Вечеринка была в полном разгаре. Зашарпанный магнитофон с созвучным названием надрывался, изрыгая ритмичную какофонию, под которую неистово прыгали молодые парни и девушки, самозабвенно считая, что они танцуют. Все молодые люди были хорошо навеселе. Ну так и что – имели полное право и невероятное желание!
Правом их было полное совершеннолетие всех, а поводом такого веселья стала Галка Субботина, восемнадцатилетняя девушка с кудрявыми волосами и большими синими глазами. Вернее, не она сама, конечно, а тот факт, что она покинула стены ненавистного ей детского дома, получив квартиру и став самостоятельной.
- Свобода-а-а! – кричала она неделю назад, кружась в пустой комнате, куда пришла вместе с подругой Ленкой Ваниной, получив в домоуправлении ключи.
Ленка тоже месяца три назад поселилась в своей квартире, только в другом конце города. Правда и город-то у них не очень большой, так что друг до друга добраться совсем недолго, несколько минут на трамвае.
Они с Леной были не разлей вода, сколько себя помнили. Всегда делились чем-то вкусным, если кому-то из них эти вкусности перепадали, всё-всё друг про друга знали и защищали одна другую, если кто-то обижал, даже однажды вместе сбежали из детдома в поисках лучшей жизни. Правда, далеко убежать не удалось, их приметили, когда они пытались без билета пробраться в поезд дальнего следования.
Конечно, жизнь в детском доме была не сахар, но не всё так уж было и плохо – были друзья, которые скакали сейчас, размахивая руками и задирая ноги, кроме тех, что перебрали дешёвой бормотухи и уже не могли это делать, была Светлана Михайловна, самая добрая на свете нянечка, которая никогда не кричала на воспитанников, как некоторые, а только жалела их горемычных, да подкармливала иногда домашними пирожками с повидлом, маленькими такими, наверное, чтобы всем досталось…
А ещё был Павлик, правда, он терпеть не мог, когда она его так называла… Ну, хорошо - Пашка, он на два года её старше и месяц назад пришёл из армии. Каким же невероятно красивым и важным выглядел он в залихватски заломленной фуражке и парадной армейской форме с различными значками на груди, а ещё и «дипломатом» в руках с дембельским альбомом и небольшими сувенирчиками внутри.
Галино сердечко нежно трепетало при мысли о нём и замирало предчувствием чего-то особенного, что могло случиться сегодня. Она давно и навеки вечные была влюблена в Павла и что-то подсказывало ей, что сегодня обязательно произойдёт то самое... Она терялась в догадках, что именно, но точно была уверена, что Пашка удивит её каким-нибудь подарком или признанием, или предложением…
Он и удивил… Только не тем, на что она рассчитывала, а совсем уж неожиданным сюрпризом. Он пришёл на вечеринку с разбитной бабёнкой не первой свежести и привёл армейского друга, с которым они служили в одной воинской части на юге Узбекистана и неожиданно оказались земляками - тот жил в селе, километрах в пятидесяти от их городка.
Галка аж задохнулась от обиды, когда увидела этот натюрморт в трёх лицах, нарисовавшийся на пороге её новой квартиры. Новой-то она была чисто номинально, а на самом деле это была комнатка с маленькой кухонькой и санузлом, просившая ремонта, изобилующая тараканами и оснащённая естественным кондиционированием воздуха сквозь разбитые кое-где стёкла.
- Привет, Галчонок! – бодро сказал Павел, когда она нерешительно подошла к ним.
- Привет, Паш! – чуть не плача выдавила она из себя.
- Ты чё нос повесила, а, мала́я? – по-свойски чмокнул он её в щёку. – Принимай гостей… Это моя царица Тамара, - шлёпнул он прильнувшую к нему молодку пониже спины, отчего она тут же расплылась в похотливой улыбке. – А это мой кореш армейский – Фёдор, прошу любить и жаловать, - наклонившись к Галкиному уху, приглушённо пробормотал он.
Для Гали наступил конец света. Все мечты, связанные с их совместным будущим, вмиг рухнули под выставленными напоказ прелестями его пассии, громко вопящими и многообещающими. А Пашка, казалось, был безумно счастлив. Он ни на шаг не отпускал от себя пышногрудую Тамару и ревностно следил, чтобы никто не посмел приближаться к тому, что считал только своим. Но никто особо-то и не думал об этом, все здесь прекрасно знали друг друга, а Пашку побаивались, помня его крутой нрав – кулаки-то у него всегда были наготове, не один детдомовский выскочка испытал их на себе. Да и взрослой очень казалась она восемнадцатилетним пацанам, хотя и была таковой – на три года старше Пашки.
Веселящаяся молодёжь лишь поглядывала на Галюню, пытаясь просканировать её чувства и ожидая разборок, но и их никто не дождался – шок от предательства Павла парализовал Галину волю.
Они были неразлучны с тех самых пор, как научились ходить, вернее, когда Галка научилась, Паша-то постарше. Однажды двухлетняя Галочка упала и здорово ударилась. Она так горько плакала, что её никто не мог успокоить, а может, не сильно и старались. Тогда Паша, которому было уже четыре, подошёл и неловко, по-детски, обнял её и стал гладить по стриженной голове. Девочка перестала рыдать и только тихо всхлипывала, прижавшись к своему защитнику.
С тех пор они и были всегда вместе, как родные брат и сестра. Со стороны это так и казалось, да Пашка именно так это себе и представлял. А Галочка всё видела несколько в ином ракурсе, но не сразу, конечно, а чуть позже, когда добралась до опасного подросткового возраста. Она смотрела на Пашу влюблёнными глазами и всегда в своих мечтах представляла их вместе, а слушая рассказы старших девчонок, которые уже много чего знали, готова была к чему угодно и ждала любого намёка, чтобы тут же согласиться, представляя, что в будущем они обязательно поженятся.
Но Паша не торопился ничего ей предлагать, он действительно относился к ней как к младшей сестре и искренне любил её настоящей братской любовью. Вот сегодня как раз и был тот случай, когда он это продемонстрировал как нельзя лучше.
Он со своей знойной подружкой покрутился немного среди пляшущей и орущей толпы, а потом они засобирались уходить.
- Галчонок, - нежно обнял он девушку, - мы с Томкой двинем, лады? – улыбнулся он и подмигнул ей, - у нас сегодня есть ещё планы, - при этом он многозначительно посмотрел на призывно улыбающуюся Тамару, - а вы тут развлекайтесь… Да, и пусть Фёдор тоже с вами тут побудет немного, хорошо, сестрёнка? А то сама понимаешь, квартира-то у меня такая же… так что, чем позже он придёт, тем нам лучше, да? – и он шлёпнул Тому по выпяченному ею бедру. – Ну всё, Галка, мы исчезли, увидимся ещё… - и оба действительно сразу же исчезли за дверью.
Галя расплакалась, не стесняясь и не думая о друзьях, которые даже притихли на время, но потом вновь раздалось хриплое звучание популярных итальянских напевов и неудержимые пляски возобновились с новой силой, оставив Галю наедине со своим переживаниями. Лишь Фёдор не оставил девушку без внимания. Он обнял её и погладил по спине.
- Что, мала́я, ревнуешь братишку, да? - ласково спросил он. – Рано или поздно это всё равно бы случилось, а они с Томкой влюбились конкретно, я тебе отвечаю, - опьяневший уже Фёдор размахивал рукой и для убедительности корчил гримасы, мимикой поддерживая своё утверждение.
- Откуда она только взялась-то, эта Томка? – Галя в сердцах пнула ногой потрёпанный диван, который ей отдала сердобольная Светлана Михайловна, её дочь как раз купила новый и добрая старушка обрадовалась возможности помочь своей воспитаннице хоть чем-нибудь.
- А-а-а, так они там, в Самарканде и познакомились, она официанткой в кафе работала, а мы тогда в увольнительной были и зашли туда мороженого поесть, вот тогда они и увиделись, а потом он туда всегда ходил, пару раз даже в самоволку убегал, я его прикрывал,- гордо сказал Фёдор.
- Так он вроде без неё приехал, - возразила расстроенная девушка.
- Так, - кивнул Фёдор, - мы же вместе с ним приехали, а Томка рассчиталась там и следом прикатила, любовь у них, я же тебе говорю! – всё не унимался Федя.
- Так она же… старая! – воскликнула Галка.
– Ну-у-у… Постарше Пашки-то, да-а-а… - согласился Федя и протянул руку, пытаясь обнять девушку. - Забей ты на них, оглянись кругом, тут есть кто и кроме Пашки…
Галя посмотрела на него и ничего не ответила, поняв, что он это на себя намекает. Вот прилипала! Будто приклеился к ней, не отходит вовсе и всё успока-а-аивает, надоел уже! И не понимает, что ей никто, кроме Пашки не нужен!
Но Федя оказался настырным и не оставил Галю в этот вечер и даже ночь. А потом он уехал домой, но долго в деревне не задержался и вскоре вернулся в город устраиваться на работу. Их городишко хотя и был небольшим, провинциальным, но всё же здесь имелись кое-какие предприятия - всё лучше дело обстояло с рабочими местами, чем в его селе, где была лишь молочно-товарная ферма и небольшая мастерская по ремонту техники, а остальные рабочие места – это сезонная работа на совхозных полях.
Первое время, как приехал, он даже жил у Гали, а потом получил койку в общежитии, устроившись на стройку вслед за Павлом. Но и потом они вчетвером собирались иногда вместе на квартире у Гали или у Павла с Тамарой, которые вскоре расписались.
В такие вечера было дешёвое вино или пиво, какая-то нехитрая закуска, а ещё бесконечные разговоры, шутки и мечты о будущем. Павел с Фёдором вспоминали армейские будни, Тамара по большей части разглядывала себя в маленькое круглое зеркальце, видимо волнуясь, достаточно ли хорошо макияж скрывает её внутренний мир, а Галя тихо страдала по Пашке и терпела ухаживания Фёдора.
Галина мечтала стать дизайнером интерьера, хотя даже боялась произносить вслух желаемую профессию. Она с удовольствием разглядывала попадавшие в её руки журналы, по большей части привезённые откуда-то из-за рубежа и передававшиеся из рук в руки, поэтому бывшие потрёпанными сверх меры, и представляла при этом, как украшает свою квартиру. Это обязательно увидели бы другие и непременно попросили её сделать то же самое с их домом, и так по цепочке о ней узнали бы, как о талантливом мастере, преобразовывающем интерьер из серой унылости в стильное пространство. Вот тогда бы она и могла назвать себя именно так – дизайнер! А пока Галя лишь надеялась, что сможет когда-нибудь пойти учиться и работала уборщицей в магазине неподалёку – жить-то на что-то надо было.
А Пашка тем временем решил податься в Москву, какой-то армейский приятель уехал туда и зарабатывал там на стройке в полтора раза больше, чем они с Фёдором здесь. Парни поговорили меж собой и рванули в столицу и Тамару, конечно же, с собой прихватили, а Галя осталась здесь одна.
Конечно, была Лена, были друзья-детдомовцы, но тех, с кем она тесно общалась, было два или три человека и каждый из них, как мог, обустраивался в этой новой жизни, поэтому встречались они всё реже, лишь изредка столкнувшись где-нибудь в городе.
Месяца через полтора пришло письмо от Павла, он написал ей сразу же, как им с Тамарой удалось устроиться в Москве, а заодно сообщил, что у Фёдора здесь не сложилось, он завербовался куда-то на Север и почти сразу же и уехал.
Галя не сильно расстроилась из-за него, но вскоре поняла, что лучше бы он был здесь. Она простудилась и заболела, да так, что даже оказалась в больнице, а уже там выяснилось, что она к тому же ещё и беременная.
- Замужем? – спросила, глядя на девушку поверх очков, строгая врач женской консультации, куда Галя пришла, выписавшись из стационара.
Девушка вжала голову в плечи, боясь поднять на женщину глаза.
- Нет, - ответила едва слышно.
- Не-е-ет... – передразнила её доктор. – А чем думала-то тогда? Вот мать-то с отцом обрадуются, да? – продолжала она, с презрением уставившись на Галю.
Внезапно девушку разозлило такое к себе отношение и она начала дерзить.
- А вот и не обрадуются ни разу! – с вызовом ответила она.
- Что так? Не рады внукам? – доктор сняла очки и скривила свои губы, накрашенные модной помадой сливового тона.
- Нет, детям рады не были! – выпучила Галя глаза, задев женщину своей резкостью. – В детдом сразу же сдали!
- А-а-а, так ты детдомовская, - протянула врач, качая головой, будто бы это сразу объясняло и то, что она забеременела, не будучи замужем, и то, что грубит в разговоре с ней, – ну-ну, - многозначительно добавила она.
- Да, детдомовская, и что?!
- Нет, ничего, - покачала головой женщина, продолжая снисходительно смотреть на неё, – отец ребёнка-то хотя бы знает, что он скоро таковым станет?
- Нет, не знает, да и незачем ему знать, ребёнка всё равно не будет.
- Почему это? – пожала плечами доктор.
- Я не буду его рожать!
- Опомнилась, срок-то уже… Чего раньше–то сидела?
- Дайте мне направление на аборт! - потребовала Галя.
- Ага, щас! Разбежалась прямо! Кто тебе что-то делать-то сейчас станет, на пятнадцатой неделе? - хмыкнула докторша. – Ты бы ещё через месяц пришла! Умная какая… Я за тебя отвечать не хочу! Вот тебе направление на анализы, как сдашь – придёшь, на учёт поставим!
Галя плакала, умоляла, но доктор была непреклонна, да по-другому она и не могла поступить. Галина сразу же написала Павлу письмо, пытаясь разыскать Фёдора, но тот тоже ничего не знал о друге.
«Не пишет совсем, а ещё друг называется, - написал он ей в ответном письме, - как уехал, так и пропал будто. Могу сообщить только его адрес в селе, там у него сестра живёт с семьёй, так может он ей чего сообщил о себе! – предложил Павел и не забыл её уколоть. - Влюбилась, что ли, сестрёнка? Я же тебе говорил, чтобы ты присмотрелась к парню, а ты нос воротила, вот он и умотал куда-то, видно обиделся совсем!»
Галя мучилась сомнениями, что ей делать. Обо всех её проблемах знала только подружка Лена. Она настояла на том, чтобы съездить в село к родственникам Фёдора и даже поехала вместе с Галей, чтобы не оставлять подругу без поддержки.
Сестра Фёдора встретила их не очень любезно.
- А зачем вам понадобился наш Федька-то? – она стояла у калитки, подбоченясь и даже не думая приглашать незваных гостей в дом.
- Да так, кое-что оставил он, гостюя у нас, а забирать не торопится, вот мы и решили прогуляться сами до него, - пространно объяснилась Лена.
- И что это оставил-то? – проявила любопытство его сестра. – Давайте сюда, а я как увижу его так передам…
- Нет, Вы скажите его новый адрес-то, мы и спишемся с ним, а там уже он решит, Вам передавать или его подождать…
- Ну как знаете! - сестра Фёдора покосилась на молчаливую Галину, смерив её взглядом с головы до ног и, отворив калитку, скрылась во дворе. – Цыпа-цыпа-цыпа, - послышалось где-то уже поодаль от забора и девушки несолоно хлебавши отправились восвояси.
- Только деньги на автобус потратили… – ворчала Ленка, когда они шли к остановке. – Ну-ну-ну, не вздумай даже, мы справимся, не переживай! - похлопала она подругу по плечу, увидев, что та готова разреветься.
- Я не стану одна плюхаться с этим ребёнком, - тихо сказала Галка, когда они приехали в город и шли с автостанции к её дому, который был ближе, чем Ленкин.
- Да ты что-о-о! – вытаращила глаза Лена. – С ума сошла!
- Ничего не сошла, - помотала головой Галина, - я всё решила - если к тому времени Федька не объявится, то я не стану забирать ребёнка… Ему может и лучше будет в детдоме-то… Там и присмотрят, и накормят вовремя, а что я смогу ему дать – у меня ни профессии, ни работы приличной, а того, что я зарабатываю, мне и одной не хватает, а с ребёнком каково будет? Кто нас кормить-то будет?.. Ничего, мы же с тобой там прожили? Прожили… И этот проживёт, ничего с ним не случится, - показала она на свой живот, уже немного заметный под одеждой.
- Может, Пашке всё же сообщишь? – предложила Лена.
- Ни за что! – сразу же выкрикнула Галя и посмотрела на подругу, прищурив глаза. – И ты не смей, поняла? Поклянись, что не скажешь!
- Да ладно, чего ты… - махнула рукой Лена. - Да я и адреса-то его не знаю… - и при этом подумала, что может ещё всё образуется – Пашка, например, приедет в отпуск или Фёдор объявится, ещё же есть время до родов.
Но времена наступали совсем не простые и оба парня, видимо, держались за ту работу, которая им подоспела и не торопились возвращаться. Если с Павлом Галя изредка переписывалась и знала, по крайней мере, что они с Тамарой живут в Москве, то с Фёдором, похоже, связь прервалась окончательно.
Жарким июльским днём 1989 года Галя родила девочку и, как ни уговаривала её Лена, оставила её в роддоме и сбежала оттуда на четвёртый день, не выдержав осуждающих взглядов медсестёр и нянечек, а ещё немногих рожениц, которые находились в одной с ней палате.
Нельзя сказать, что она совсем не переживала. Нет, конечно, это было не так - были и ночи без сна, и слёзы, но мысль о том, что у неё нет денег даже на продукты, не говоря уже об одежде для ребёнка, быстро их высушила и со временем Галя вообще перестала терзать себя этими грустными думами.
Пашка так ничего и не узнал ни о её беременности, ни о том, что она отказалась от дочери. Дорогу в родной город он совсем забыл, лишь иногда черкал Гале пару строк, а, получив от неё ответ, что всё хорошо, успокаивался на этом. У них с Тамарой вскоре родилась двойня и у него своих забот было по горло – важно было не потерять работу и прокормить семью.
Галя тоже пыталась выживать, как и все в то время. Магазин, в котором она работала уборщицей до родов, закрылся и она осталась за порогом. Надо было срочно найти работу, чтобы были деньги хотя бы на самое необходимое.
***
Авторское право данного произведения подтверждено на портале Проза.ру
_________________________________
_______________________________