Все помнят тенденцию президента назначать года по отрасли, которую в этот год будут особенно успешно кошмарить… эм, то есть «оптимизировать» (скажем, в год литературы сгорела крупнейшая библиотека, в год космоса ракета разбилась о небесный свод, годом туризма хотели сделать 2021, но вовремя передумали, так как богатым людям всё же хочется куда-нибудь съездить).
А теперь у нас год педагога и наставника со всеми вытекающими.
***
Мое первое знакомство с инклюзивными детьми произошло в 1 классе, когда одноклассник укусил меня в спину.
Я ему ничего не делала, просто стояла с другими девчонками и хихикала, обсуждая новый мультик и красивые бантики у подружки, как всякая порядочная школьница. Но Максиму хотелось внимания, и он его привлек. А раз уж я стояла спиной к нему, то он смачно вгрызся в мой позвоночник, как бультерьер в резиновую шину.
До этого мальчик отличался только неграмотностью, стабильно получая двойки по всем диктантам, и никто не подозревал о его «особенной» психике. Никто, кроме его мамы, которая протащила в обычный класс своего сыночка, которому явно была необходима помощь психиатра. Но когда он чуть не выгрыз у меня из спины позвоночник, к нему начали присматриваться, и через несколько месяцев Максим покинул наш класс к моему нескончаемому облегчению.
Я ли ему понравилась или вкус моей крови, но он постоянно преследовал меня на переменах, невзирая на все мои попытки объяснить ему портфелем по башке, что он не в моем вкусе. Другие дети его боялись, как огня, поэтому помощи мне не было никакой.
К счастью, в советских школах было принято ограждать нормальных детей от «инклюзивных», поэтому больше я таких случаев вспомнить не могу.
До самого 2000 года, когда я пошла работать в школу и обнаружила нарастающую тенденцию брать в учебное учреждение кого попало. Мне даже пришлось учить будущего маньяка, которого выгнали из специализированного учреждения. Не особо долго, но запомнился этот опыт на всю жизнь.
Вообразите мое удивление, когда я узнала про инклюзию.
Нет, я понимаю, когда в школах на равных правах учатся дети с легким ДЦП, слабослышащие или слабовидящие, чей недуг компенсируется очками или слуховыми аппаратами. Если у детей нормальный мозг и психика, с ними в школе будет все в порядке. И другие дети примут их, будут помогать и возьмут под свою опеку.
Но представьте, каково будет другим детям наблюдать истерики аутиста, который с истошными криками бросается всех бить только за то, что они не ставят обувь строго по росту и цвету.
Дети очень чувствительны и ранимы. Ситуация, которая взрослого заставит чуть поморщиться, может вывести из равновесия ребенка на месяц. А если такое будет повторяться каждый день, в итоге вы получите целый класс невротиков с заиканиями и нервными тиками.
Самое интересное, что страдает и сам ребенок-аутист. Если объяснить его состояние, он чувствует себя так, словно ему на линукс кто-то сверху хочет поставить 10 винду и требует, чтобы все исправно работало. А он не 10 винда, он линукс, и перепрошить его уже невозможно, он такой по жизни. Материнская плата у него скорее сгорит, чем примет чужеродный объект, поэтому менять линукс нельзя, остается лишь искать подходящие детали, осторожно ковыряться в бесчисленных проводках и схемах, подпаивать вздувшиеся конденсаторы и менять сдохшие кулеры.
В состоянии этим заниматься обычный учитель? Нет. Это не его квалификация. Университет учил его работать с детьми, имеющими нормальную психику, и предотвращать все нежелательные вывихи оной. А тут тебе дают вместо саженца яблони кактус, но требуют при этом, чтобы через 10 лет ты порадовал всех урожаем яблок.
Так не бывает! Это просто невозможно!
В итоге учитель 90% времени тратит на инклюзивного ребенка, оставляя остальной класс на самообучение. И иначе никак, ведь основная задача – защищать жизнь и здоровье детей, а это можно обеспечить только в том случае, если сидеть рядом с инклюзивным ребенком и держать его весь урок за руки. Это если в классе один такой ребенок, но у нашей Минобразины нет пределов совершенству, и уже есть классы, где инклюзивных детишек двое-трое.
И тут меня ещё радуют некоторые родители. Понятно, что они рады хоть 6 часов отдохнуть от своего агрессивного чада и побыть в тишине, но иногда это переходит все границы.
Помню интервью одного папаши, ратовавшего за инклюзию и негодовавшего от неумения российской школы справиться с его сыном. Он даже был вынужден переехать в Израиль, где смог найти школу, в которой его сыну создали все условия.
Я было хотела переключить канал, но тут хитрый корреспондент пошел вскрывать недалекого папашу, как устрицу, и выяснились интересные подробности.
В России папаша отказывался наотрез от помощи врачей, которые, якобы, хотели отравить его ребенка, назначив ему успокоительные. Так что малец бил детей, разносил весь класс, орал и делал, что ему вздумается. (Ох, не одного ребенка надо было в данном случае лечить!)
Хитрые израильтяне сделали следующее:
1) Объявили аховую плату за школу и попросили папашу подписать с ними контракт, чтобы он не вмешивался в лечебные назначения (контракты в Израиле всегда имеют огромные штрафы за неисполнение условий).
2) Назначили мальчику 4 вида успокоительных в день и 2 вида возбуждающих. Успокоительные парень был обязан пить перед началом уроков и потому приходил в класс в полусонном состоянии. Уроков физкультуры он по понятным причинам не посещал. А вот возбуждающие таблетки он пил по приходу домой, и необходимы они были, чтобы парень проорался и выбегался, выплеснув свою агрессию. В доме все было прибито к полу гвоздями, чтобы он никого не пришиб, плюс парень все же уважал родителей и их не бил.
3) В школе практически спящего парня постоянно сопровождал тьютор – крепкий санитар с квалификацией преподавателя, работающего с детьми с ОВЗ. За тьютора отец платил дополнительно (санитара наняли, когда выяснилось, что парень опасен в гневе, а лекарства не всегда способны полностью его подавить).
4) Школьники все равно отказывались общаться с психом, так что учитель вынужден был организовать своеобразное дежурство и «назначать друзей» парню, которые могли выдержать его примерно час, не больше. Но папаша и этому был рад.
5) Про какие-либо успехи в обучении журналист не спрашивал, но, на мой взгляд, все было очевидно. 99% школьных работ были выполнены с помощью тьютора. А иногда и им самим. Про какой-либо прогресс у паренька не было и речи, хотя отец отмечал, что его ребенок стал спокойнее.
На мой взгляд, всё вышеперечисленное обошлось бы гораздо дешевле, если бы в России не стали сокращать число спецучреждений для детей с ОВЗ, где были и тьюторы, и санитары, и медицинская поддержка. Но какой-то эффективной сове захотелось сэкономить, и больных детей выкинули на улицу.
***
Эх, вот если бы всех таких детей направили в школы, где учатся детки нашей «элиты»! Вот был бы эффект! Но «они на другой планете, родной». А жаль. Пришел бы сынок Киркорова с бланшем под глазом и объявил папе, что это его инклюзивный Вова ударил за то, что сын Киркорова к нему спиной стоял и смеялся или задумал чешки свои взять из ряда, который Вова так красиво выставил вдоль стенки.
Глядишь, сразу деньги на спецшколы нашлись. И на тьюторов. И на специализированные университеты, которые сейчас тоже будут сокращать за ненадобностью.
Год педагога и наставника, мать его… Поскорей бы он кончился.
Партнеры: