Бывшему римскому центуриону, Гнею Цикатрикулу, не удалось покушение на принцепса. Он скорее напугал Траяна и только слегка его ранил в щёку, но тут же был зарублен преторианцами. К Траяну вызвали Тита Статилия Критона, это был грек из Гераклеи, и он давно являлся личным врачом принцепса.
Критон обработал ранку и дезинфицировал её, а затем поднял голову.
К нему тут же обратился Публий Элий Адриан, сын двоюродного брата Траяна, родившийся тоже в Италике, и один из ближайших сподвижников принцепса (он считался его ординарцем):
- Что с Божественным? Как он?
Врач Траяна произнёс:
- Ничего опасного, рана у Божественного не глубокая, я бы даже сказал, что это не рана, а царапина…Через пару дней не будет от неё и следа, я уверяю!
Слуги, вооружившиеся скребками, губками и мочалками, появились уже через несколько минут в императорском шатре. Они убрали изрубленное тело перебежчика и смыли оставленную им кровь.
Траян быстро пришёл в себя и тут же собрал военный совет. Все высшие офицеры из его окружения пришли к мнению, что, не делая никакого перерыва, следует продолжить наступление на дакийский отряд Редизона, преграждавший путь римской армии через ущелье Бауты.
Но один из легатов, командующий VI Железным легионом, Луций Аврелий Цезон, на этом совете высказал особое мнение. Он предложил очень неожиданную идею, которая принцепсу настолько понравилась, что он тут же решил её реализовать…
***
Рассвет только-только зарождался. Тени явственно даже не проступили и на небе кажется ни одна звезда ещё не погасла.
Редизон отдыхал в своей палатке, после того, как проверил все дозоры, причём не только в самом ущелье, вдоль стены, но и по склонам соседних вершин, когда его разбудили. В палатку дакийского военачальника вихрем ворвался Скорио.
Редизон нехотя поднялся со своего лежака, потянулся и широко-широко зевнул. Потом он обратился к сыну:
- Что случилось? Я совсем мало спал… Только преклонил голову…
- Прости, отец, но у меня важное сообщение…- извинился Скорио.
- Ну уж говори, коль разбудил, - в ответ произнёс недовольно Редизон, и вновь не выдержав он зевнул.
- Отец, - заговорил необычно возбуждённый Скорио, - в римском лагере во всю ревут буцины и тубы! В них римляне дуют, как ошалелые!
Редизон прислушался и хмыкнул:
- И правда! А по какому случаю?
- Отец, у римлян настоящий переполох!
- Ну что случилось? – Редизон кулаками протёр по-прежнему слипавшиеся глаза.
Скорио запальчиво продолжил:
- К моим разведчикам в руки только что попал сириец, он был приставлен к мулам в римском обозе и служил погонщиком. Он заблудился и случайно вышел на нас…
- И-и-и…
- Ты не представляешь, отец, в общем он нам признался, почему у римлян начался такой переполох… На римского правителя, на императора Траяна, совершенно покушение…Случилось это вчера. И Траян едва не погиб! Его ранили. Ранение у него тяжёлое, и сейчас он находиться в бессознательном состоянии, между жизнью и смертью!
У Редизона тут же исчезла вся его сонливость. Её как рукой кто-то смахнул.
Он соскочил с лежака и, схватив сына за плечи, встряхнул его:
- А ну повтори! На Траяна совершено покушение? Он тяжело ранен? Он что, находится уже в шаге от смерти?
- Да, отец. В шаге… Может и до утра не дожить!
Взгляд Редизона загорелся, дакиец поднял глаза вверх и, не сдержавшись, прокричал:
- Всемогущий Замолксис нас не забыл!
***
Когда до Помпеи Плотины, супруги Траяна, дошла весть, что на её мужа совершено покушение, и он едва не погиб, её уже никакая сила не могла остановить. Вместе с сестрой мужа, Марцианной, они велели немедленно им взнуздать коней и в сопровождении двух турм конных преторианцев направились из тылового лагеря на передовую, и примерно к полудню следующего дня добрались до ущелья Бауты.
Первой в шатёр императора ворвалась его супруга. Увидев Траяна, она замерла.
Траян был жив-здоров, да ещё при виде супруги и Марцианны заулыбался.
Бледная Помпея Плотина воскликнула:
- Душа моя, мой господин, о, какое счастье, ты здоров?!
- Ну, конечно… - Траян притянул к себе дрожавшую всем телом супругу и, обняв её, троекратно расцеловал. А затем к нему бросилась в объятия его старшая сестра, и он тоже расцеловал уже Марцианну.
- А на-а-ам… сообщили, что на тебя покушались… И что ты плох… - пролепетала Помпея Плотина. Она до сих пор не могла прийти в себя. Голос у неё по-прежнему срывался.
- Ну, как видишь, я на ногах, и со мной ничего не случилось, - ответил Траян.
Он ещё долго успокаивал своих женщин, но, когда заикнулся, чтобы они вернулись в тыловой укреплённый лагерь, и Помпея Плотина, и Марцианна, наотрез отказались ему подчиняться, и настояли на том, что останутся с ним рядом.
***
Редизон собрал в своей палатке всех старших командиров, и сообщил им, что у римлян произошло событие, которое может самым решительным образом изменить ход всей нынешней кампании.
Воодушевлённый Редизон заявил:
- Великий Замолксис нас услышал! Правитель Южной империи, Траян, при смерти… Он не приходит в сознание! И получается, что римляне сейчас обезглавлены!
- Ка-а-ак? О-о-он при смерти?!
- Что-о-о?! – раздалось с разных сторон. – Что там у этих римлян произошло?!
Редизон продолжил:
- На императора совершенно покушение. Римляне обескуражены и растеряны… Я предлагаю воспользоваться этим и напасть на их лагерь!
Один из подчинённых Редизона не сдержался:
- Но это же безумие!
- Почему? – переспросил недовольный военачальник.
- Сколько нас, и сколько римлян! – ответил подчинённый Редизона. - Их по меньшей мере в двадцать раз больше чем нас!
- Всё верно. Но я предлагаю только сделать вылазку…- продолжил убеждать своих командиров дакийский военачальник. – Мы нападём неожиданно на их лагерь, на тот, где находится императорский шатёр! Причём мы это сделаем ночью… Да, да! Надо нам сделать ночную вылазку! Ну и если нам удастся задуманное… Если мы его в императорском шатре застанем и добьём… То тогда победа в этой кампании будет за нами!
Командиры дакийского отряда долго рядили и спорили, но в конце концов согласились с предложением Редизона.
***
Уже которую ночь римляне ждали вылазку даков,
Траян был уверен, что Редизон должен клюнуть на приготовленную для него наживку. Римляне готовы были встретить даков, и вот…
На пятые сутки, глубокой ночью, даки вышли из-за своих укреплений и напали на римский лагерь. Для этой вылазки Редизон отрядил половину своих наиболее боеспособных воинов. И возглавил этот отряд лично. А Скорио с остальными пятью тысячами оставил в ущелье. Весь расчёт Редизона основывался на факторе неожиданности.
Даки, стараясь не шуметь, почти бесшумно пробрались к передовым римским постам, и произвели на них нападение. И тут же весь огромный римский лагерь ожил и осветился тысячами и тысячами факелов. Римляне уже ждали даков. Началась беспощадная рубка. Даки были сразу же окружены. В этой ночной вылазке погибло почти три тысячи лучших дакийских воинов. Самого Редизона тяжело ранили, и воины, являвшиеся телохранителями дакийского военачальника, чудом его спасли. Они вынесли своего предводителя на руках из окружения.
Римляне попытались на спинах беспорядочно и поспешно отступавших даков, ворваться в их укрепление, преграждавшее ущелье Бауты, и им едва это не удалось. Даки с неимоверными усилиями, но всё-таки отбились от наседавших со всех сторон римских легионеров.
А уже утром, на виду даков, римляне в качестве устрашения, воздвигли на возвышенности кресты и распяли на этих крестах триста раненных и захваченных при ночной вылазке воинов Редизона.
Траяну почти удался его замысел.
***
Место под будущее решающее сражение Децебал выбирал не долго. Оно находилось неподалеку от дакийской столицы. И если легионы Траяна прорвутся через заградительный отряд Редизона, перекрывший ущелье Бауты, то обязательно направятся в сторону Сармизегетусы, и тогда эту сравнительно ровную местность, окаймлённую с трёх сторон возвышенностями, и которую римляне и даки уже использовали в предыдущую военную кампанию, нападающие никак не обойдут. Теперь же осталось собрать все силы даков и их союзников.
И Децебал этим сейчас и занялся.
***
Каждый день с разных сторон к дакийской столице подходили всё новые и новые отряды даков. И уже вскоре под стенами и на ближних подступах к Сармизегетусе собралось свыше шестидесяти пяти тысяч дакийских воинов, но Децебал ждал ещё подхода ополчения, набранного из северо-дакийских племён, которые должен был привести вождь северных дайесов. Но он что-то всё не появлялся. Почему-то Пируст задерживался.
Царь даков всем подошедшим отрядам устраивал смотр и проводил ежедневные учения. Особые надежды царь Дакии возлагал на воинов, вооружённых ромфеями. Если римляне опасались сик (которые они называли фалькатами), то ромфеи были ещё более грозным оружием. Это тоже были фракийские мечи с изогнутыми клинками. Только, в отличии от сик, ромфеи были в два раза длиннее и намного тяжелее, а ещё они были двуручными. (Длина ромфей достигала полутора метров и больше), и ими можно было разрубить даже тяжёлые римские щиты скутумы и любые доспехи. Нередко опытные дакийские воины, искусно владевшие этими самыми ромфеями, без труда разрубали римских легионеров на двое. И римские легионеры страшно боялись этих самых ромфей.
Всего у даков опытных воинов, учившихся чуть-ли не с юных лет владеть главным и самым страшным национальным оружием, набиралось две с половиной тысячи, и они должны были прорывать сомкнутые передние ряды наступавших римских легионов.
Впрочем, это не все ещё были сюрпризы, которые Децебал готовил для напавших на Дакию римлян.
***
Был ещё один очень неприятный, и он уже касался Сервия Туллия и его команды, занимавшейся больше двух лет метальными машинами. У Децебала внезапно созрела идея, как их использовать в предстоящем решающем сражении с Траяном… Вернее, на эту идею его натолкнул сам римский перебежчик, бывший ученик знаменитого архитектора Аполлодора Дамаскина.
И вот как Сервий Туллий предложил эти машины использовать...
Для этих машин приготовили особые укрепления, за которыми они должны были надёжно спрятаться от римских стрел и пилумов (это были земляные валы, усиленные брёвнами), и в нужный момент метательные машины даков должны были неожиданно заявить о себе… Им поручалось засыпать наступающего противника разящими снарядами весом не меньше, чем в два таланта (примерно в шестьдесят килограммов), и попытаться внести в его ряды если и не панику, то всё-таки серьёзную сумятицу.
По приказу царя Сервий Туллий и его люди провели новые испытания. Уже на поле предстоящего решающего сражения.
Катапульты, онагры, скорпионы и прочие метательные орудия Сервия Туллия должны были пристреляться к местности.
Испытания проводились пол дня и их результатом Децебал в целом остался доволен.
Он подозвал к себе римского перебежчика, и они вместе с бородатым и загорелым Сервием Туллием прошли по обширному и более-менее ровному пространству предстоящего решающего сражения.
Вокруг были разбросаны поражённые камнями и внушительными стрелами мишени. Это были всё те же мешки, набитые соломой. Самые дальние из этих мишеней находились на расстоянии почти что семисот-семисот пятидесяти шагов от укреплённых позиций метательных машин.
- Очень, о-о-очень неплохо, клянусь благосклонностью Замолксиса! - осматривая поражённые мишени произнёс Децебал.
Царь и один из его сопровождающих наклонились и подняли с земли ближайший к ним снаряд. Это был камень круглой формы, внушительных размеров и очень тяжёлый. Но долго его удержать им не удалось. Децебал и его напарник от напряжения побагровели. Они каменный снаряд отбросили.
И Децебал, повернувшись к Сервию Туллию, спросил:
- А сколько приготовлено таких вот снарядов для твоих орудий, Сервий?
- Достаточно, государь. По семьдесят-сто на каждое орудие.
- Ну а если легионеры пойдут в быструю атаку, к примеру, побегут, сколько залпов твои люди успеют в их сторону сделать?
Сервий Туллий не сразу ответил.
На какое-то время он задумался, взглядом окинул всё равнинное пространство, и, наконец, произнёс:
- Государь, ну-у-у… ну, по-хорошему, три-четыре залпа мы сделаем.
Децебал что-то в уме тоже прикинул и одобрительно хмыкнул. И этот ответ ему тоже понравился, и царь вновь счёл нужным римского инженера-перебежчика похвалить.
***
А к вечеру следующего дня, наконец-то, в Сармизегетусу прибыл гонец от вождя северных дайесов. Вождь этого дакийского племени, Пируст, сообщал, что в ущелье Орлином укрепились какие-то римские всадники числом до тысячи, и они вознамерились преградить дорогу армии северных племён. Вот поэтому и произошла задержка с выступлением ополчения северных дайесов.
Пируст не знал, что ему делать. А вернее, он собирался разблокировать проход для князя Драговита и других союзников даков, и только попросил на это разрешение у царя.
Децебал не долго размышлял и быстро составил ответ. А ещё он предложил Пирусту, чтобы тот для большей верности взял себе в помощь ополчение ещё одного северного дакийского племени. Ополчение сагаратов Бикилиса, земли которых тоже находилось поблизости с этим самым ущельем.
Но не успел человек от Пируста отправиться с сообщением на север Дакии, как в Сармизегетусе появился ещё один гонец. И новость он принёс очень тревожную.
Новость эта была с юго-запада. Исходила она от Редизона.
Отряд его уже был измотан и совершенно обескровлен и едва держался в Баутах. Ну а сам возглавлявший его Редизон тяжело был ранен во время неудачной ночной вылазки на римский лагерь.
Черновик на сайте: https://vbartash.kz/draft_books.php?db=draft1
Книги Дакия в огне: https://vbartash.kz/books.php?p=book1 И https://vbartash.kz/books.php?p=book2
Одноклассники автора: ok.ru/...443