. Но в безобидной, казалось бы, охоте с фотоаппаратом тоже есть свои издержки. Неопытный фотоохотник иногда и не подозревает, что, фотографируя гнездо, он раскрывает его тайну для врагов — ворон и сорок. Во многих странах поэтому запрещена охота с фотоаппаратом в период гнездования птиц и выращивания птенцов. Если беспокоить тетеревиный выводок несколько раз в день, то от постоянного беспокойства через неделю он целиком погибнет.
Прошло то время, когда мы только черпали, казалось бы, из неисчерпаемого источника. Теперь, чтобы иметь охотничью добычу, нужно вложить в охотничье хозяйство много сил и средств. Охотник — это не только человек, который стреляет. Образцом настоящего охотника мы должны считать легендарного некрасовского деда Мазая. Весной в половодье он спасает зайцев, а зимой с азартом стреляет их. Концепция деда Мазая — квинтэссенция рационального отношения к природе, концепция рачительного хозяина, который заботливо выращивает урожай, а в определенное время идет в угодья за добычей. Только сбор урожая должен быть обряжен в торжественные и красивые одежды.