После обеда пошел дождь. Забарабанил в стекло требовательно и бесцеремонно. На улице разом потемнело, и яблоня за окном нахохлилась и замотала ветками — поднялся ветер.
Зоя поежилась и вздохнула. Как ни успокаивай себя, а осень все же вот-вот наступит, никуда от нее не деться. Осень Зоя не любила и даже слегка побаивалась. Мало того, что природа медленно умирает, так еще и все Зоины несчастья и неприятности случались именно осенью. Осенью умерла бабушка. И родители развелись осенью. И даже Юрка ее бросил тридцатого ноября — не мог уж пару дней потерпеть до зимы, чтобы было не так обидно.
Лето – другое дело. Лето Зоя любила и всегда ждала какого-нибудь чуда. Вот другие под Новый год чуда ждут, а она летом. Даже если ничего особенного не случалось, все равно радовалась. Вот только лето всегда заканчивалось, и наступала осень…
Зоя с тоской посмотрела сквозь залитое оконное стекло на дорожку, ведущую к ее двери. Нет, не придет сегодня никто. Дождь всех распугал, не пойдет никто в парикмахерскую в такую погоду. И вообще, конец августа все же, отдыхающих в пансионате и так немного осталось, да и те по номерам сидят, непогоду пережидают.
Зоя накинула куртку, закрыла дверь на ключ и вышла на улицу. Дождь начал утихать, да и просто хотелось подышать свежим воздухом, пусть даже и сырым. Натянула на голову капюшон и побрела неторопливо по дорожке.
Пансионат их располагался очень живописно. Вокруг сосновый бор, а сразу за спортивной площадкой река. Даже свой пляж есть, с песочком. Но на пляж Зоя не пошла, нечего там делать в такую погоду. С главной аллеи она свернула направо и по узкой тропинке пошла в сторону гостевой автостоянки. Сразу за ней тоже была река. Там берега поросли ивняком, и подойти к воде можно было только по рыбачьим мосткам. Зато как там было красиво! Зоя любила туда ходить в любую погоду. И даже ночью ходила – смотреть, как в темной почти неподвижной воде отражаются звезды.
Сейчас мостки были скользкими от дождя, и Зоя ступила на них с опаской. Вроде ничего, подошвы кроссовок не скользили, и она шагнула дальше уже увереннее. Сделала еще шаг и почувствовала, как зашатались под ней ненадежные доски. Или это просто ноги у нее затряслись?
Прямо возле крайнего подпорного столбика поднялось вдруг из воды темное и страшное. То, что это очень страшно, Зоя успела сообразить гораздо раньше, чем разглядела плечи в насквозь мокрой куртке и совершенно черные от воды волосы, облепившие затылок.
Зоя рухнула на мокрые доски, и заскулила, опираясь на руки и изо всех сил стараясь не смотреть вниз, на темную воду и торчащий из нее затылок.
В комнате дежурного администратора было шумно и многолюдно. Смотрели утренние новости. В последнюю неделю это было самым увлекательным занятием: узнавать, что нового в деле об ограблении инкассаторской машины, обсуждать и переживать. Причем, переживали больше не за доблестных тружеников следствия, не за ограбленных самым бессовестным образом банкиров и даже не за пострадавших при нападении инкассаторов, которые до сих пор находились в реанимации. Переживали за грабителей, сумевших уйти с деньгами. Одного из нападавших накануне нашли мертвым на крыльце маленькой сельской больницы всего в десяти километрах от пансионата. Судя по всему, это был именно тот нападавший, которого ранили инкассаторы. Второго искали до сих пор.
Когда Зоя влетела в кабинет, на экране как раз маячил фоторобот предполагаемого грабителя.
- Ой, ну на кого-то он все-таки похож! - причитала кастелянша тетя Вера. - Ну так похож! Вот только вспомнить не могу, на кого.
Тетю Веру никто не слушал и предположений никаких не строил. Всем давно известно, что фотороботы похожи на всех людей сразу и ни на кого конкретно. А то, что показывали сейчас по телевизору, вообще идентификации не поддавалось: низко надвинутая шапочка, глаза под прямыми бровями, прямой нос и такой же прямой, по линеечке, узкогубый рот. Палка, палка, огуречик — получился человечек. Таких фотороботов Зоя могла нарисовать с десяток, хоть за портреты у нее никогда больше тройки не было.
В общем, опознавать кого-то по фотороботу было глупо. Гораздо интереснее обсуждать появление мертвого грабителя неподалеку от пансионата. Ведь добрался он, раненый, как-то до Ольховки. Тут и младенцу ясно, что добрался не сам — наверняка подельник его дотащил до больничного крыльца и оставил там в надежде на медицинскую помощь. Кто же знал, что раненый не доживет до утра? Но тогда получается, что и второй грабитель находится где-то рядом. Ольховка-то совсем недалеко. За это время он вполне мог дойти и до пансионата.
- Это что же получается? Он в любой момент может здесь у нас появиться и всех нас перерезать? - хватаясь за левую грудь, вопрошала администратор Анжелика.
- Почему перерезать? У него же пистолет есть, - возразил меланхоличный охранник Коля. - Он нас перестреляет, если что.
Все посмотрели на Колю с возмущением и загалдели разом, строя предположения о своей дальнейшей судьбе. Предположения получались одно другого ужаснее.
- Надо полицию вызывать, - решила старший администратор Ольга Леонидовна. - Пусть организуют у нас стационарный пост. Пусть охраняют нас, в конце концов, раз до сих пор никого поймать не могут.
- Полиция к нам не поедет, - продолжал нагнетать Коля. - Вот когда у нас убьют кого-нибудь, тогда они приедут. А без трупа им неинтересно. Они сейчас деньги инкассаторские ищут.
В этот момент и появилась Зоя, бледная, с круглыми от ужаса глазами.
- Там труп! - заорала она, показывая себе за спину.
И хоть никакого трупа у нее за спиной, конечно, не было, эффект получился ошеломляющий. Все разом повернулись в ее сторону и замерли на полуслове. Помнится, в учебнике литературы был рисунок финальной сцены «Ревизора». Так вот, получилась почти один в один эта сцена. Только народу все же было поменьше.
Совместными усилиями вытащили утопленницу из воды и положили на берегу. Вытаскивали, собственно, дворник дядя Паша с тем же меланхоличным Колей. Дамская часть компании жалась в сторонке, горестно вздыхая и озираясь испуганно по сторонам.
Утопленница оказалась миниатюрной девушкой в джинсах и темно-красной курточке. Темные волосы подстрижены под каре - это Зоя отметила машинально. Когда тело перевернули лицом вверх, все ахнули:
- Так это же наша Самойлова!
Было от чего ахнуть. Виктория Самойлова была популярной ведущей на местном телевидении. Звездой областного масштаба, можно сказать. В пансионате она отдыхала уже вторую неделю и, естественно, находилась в центре внимания. И вдруг такое!
- А кто это? - спросил дядя Паша, закуривая.
- Да ты что, дядь-Паш! Это же Вика Самойлова. Ты что, телевизор не смотришь?
- Не смотрю, - кивнул он. - Чего там смотреть?
В этот момент на дорожке, ведущей к реке, показалась Ольга Леонидовна, которая оставалась звонить в Полицию. Следом за ней шли несколько человек. Сначала маленький толстячок в смешной кожаной кепке. Толстячок подпрыгивал при каждом шаге и переваливался с боку на бок, сильно напоминая сказочного колобка. Следом шел молодой светловолосый парень в непромокаемой куртке. Несмотря на натянутый на голову капюшон и торчащие рукава толстого свитера, парень заметно мерз. Руки он держал в карманах, ежился и вообще смотрел на мир глазами больной коровы. Следом шли трое полицейских в форме, неотличимые друг от друга, несмотря на разницу в росте и комплекции. Все-таки, любая форма здорово обезличивает.
- Вот товарищи из полиции, - представила своих спутников Ольга Леонидовна, хотя нужды в этом особой не было. И так все поняли. Непонятно только, как это полиция так быстро оказалась на месте происшествия? Пяти минут не прошло, как позвонили, а они уже здесь.
Впрочем, объяснилось все просто. Оказывается, недалеко от пансионата нашли труп второго грабителя. Вот полиция к ним и приехала, чтобы опросить возможных свидетелей и заодно предъявить убитого для опознания.
- Так это же дикторша с телевидения, - сразу узнал толстячок, - Самойлова вроде. И что же мне так не везет-то в последнее время? Только дикторши утонувшей мне не хватало для полного счастья... Но хоть с опознанием проблем нет, и то хорошо.
Троица в форме дружно закивала головами, соглашаясь. Толстячок шагнул к стоящему поодаль персоналу и спросил всех разом:
- А как она могла здесь оказаться?
- Так она у нас отдыхает. То есть отдыхала. Почти две недели.
- Ну да, двенадцатый день сегодня.
- С пятнадцатого августа, если точнее.
- С прошлой пятницы она здесь, - сказал вдруг невпопад дядя Паша.
На него махнули было рукой, но толстячок, оказывается, расслышал в общем хоре именно дядь-Пашино заявление.
- Так когда она приехала все-таки? Пятнадцатого или в прошлую пятницу, три дня назад?
- Пятнадцатого, - стояла на своем Анжелика. - Я же сама ее оформляла. Да хоть кого спросите. Вика здесь уже вторую неделю отдыхает... отдыхала.
- Нет, три дня, - стоял на своем дядя Паша, опровергая версию про «спросите хоть кого». В пятницу она приехала. Еще спрашивала у меня, как к главному корпусу пройти. Рано утром приехала. Я еще подумал, что на такси добиралась, как видно. Автобусы-то не ходят в такую рань.
- Да откуда ты знаешь, что это именно она была? - поддела Анжелика. - Ты же у нас телевизор не смотришь.
- А я ее и без телевизора узнал. Вот эта самая девчонка была. Худенькая, волосы вот так вот подрезаны.
- Это каре, - зачем-то пояснила Зоя, моментально смутившись. - Стрижка такая.
- Ну да, каре. Только куртка на ней тогда другая была. А девчонка эта самая.
- Нет, дядь-Паш, - сказала Зоя, глядя на мертвую Вику Самойлову, - не мог ты ее в пятницу видеть. Потому что под каре я ее только в воскресенье подстригла. И волосы в темный каштан покрасила. А до этого она блондинкой была, и волосы ниже плеч.
Продолжение следует...
Подпишитесь, чтобы не пропустить.