И да и нет.
Время в комедии летит очень быстро. В начале двухтысячных свежим и бодрым юмором считались КВН и Максим Галкин. Потом пришел Comedy Club, и ситуация изменилась. Но резидентам клуба хватило пары лет, чтобы превратиться в надутых стариков на фоне расцвета «Убойной лиги». А после началась эра стендапа. Это если вкратце.
Естественно, комедианты прошлого теряли актуальность и для молодого зрителя смотрелись стыдновато. Невозможно представить зумера, который неиронично наслаждается древними монологами Владимира Винокура про тещу и училкой в исполнении Игоря Христенко. Но если кто-то из старой школы ретроспективно кажется на удивление современным, так это покойный Ян Арлазоров. Он не читал с листа, а импровизировал с залом.
Неужели его юмор хорошо смотрится и сейчас?
Не совсем так. Арлазоров стал популярным комиком в советских 1980-х и, как и все остальные, зачитывал со сцены заранее написанные монологи то от лица мужа, вернувшегося из командировки, то в образе заводского работника, которого в разгар Перестройки позвали на интервью с иностранными корреспондентами. Анекдоты, шутки про рекламу из 1990-х, комедия про жену и так далее – стандартный набор советского сатирика, но с парой важных нюансов.
Во-первых, Арлазоров не читал с листа, а этого не стеснялись ни Петросян, ни Коклюшкин, ни даже безусловно великий Михаил Жванецкий. Выступления Яна Майоровича были гораздо артистичнее, а шпаргалка с твердым текстом, где автор пытается косить под Зощенко или Довлатова, испортила бы ему погружение. Арлазоров комфортно чувствовал себя на сцене и много играл лицом. Не было ощущения, что он просто читает сатирическую прозу.
Второе – это, конечно, взаимодействие с залом. Ключевое отличие. Публика для школы условных «Аншлага» и «Кривого зеркала» была отделена невидимой стеной. Вроде бы сидят люди и вроде бы смеются, потом кадры с ними удобно нарежут, но им можно только смотреть на артиста, а Арлазоров давал зрителям возможность поучаствовать.
Иногда он бегал по залу и вырывал оттуда случайных людей, часто используя культовый лайн «Эй, мужик». Арлазоров занимался классической импровизацией со зрителем – задавал человеку пару вопросов и обшучивал ответы. И в этом было что-то непостижимое для советской школы комедии, где все должно быть чистым, монолитным и ни на шаг не отличающимся от текста.
Можно ли считать это стендапом?
Сложный вопрос. Если мы говорим о современном понимании термина «стендап», а не о факте выхода комика с микрофоном на сцену, скорее нет. Но работа с аудиторией – однозначно один из элементов жанра и важный навык для стендап-комика. И в этом смысле Арлазоров явно опередил коллег.
С большой натяжкой можно сказать, что Ян из тех комиков, кто поощрял хеклеров – чуваков, которые выкрикивают из зала. На видосе выше мужик с задних рядов заорал «Пиши адрес!», на что Арлазоров несколько раз переспросил, а потом ответил: «Скажи, у тебя не было денег купить билет поближе?» Классическая шутка про задние ряды! И весь монолог Арлазоров еще и возвращался к крикуну и проверял, слышно ли ему.
Да, у Яна Майоровича были привилегии, незнакомые современным стендап-комикам. Вряд ли ему приходилось проверять материал в мерзкой кальянной, где в зале двадцать человек, из которых половина не слушает. Пьяный хеклер не орал на него матом, пытаясь залезть на сцену.
Нет, Арлазоров комфортно выступал в статусе звезды, а в андеграунде не был – так импровизировать удобнее. Но ведь другие старые комики не делали и этого. Для них работа с залом была риском облажаться или казалась чем-то избыточным. Зачем тратить силы, когда неизвестный автор и так написал цельный монолог? Несолидно! А Арлазоров не боялся показаться несолидным. И его андеграунд был именно в этом.
Даже сейчас немногие комики работают с залом так хорошо
Определенные навыки общения со зрителем есть у всех, но чаще всего они применяются либо чтобы заткнуть хеклера, либо если стендапер по ходу выступления придумал что-то смешное. Парочка интерактивов – нормальная история, а вокруг полно специальных импровизационных форматов. Тот же «ЧУВС» Богдана Лисевского и Лизы-Варвары Арановой на Stand-Up Club #1 подразумевает комедийное общение с залом.
Но собственные выступления в сознательный импров превращают не все. На ум сразу приходит Илья Соболев – наверное, главный идейный наследник Яна Арлазорова на современной сцене. Он много задействует зрителей и иногда строит на этом весь концерт.
Есть и более андеграундный и даже более смешной Костя Широков, чей стендап нередко превращается в сессию Q&A. Его навыки интерактива тоже на высоте, но в целом современные комики предпочитают работать с твердым материалом.
Фигура Арлазорова в этом контексте кажется еще более мистической. Можно даже сказать, что его постоянные импров-сессии в 1990-х были своеобразным бунтом против советской цензуры, когда зритель должен был молча сидеть в ДК и хлопать в правильные моменты. Ян Майорович постоянно переступал эту грань, превращая аудиторию в комедийных партнеров. Причем выбирать он любил именно зрителей из глубины зала, а не элиту на дорогих первых рядах.
Понятно, что его юмор все равно покажется современной публике устаревшим. Но то, что сегодня – нормальная часть комедии, тогда не позволялось в принципе. Арлазоров был первым. И этого у него не отнять. Ян Майорович умер в 2009 году, так и не превратившись в замшелого старца от юмора. И, честно говоря, сложно поверить, что он все это время выступал в одном «Аншаге» с ужасающими персонажами, вроде Геннадия Ветрова и Николая Лукинского.
5 нестыдных комиков поколения «Аншлага». Ранний Задорнов и женщина, которая отказала Comedy Club
👍 Каждый лайк помогает каналу развиваться. Больше лайков – больше классных текстов!
✅ Смело подписывайтесь на «Палач», у нас только захватывающие посты!