Динозавры являют собой замечательный, несравненный пример эволюционного успеха. Не просто породить формы по размеру и, как минимум, внешней эффектности не знающие до сих пор равных, но формы бесконечно многообразные, способные захватить едва не все ниши, так что на суше мало кто, кроме динозавров, мог выжить, – удерживать позиции почти две сотни миллионов лет, прорвавшись при этом и в небо, – надо уметь. Однако, тут речь о суше. Величайший же из хищников мела, – мозазавр Гофмана, – динозавром не являлся и жил в море.
...Мозазавр Гофмана, собственно, не был даже как-то сверхъестественно велик, – 17 метров в длину и 15 (скорее всего) тонн массы. Но больше знаменитого тираннозавра. И тут даже может показаться, что сравнение неправомерно, что оно ни о чём не говорит: морские животные больше сухопутных. Да. Сейчас больше. Однако в мезозое дела обстояли иначе. Тогда, гиганты топтали именно сушу. Морские ящеры, – особенно согласно последним, уточнённым реконструкциям, были не так уж велики.
И, кстати, о морских ящерах. Ассоциируется мезозойское море в первую очередь с ихтиозаврами и плезиозаврами. О мозазаврах художники и авторы популярных статей вспоминают редко. Причиной этого является заурядный, почти лишённый экзотических «рептилоидных» черт облик мозазавров. Слишком уж они походили на хищных китов. Да ещё и жили непродолжительное время, – кампанский и маастрихтский века, – последние 20 миллионов лет мезозоя.
Мозазавры имели много общего с китообразными не только внешне. Связанное с общностью образа жизни конвергентное сходство протиралась на детали внутреннего строения, и даже на окрас. По следам меланина в окаменелостях удалось установить, что мозазавры предпочитали характерные для китов серый, чёрный и белый цвета. Изотопный же анализ показал, что энергетикой эти животные китообразных даже превосходили, – некоторые виды разогревали кровь до «птичьих» 39 градусов.
Практиковали мозазавры и живорождение, производя на свет прямо в море детёнышей достаточно крупных… И здесь-то открывается самое интересное, что стоит знать об этих животных. Мозазавры относились к отряду чешуйчатых, – как ящерицы и змеи. Молекулярный анализ показал высокую степень их родства с современными варанами.
...Чешуйчатые – древняя, появившаяся в пермский период, и консервативная группа. Имея определённые успехи, – в частности, выдвинув их своих рядов мегаланию, – они никогда, вроде бы, не претендовали на многое, не хватали звёзд с неба… Да и на что можно претендовать, если даже мегалания оставаясь просто ящерицей? Только на случайный успех… И тут вдруг – кит! Теплокровный, бешеный, самый большой хищник мела. Массовый хищник, ибо в эпоху «высокой воды», особенно в начале её, когда мелководных тёплых морей было много, а суша ещё не покрылась травой, и леса соседствовали с пустынями, основные биологические ресурсы были сосредоточены именно в океане. Мозазавры образовывали огромную биомассу, обставив динозавров экономически.
Это, действительно, было внезапно. Начав 90 миллионов лет назад с ящероподобных форм, вернувшихся в море, – не имея, казалось, никаких предпосылок к успеху в конкурентной борьбе с уже существующими моделями морских ящеров, – мозазавры порвали всех. Эволюция их была стремительной… Хотя, и не более стремительной, чем эволюция тех же китообразных или ихтиозавров в триасе. Те и другие, спустившись с берега четвероногими, за 10-15 миллионов лет создали полноценные «рыбообразные», идеально адаптированные к жизни в море формы. Но они-то задатки имели. В обоих случаях экспансия предпринималась в среду, охраняемую только рыбами. А рыба даже рептилии не противник. Предки же китов едва ли какое-то сопротивление вообще заметили. Забрали море, как брошенное имущество.
...Секрет успеха мозазавров пока остаётся секретом. Их триумфальное наступление совпало с началом глобального похолодания, во-первых, и вымиранием ихтиозавров, во-вторых. Вероятно, оставшиеся морские ящеры не могли в таких условиях удержать сплошной фронт, и возникший экологический вакуум – особенно, в северных морях, ставших слишком холодными для плезиозавров, – «всосал» очередную порцию переселенцев с суши. Позволив им адаптироваться, приобретая нужные морскому хищнику черты. Почему чешуйчатых, а не крокодилов, хотя бы?.. Тайна сия велика есть. Повезло.
Далее же, вполне закономерно, ящерицы приобрели черты китообразных, поскольку именно такие адаптации, – включая теплокровность, а значит и четырехкамерное сердце, – и требовались для успеха на нише морского монстра. Однако, не все черты. Став лучшими хищниками моря, пожирая без разбора плезиозавров, рыб, крокодилов, аммонитов, гигантских черепах архелонов, – а особенно друг-друга иерархически, – мозазавры, однако, в отличие от китообразных, не получили сонар… Слух и голос – не относятся к сильным сторонам чешуйчатых.
И это стало очень серьёзной слабостью. Быстроходные, как касатки, – до 50 километров в час, – животные могли ориентироваться только с помощью зрения, – также далеко не лучшего. Как следствие, охотиться могли только днём и только возле поверхности, – адаптациями для погружения в глубины они обзавестись не успели. Вблизи берега же разогнавшийся мозазавр постоянно рисковал вылететь на мель или врезаться в скалы. Судя по повреждениям найденных черепов, это было обычной причиной смертности.
Не получили мозазавры и способности потомство выкармливать. Последнее же означало, что грозный ящер начинал карьеру с ниши мелкого хищника, вынужденного конкурировать с более приспособленными к ней морскими птицами, появившимися в конце мела. Как следствие, мел-палеогеновое вымирание пережили именно птицы.