оглавление канала
Я закатила глаза под лоб. После сегодняшнего вечера у меня была одна мечта – уснуть и как следует выспаться, а вовсе не обсуждать проблемы, которых у нас внезапно образовалось воз и маленькая тележка. Но, все же, я была вынуждена признать, что Божедар прав. Сегодняшний афронт Ольховского показал, что он способен на быстрые и жесткие действия. К этому еще прибавлялся и обыск в моем доме, который, как я полагала, не останется без последствий. Было такое ощущение, что на нас открыли охотничий сезон. А в качестве дичи я чувствовала себя не вполне уютно, это если выражаться мягко. Ну, а если выражаться прямо, как чувствовала, то от таких выражений моя собака в былые времена, принималась выть и гавкать на меня. Если совсем коротко, то Божедар был прав. Нужно было все обсудить и наметить дальнейший план наших действий. Поэтому я кивнула головой, соглашаясь с его доводами.
- Ты прав… нам нужно что-то решить. Думаю, что сегодняшний обыск в доме тоже будет иметь некие неприятные для нас последствия.
Божедар вдруг рассмеялся в голос. Он смеялся так заразительно, по-мальчишески открыто, что я не выдержала и тоже улыбнулась, невольно залюбовавшись им. Поймав мой взгляд, о перестал смеяться и вопросительно приподнял бровь. Я с улыбкой покачала отрицательно головой, мол, все в порядке. Он заговорил, немного нерешительным тоном:
- Просто ты так… мягко выразилась про «неприятные для нас последствия», что я просто не выдержал. Прости, если вдруг нечаянно тебя обидел…
Теперь пришло время мне тихонько засмеяться.
- Да нет… Что ты… Ты не можешь меня обидеть. Конечно, я могла сказать, что к нам приближается неминуемая катастрофа. Но ситуации это не изменит. Тебе не кажется, что пора идти на Плакучее и разводить костры. Нам не справится одним с этим. Если они придут сюда, и просто, изобразив ограбление, заберут Ключ, то я думаю, это будет катастрофа, и не только для нас. Конечно, по идее, нам нужно прямо сейчас мчаться на озеро. То есть, я хотела сказать, чем раньше – тем лучше. Но, честно говоря, у меня совсем нет сил. Меня все эти пляски с бубнами и цирковые кульбиты выбили из колеи. И я чувствую, словно на мне черти воду целый день возили. – Я вскинула бровь, глянула на Божедара, и добавила с улыбкой, - Это, если мягко выражаться. И потом, я все же думаю, что день-два, а то, возможно, даже и неделя у нас есть. Пока фотопленка попадет к этим иродам, пока они разберутся в чем там дело… Да, думаю, несколько дней у нас в запасе еще есть. Поэтому, предлагаю на Плакучее отправиться завтра к вечеру. А утром я хочу съездить в деревню, повидать деда Авдея, да и как дела у участкового тоже узнать не мешало бы. Думаю, после сегодняшних событий Ольховский наверняка захочет сорвать на ком-то злость. А Егоровичу всего ничего осталось до пенсии, жалко мужика. Конечно, помочь – не помогу, но хоть поддержать его надо. Он человек хороший.
Мы еще немного поговорили, прокручивая и так и этак различные варианты наших дальнейших действий. Нового ничего не придумали, и отправились по комнатам. Против ожидания, мне не спалось. Покрутившись некоторое время с боку на бок, я встала, накинула на плечи шаленку, и на цыпочках прошла в бабулину комнату. Зажгла ночник и уставилась на сундук, словно ждала, что старое дерево сейчас заговорит человеческим языком и расскажет мне, как его уберечь от чужих и жадных лап. Но сундук молчал. Но я буквально каждой клеточкой чувствовала, как внутри него, словно сердце внутри человека билась, пока еще тихо, энергия Ключа. Она звала меня, манила и притягивала к себе. Сопротивляться этому зову было трудно, и немного больно. Кончики пальцев стало покалывать, будто я их обожгла крапивой. Я даже протянула руку к крышке. Но что-то внутри меня шептало: «Еще не время…». Я отдернула руку, словно от пламени костра. Но уйти от сундука сил не хватило, будто меня что-то держало. Стянула с бабушкиной кровати теплый шерстяной плед в красную с черным клетку, закуталась в него, и села на пол рядом с сундуком. И как в детстве, принялась разглядывать фигурки зверей. Они были настолько искусно вырезаны, что казались совсем живыми. Их стремительный бег и тревога, вырезанные с такой тщательностью неизвестным мастером, передавались мне. И вот, словно я уже бежала куда-то, спасаясь от неведомой беды вместе с ними. Наверное, я все же, заснула, потому что в ушах моих шумел ветер, я чувствовала в воздухе запах гари и надвигающегося несчастья, чувство паники овладевало мной, и я бежала, бежала, бежала, не чувствуя под собою ног. Сердце колотилось в горле, норовя выскочить, в висках стучала кровь от сумасшедшего бега, и я стала задыхаться…
Проснулась я с остаточным чувством паники. Дышать было трудно. В первое мгновение, я подумала, что все происходившее реально. Вокруг была темнота, и воздуха не хватало. Но уже в следующее мгновение я поняла, что во сне завернулась в плед с головой. Суматошно стала стягивать его с себя. Я лежала, свернувшись калачиком на твердом полу в бабушкиной комнате рядом с сундуком. Все тело затекло от неудобной позы. С трудом, если не сказать, со скрипом расправила свое тело и слегка поохивая, словно древняя старуха, поднялась на ноги. В окно проскальзывали первые лучи восходящего солнца. Сложив аккуратно плед на кровати, направилась в свою комнату. Да, без холодной воды прийти в себя было трудно.
Хукка встретил меня на крыльце радостным повизгиваньем и мотанием хвоста. Потрепав собаку по загривку, рванула к колодцу. Трава во дворе подернулась серебристым росяным покровом с небольшими узорами первой изморози. Осень пришла окончательно и бесповоротно, овладев миром без суеты и спешки, по-хозяйски перекрашивая листву берез в ярко-желтые цвета, и небрежными мазками набрасывая серые тона на пронзительно-голубое небо.
Я уже готовила завтрак, когда проснулся Божедар. Он подошел тихонечко ко мне сзади и обняв, уткнулся носом в мои волосы.
- Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя волосы пахнут луговой травой?
Я, улыбнувшись, не размыкая его рук, повернулась к нему.
- Нет… Но я это знаю… Я мою голову отваром трав, поэтому мои волосы никак не могут пахнуть чем-нибудь другим. – Я рассмеялась, и чмокнув его в щеку, выскользнула из кольца его рук.
После завтрака я собралась в поселок. Эту мою поездку мы с Божедаром обговорили еще вчера. Цель у меня была одна: узнать, чем же закончилась вчерашняя эскапада Ольховского для всех ее участников. Собственно, волновал меня больше, конечно, Василий Егорович. А все остальные, так, обычное любопытство. Но по пути я решила заехать в магазин, прикупить кое-чего, а также заскочить на минуточку к деду Авдею. Нужно было поблагодарить старика за то, что послал Алексю, пытаясь нас предупредить о незваных гостях. А заодно хоть одним глазком глянуть, как там наш «орнитолог». Была у меня одна мысль. Правда, я не была уверена, что это не бред моего воспаленного мозга. В электронике я была не сильна. Но ведь эти камеры, которыми он нас обвесил, должны куда-то транслировать запись? А вдруг эта аппаратура и стоит в доме деда Авдея, в комнате жильца? Скорее всего, так оно и было. А где еще-то? Ну не в кабинете же участкового, в самом-то деле! Она должна быть всегда у него под рукой, если уж он взялся за нами следить. Я бы тогда нашла способ в ней немного поковыряться. Понятное дело, со своим «знанием» этой самой аппаратуры надолго ее вывести ее из строя у меня не получится, но мне надолго и не надо. Просто, сегодня вечером мы собрались с Божедаром на Плакучее, и было бы замечательно, чтобы эта «прогулка» прошла незамеченной для наших недругов. Мысль эта мне пришла в голову внезапно, в тот момент, когда я рассказывала Божедару о своих планах.
Наверное, что-то такое промелькнуло в моих глазах, потому что он сразу же насторожился.
- Ты что-то задумала?
Я распахнула глаза на возможную ширину и отрицательно очень усердно замотала головой, словно делала лечебную гимнастику для шейного отдела позвоночника. Вид при этом имела ну очень искренний и невероятно честный. Потом, обворожительно улыбнулась, будто лиса, налопавшаяся сметаны, и промурлыкала:
- Что я могу задумать? Просто навещу наших друзей, узнаю общую обстановку, так сказать. Потом заскочу в магазин, нужно кое-каких продуктов запасти. И сразу домой. А вы тут пока с Хуккой на хозяйстве. Думаю, соскучиться не успеете, как я вернусь.
Легко коснулась губами его щеки, села на велосипед и нажала на педали с такой силой, будто за мной гнались черти. А в голове, цепляясь за все неровности и шероховатости собственных возражений и протестов против дурацкого плана, крутилась и жужжала все настойчивей мысль о том, что я должна попытаться это сделать.
В поселке сегодня было необычайно тихо. Ни тебе бабок на скамейках возле палисадников, ни тебе кумушек, сплетничающих у колодцев, ни ребятни, носящейся по улицам. Даже куриц и тех не было видно у дороги. Не скажу, что это меня насторожило, но озадачило уж точно. Ну ладно, ребятишки – понятное дело, начались занятия в школе, и им сейчас не до беготни. А остальной-то народ с чего вдруг притаился? Не скажу, что было подозрительно, но несколько странно, это уж точно. Доехав до сельсовета, я, поставив велосипед возле низкой оградки, направилась прямиком в кабинет участкового. Осторожно постучалась и сразу, не дожидаясь ответа, вошла.
За столом, подперев голову руками сидел Егорович. При моем появлении он как-то встрепенулся и на его лице на мгновение возникло испуганное выражение, которое, впрочем, быстро исчезло, едва он понял, кто пришел.
- А-а-а… Константиновна… Здорово. Заходи… - Его обращение ко мне больше подходило замогильное завывание усопшего, но, по неведомой причине, вдруг снова ожившего, нежели на приветствие нормального человека. Да и сам Василий Егорович напоминал мне умирающего лебедя на последнем вздохе. Посмотрев на меня взглядом больной собаки, спросил:
- По делу или так зашла?
Я скромной мышкой примостилась на краешек стула, и прочирикала:
- Да, вот, за продуктами приехала… Думаю, дай загляну, как дела узнаю. Ведь не чужие, чай. Ты как, Егорыч? Что-то вид у тебя не больно какой. Иль с похмелья маешься, а может случилось чего? – Тревога в моем голосе и участие были вполне искренними.
Участковый внимательно посмотрел на меня, будто выискивая в моем лице ответы на свои невысказанные вопросы, или какой подвох. Не найдя ни того, ни другого, проговорил уже «ожившим» голосом, даже с некоторой долей обиды:
- Случилось…! Найден твой случился! Как только в поселке появился, так сплошные неприятности на мою бедную голову посыпались! – Я сидела и хлопала на него ресницами, слегка опешив от такой резкой метаморфозы, приключившейся с нашим участковым. Поняв, что я ему не собираюсь возражать или отвечать, он, тяжело вздохнув, продолжил. – Начальство уехало злое и недовольное. Хотя… Какое он мне начальство! Так, приблудный какой-то! А туда же, корочками перед носом машет, щенок! Да он еще пешком под стол ходил, когда я тут участковым был и уже банду Витьки Кривого брал, почитай, в одного! А он тут мне в нос своими корочками… Эх…! Ушлют на пенсию раньше времени… Да и черт с ним! То ли не найду, чем заняться? Найду. Может тогда спокойно поживу хоть… - И он опять как-то безнадежно махнул рукой.