В современной художественной культуре одной из самых популярных является тема вампиризма. Образ вампира обнаруживается в литературе, в сюжетах фильмов, мюзиклов, многочисленных ролевых игр и т. п. Однако вампиризм вовсе не новая тема. Образ вампира возникает в мифологиях Запада и Востока как сверхъестественное, необъяснимое, таинственное и загадочное существо. Особенно привлекателен данный герой становится для романтической литературы XIXв. И вот мы наблюдает, что в XXI в. вампиры вновь занимают место в пространстве художественной культуры, представляющей его как необычайно красивого и загадочного молодого человека, обладающего сверхъестественными способностями. Возникает закономерный вопрос – каковы истоки сформировавшегося образа Дракулы, столь активно эксплуатируемого современной культурой ? К данной проблеме обращается автор статьи, целью которой становится попытка осветить историю становления художественного образа Дракулы, а также развитие мотивов вампиризма и их формы функционирования в современной культуре. Для этого, в первую очередь, рассмотрим исторические, фольклорные, поэтические истоки формирования указанного образа; затем выявим содержащиеся в вампирской тематике социокультурные контексты; и, наконец, обозначим формы воплощения образа Дракулы и вампирской темы в современной художественной культуре.
Слово «вампир» пришло из венгерского языка, где оно существует в форме vampir. Но как правило, указывается на его славянское происхождение. У славян оно встречается в русском, польском, чешском, сербском языках, сосуществуя с такими вариантами, как болгарское слово «вапир», «вепир», рутенское ‒ vepir, vopir, русское ‒ упырь, польское ‒ upier [1]. Вот что пишет Рэлстон о вампирах в своей работе «Песни русского народа» (1872) : «Это название никогда не могли удовлетворительно объяснить. Слово «вампир» именно в этой его форме ‒ vampir ‒ южнорусское upuir, upir до сих пор сравнивали с литовским wempti ‒ «пить» и wampiti ‒ «рычать», «ворчать» и выводили его из корня pi- (пить) с префиксом u‒av, va».
В свою очередь, в толковом словаре мы обнаруживаем следующее: вампир – это мертвец, выходящий ночью из могилы и сосущий кровь людей [2]. Он не имеет ни тени, ни отражения, но способен оборачиваться в волка, летучую мышь, сову, даже мышь. Оберегаться от вампира можно с помощью чеснока, железа и распятия, а избавиться ‒ отрубить ему голову и вогнать в сердце осиновый кол. Изначально этот термин упоминается в фольклоре как нежить, питающийся человеческой или животной кровью. По преданиям, вампиром мог стать «нечистый» покойник (т.е. преступник, самоубийца или же погибший от укусов вампира).
Первые художественные произведения о вампирах берут свое начало в так называемом «вампирском безумии» 1720–1730-х гг., достигшем своего апогея во время странного официального исследования эксгумированных подозреваемых в вампиризме Петара Благоевича и Арнольда Паоле в Сербии при монархии Габсбургов. Одним из ранних художественных произведений было короткое стихотворение немецкого поэта Генриха Августа Оссенфалбдера «Вампир» (1748), обладавшее четким контекстом. Речь шла о благочестивой и уважаемой девушке, отвергшей любовь мужчины, пригрозившего ей за это навестить ночью и выпить кровь, подарив поцелуй вампира. Так злодей пытался доказать, что его уроки лучше чем, христианство матери бедной девушки. Кроме этого стихотворения, имели место несколько рассказов о мертвеце, возвратившимся из могилы, для того чтобы навещать возлюбленную (возлюбленного), либо супругу (супруга) и в конце концов принести ей (ему) смерть.
Наиболее знаменитый пример вампирской темы XVIII в. – это баллада «Ленор» (1773) Готфрида Августа Бюргера. Один из ее сюжетов цитирует Брэм Стокер в своем романе «Дракула» ‒ «ибо мертвые передвигаются быстро».
Существует спорное мнение о том, что первым вампирскую тему в Западной литературе изобразил в своей эпической поэме «Гяур» (1813) Лорд Байрон. В ней он обращается к традиционному фольклорному представлению вампира, как существа, обречённого сосать кровь и лишать жизни своих ближайших родственников.
Но «истинно» первый вампирский сюжет придумал Джон Полидори. В его небольшой истории «Вампира» мы обнаруживаем пример того образа, который сейчас распространен в кино и литературе. Полидори был личным доктором Лорда Байрона и вампир из рассказа (Лорд Ратвен) был главным образом списан с поэта. С этого момента образ вампира – как нежити, обладающей развитым интеллектом, сверхъестественным очарованием, и вместе с тем внешней привлекательностью – утверждается в романтической литературе и оказывает влияние на его дальнейшую образую судьбу вплоть до настоящего времени.
Еще одним немаловажным примером вампирского произведения XIX в. можно рассматривать историю «Вампир Варни» (1847), изображающую Сэра Фрэнсиса Варни в облике вампира. Здесь мы обнаруживаем первый пример стандартного сюжета, когда вампир залезает в окно к спящей девушке.
Однако именно роман «Дракула» Брэма Стокера дает наиболее исчерпывающую характеристику вампиру в популярной художественной литературе до XX в. Он описывал вампиризм как болезнь (заразная демоническая одержимость) с оттенками секса, крови и смерти, затронув чувствительные струны в Викторианской Европе, когда туберкулёз и сифилис были самым обычным явлением. Роман был опубликован в 1897 г. Но идея возникла раньше публикации почти на десять лет, причем как мистическое озарение. По воспоминанию писателя, ему приснился сон, в котором он увидел старика, встающего из гроба. Проснувшись, Стокер немедленно делает наброски романа. Еще ни над одной из своих книг писатель не работал так серьезно и основательно, долго и тщательно собирая и изучая материал для романа [3]. Весной 1890 г. он начал работу. Уже тогда были созданы некоторые герои романа: оживающий старик, девушка, тянущаяся к горлу любимого. Но прообраз еще очень далек от окончательного варианта. Поначалу действие происходит не в Трансильвании, а в Штирии (Австрия), но все-таки кое-что уже вырисовывается. Главный герой носит титул графа, но не носит имени Дракула. Роман все еще неоригинален, вторичен… Схема действий есть, нет имени.
Летом того же года замысел изменился – Стокер отдыхает в небольшом городе Уитби. В городской библиотеке он читает много книг по истории и фольклору Трансильвании (Трансильвания была выбрана не случайно: в представлении жителей стран Западной Европы она издавна считалась местом обитания колдунов, ведьм, и нечистой силы), и среди них была книга английского консула Уилкинсона о правителях Молдавии и Валахии. Стокер выписывает все, что касается Влада Цепеша, князя из валашского рода, жившего в XV в. Он и послужил прототипом вампира Дракулы.
Влад Цепеш – румынский князь (1431–1476) правитель Валахии, известный как Влад III Дракул и знакомый нам по византийским, немецким, славянским хроникам. Современники относились к нему неоднозначно. Одни считали его национальны героем, мудрым, предусмотрительным политиком, прославившимся борьбой с турками (т. е. с проникновением ислама в Европу); другие ‒ хмурой и зловещей фигурой, тираном, насильником. Дракула был знаменит своей патологической жестокостью, проявлявшейся ко всем без исключения представителям народов и конфессий ‒ христианам, мусульманам, цыганам (всего в его правление было казнено, как считают различные историки, от 40 до 100 тысяч человек). По его приказу рубили головы, с живых сдирали кожу, принуждали к людоедству, варили заживо, сжигали, вспарывали животы. Но больше всего он любил, когда сажали на кол, по этому его так и называли Влад Цепеш — Влад Сажатель-На-Кол [3].
По-румынски «дракул» означает «дьявол» либо «дракон», поэтому «дракула» ‒ «сын дракона» либо «сын дьявола». Такое прозвище «отец» Дракулы получил после того, как вошел в состав рыцарского ордена Дракона, основанного венгерским королем Сигизмундом Люксембургом для борьбы с турками (став господарем Валахии, Влад II продолжал считать себя членом этого ордена, и даже приказал выбить дракона ‒ символ ордена ‒ на монетах). Поэтому у жителей Валахии были основания считать, что Влад III сын дьявола. Но все же, несмотря на всю совершенную им жестокость, вампиром Дракула не был ‒ возможно, дело в том, что в Средние века в странах современной Восточной Европы вампиром называли не только тех, кто пил кровь, но и колдунов-чернокнижников, заключавших союз с дьяволом.
В 1891 г. Стокер познакомился с венгерским этнографом и лингвистом Арминием Вамбери. Он был заметной личностью в культуре Европы конца XIX в. Из бедной венгерской семьи Вамбери благодаря своему таланту и упорству смог стать всемирно известным ученым-ориенталистом, профессором Будапештского университета; считали, что он говорил на шестнадцати, а писал на двенадцати языках. Вамбери написал книгу «История Венгрии», которой Брэм Стокер воспользовался во время работы над романом. Писатель часто обращался к Вамбери, уточняя подробности жизни Влада Цепеша. Стокер также, придал Ван Хелзингу, одному из своих персонажей, внешние черты венгерского ученого. Да и сам Ван Хелзинг не раз говорил о своем близком друге профессоре Арминии из Будапешта.
Кроме того на писателя оказало влияние общение еще с одним ориенталистом – Ричардом Бертоном, переводчиком сказки «Тысяча и одна ночь» и сборника индийских сказок. В обеих книгах были предания о вампирах. Больше всего Стокера поразила внешность Бертона, а именно, его крупные, выступающие вперед зубы – по словам писателя, настоящие собачьи клыки.
Нельзя исключить и вероятное воздействие на Стокера событий, происходивших в Лондоне во время его работы над книгой. В 1888 г. в Англии работал серийный убийца Джек Потрошитель. Жестоко расправившись с пятью женщинами, взволновав всю английскую общественность, но так и остался первый в истории Великобритании не пойманным серийным убийцей. Занятно, что в качестве одного из героев Джек Потрошитель выступает в романе американского писателя Кима Ньюмена с «тематическим» названием «Год Дракулы» (1992) [3].
Брэм Стокер много времени проводил в Британском музее, изучая карты, атласы, туристические путеводители, работы о фольклоре (например, «Золотая ветвь» Д. Фрезера, в которой разбирались мифы о вампирах), о суевериях и сверхъестественном. Среди этих источников были и книги, в частности книга Эмили Джерард «Страна за лесами» (1888), посвященной Трансильвании; как раз из этой книги Стокер позаимствовал румынское слово «носферату», обозначавшее «вампир». На него также произвело впечатление произведение XIXв. «Кармилла» Шеридана ле Фаню. Ле Фаню был редактором Стокера, когда писатель был театральным критиком в Дублине (Ирландия). Как и Ле Фаню, Стокер создал образы прекрасных женских персонажей-вампиров, например, Люси Вестенра и Невест Дракулы.
Помимо перечисленных литературно-исторических истоков, гипотетически повлиявших на сложение образа вампира, необходимо обозначить его основы связанные с религиозным мышлением эпохи. Дело в том, что вампиры ‒ создания, которые боятся распятия, крестного знамения, молитвы. Поэтому эти предметы использует в борьбе с ними Ван Хелзинг и его друзья. По мнению Стокера, самое ужасное, что могут совершить вампиры, это погубить не тело, а душу, ведь, обращаясь вампиром, человек приговаривается к вечной жизни, полной преступлений, и обречен, словно в Вечном аду, нести проклятие бессмертия. И абсолютную победу над вампиром дают не только осиновый кол пронзающий сердце, отрезание головы и набивание рта чесноком, но и спасение души погибшего, дарение ему вечного покоя (как в эпизоде с Люси Вестенра).
Но одних этих сакральных предметов и символов мало, и, как ни странно, герои борются с вампирами еще и с помощью науки. Происходит причудливое совмещение оккультного и научного знания. С помощью последних достижений науки и техники, совершается общение героев и их работа по подготовке к битве с Дракулой: стенография, фонограф, пишущая машинка, современные (для конца XIX в.) средства коммуникации: телеграф, железные дороги. Герои (за исключением лорда Холмвуда) ‒ представители интеллектуальных профессий: адвокат, врач, университетский преподаватель.
Не менее интересной основной складывающегося образа вампира нам представляется и его эротическая составляющая. Известно, что дьяволизм с давних пор был связан с эротизмом, который усиливает тему вампиризма [3]. Вампиры обоих полов являются воплощением сексуального желания, что, к примеру, демонстрирует сцена, в которой Джонатан Хартер едва не становится жертвой трех красавец-вампирш в замке Дракулы. Сексуальную сферу викторианская мораль интерпретировала как «демоническую» область, в которой выражаются низменные, животные побуждения человеческой природы. Эти потребности необходимо было сдерживать любыми способами, поскольку здоровый сексуальный инстинкт считался чем-то недостойным, так как должен быть связан лишь с продолжением рода. Но если мужчине определенные «слабости» прощались, то женщину нравственные законы лишали плотских радостей в браке (внебрачные отношения не допускались вообще), отводя ей роль хозяйки дома, хранительницы очага и воспитательницы детей. Таким образом, любое проявление женской сексуальности – признак испорченности натуры. Не секрет, что для Стокера эта тема была крайне болезненной [3].
Роман Стокера имел поразительный успех, даже по сравнению с его предыдущими и следующими работами. На волне успеха Стокер написал пьесу по мотивам романа «Дракула, или Неумерший», которая была поставлена 15 мая 1897 г. [3].
В чем причина успеха романа Стокера, выдержавшего вековое испытание временем? Как мы полагаем, Стокер обратился к одной из самых заманчивых для читателей в конце XIX в. теме вампиризма. В ее основе ‒ миф о вампирах. Легенды о мертвецах, восставших из могил, для того чтобы пить кровь живых, поддерживая этим свое существование, которые встречаются в культуре и мифологии многих народов Востока и Запада. Как сказал русский мыслитель и литературный критик В. Белинский: «Источник всего нового есть старое; по крайней мере, старым приготовляется новое» [4]. Ведь Стокер не первый писатель, который сделал вампира героем своего произведения, однако, эта книга стала классикой жанра, его эталоном и послужила причиной бурного всплеска всемирного увлечения «вампирской» темой, не утихающего по сей день. Огромное количество посвященных вампирам книг и фильмов, появившихся в XX и XXI вв., обязано своим существованием именно этому произведению.
Сегодня мы наблюдаем активную эксплуатацию мотивов вампиризма, что находит выражение во множестве инсценировок, киноэкранизаций, а также различных продолжений: появились различные сыновья и дочери Дракулы, его соперники-вампиры, а также иные связанные и порождённые образом Дракулы персонажи: граф Мора, граф Алукард, граф Йорга Блэкула и т. д. Сюжеты о вампирах используются в современной литературе («Интервью с вампиром» Энн Райс, «Жажда крови» С. Дж. Баундс, наиболее популярные серии книг: «Вампирские хроники» Энн Райс, «Сумеречная сага» Стефани Майер, «Дневники вампира» Лизы Джейн Смит, «Академия вампиров» Райчел Мид и др.).
Вампирская тема оказывается особенно привлекательна для кинематографа, в пространстве которого созданы разнообразные по жанрам и по художественному уровню кино (как комедии «Дракула: мертвый и довольный», так и фильмы ужасов; как шедевры (Мурнау «Носферату ‒ симфония ужаса), так и произведения крайне низкого качества).
Можно упомянуть и известные мюзиклы на тему вампиров: «Лестат», «Танец Вампиров», «Vampire Rose», «Дракула: Между любовью и смертью».
Еще одной формой художественной интерпретации вампирских мотивов в современной культуре оказывается формат комиксов. Так, к примеру, особенно популярна манга «Хелсинг», созданная Кота Хирано.
Вампирская тема не обошла стороной и компьютерные игры. Среди бесчисленных видеоигр вампиры являются персонажами таких как, World of Darkness, Blood Rayne, Forsaken World и другие.
Итак, рассмотрев главные истоки формирования образа Дракулы и исследовав основные формы воплощения вампирской темы в современной художественной культуре, можно с уверенностью сказать, что их актуальность неизменно нарастает. Изменяясь и трансформируясь, Дракула получает все новую интерпретацию в каждой новой книге, в фильме или игре, воплощая наши тайные страхи и скрытые желания.
Литература
1. Саммерс М. История вампиров / М. Саммерс. – М. : ОЛМА-ПРЕСС, 2002. – 447 с.
2. Большой Толковый словарь русского языка / Сост. и гл. ред. С. А. Кузнецов. – СПб. : Норинт, 2000. – 1536 с.
3. Морозова, Ф. Дракула / Ф. Морозова. ‒ М. : Энигма, 2005. ‒ 640 с.
4. Мудрость тысячелетий от А до Я : великие мысли и афоризмы великих людей / Сост. В. Н. Зубков. – М. : АСТ, 2010. – 861 с.