Русско-японская война 1904-1905 годов повергла в шок российскую общественность. Поражение такой мощной державы от столь небольшой азиатской страны требовало своего разъяснения.
Однако больше всего вызывала оторопь информация, которая стала просачиваться в прессу вскоре после Портсмутского мира, о том, какую удивительную жизнь вело тыловое обеспечение императорской армии в разгар кровопролитных боев.
Пока солдаты и офицеры на передовой превозмогая холод и голод (в том числе и снарядный голод) бились насмерть с врагом, в тыловом Харбине был организован натуральный Вавилон. Всевозможные коммерсанты и маркитанты потянулись поближе к воюющей армии, на запах больших казённых денег, которое государство было готово потратить на войну.
К сожалению интендантская служба в императорской армии была поставлена таким образом, что нижним чинам не воровать было нельзя, так как на то жалование, что им выплачивалось, невозможно прокормиться самому и тем более содержать семью. Толи государство не считало нужным платить достойные деньги людям, которые осуществляют материальное снабжение армии, толи по старой привычке думали, что интендант сам себе наворует сколько ему нужно (ох уж это проклятое наследие княжеских кормлений, тянущееся из глубины средних веков вплоть до наших дней). Так или иначе, но самый свой путь интендант начинал с необходимости красть.
В дальнейшем выстраивалась целая коррупционная цепочка, когда получавший повышение тянул за собой надежных, проверенных подчиненных, которые без лишних вопросов к обоюдной выгоде будут помогать вершить темные делишки с государевой казной.
Зная эту каверзную особенность наших интендантов, и потянулись предприниматели в Харбин. Ну и что логично, где большие состояния там и недешёвые развлечения.
Станция Харбин была замшелым провинциальным поселком, на который внезапно обрушился поток денег и людей. Поезда привозили все больше и больше народу, цены на жилье резко взлетели. Впрочем, многократно возросла не только стоимость аренды помещений, но и также на все, включая услуги, в том числе и на услуги владетельниц желтых билетов.
Известный закон рынка, гласящий, что спрос рождает предложение приводил к тому, что вагоны железной дороги, единственной тонкой нити, связывавшей действующую армию с большой землей, зачастую использовались не для доставки боеприпасов или амуниции, а для перевозки вин, экзотических фруктов и других продуктов элитного потребления. Так однажды инспекция на транспорте выявила вагон, забитый лимонами, которые везли на фронт, якобы для красного креста.
В общем, пока русский мужик гнил в окопах Манчжурии, господа хрустели французскими булками в Харбине, запивая рейнскими винами в компании кокоток с Невского, которые узнав о том сколько в этой глуши платят за женское общество, не побрезговали бросить на время столицу ради провинциальной пасторали, и разумеется денег.
Схемы воровства государственных средств были крайне простыми, интендант находил подрядчика или комиссионера, который был готов поставить армии продукцию по завышенным ценам, а разницу между рыночной стоимостью и той которую платило государство вернуть чиновнику. Или же поставлялась продукция более низкого качества, нежели прописано в договоре, соответственно разницу стоимости забирал себе офицер.
Впрочем, бывали и другие способы махинаций. Так полковник Н.А. Ухач-Огорович начальник управления разведки 1-й маньчжурской Армии вскоре стал начальником управления транспорта этого же соединения. И уже на этом поприще развернул бурную деятельность по собственному обогащению. Он создал целое преступное сообщество, в которое входили бывшие каторжники, агенты разведки, служащие на транспорте и другие.
Для присвоения казённых денег разыгрывались настоящие спектакли. Так начальником транспортов Ухач-Огорович назначил Мираба Иоселиани бывшего каторжанина, который отбыл срок в 12 лет на Сахалине. Он устраивал инсценировки ограбления грузов для маньчжурской армии, после чего эти же товары ушлый полковник закупал вторично. Кроме того, он платил ветеринару Г.И.Верёвкину, который выписывал справки лошадям, приобретаемых для нужд войска, в которых указывал, что животные здоровы, хотя на самом деле это были доходяги, что в последующем сказывалось на эффективности действий наших подразделений.
С войны ушлый транспортник уехал генерал-майором и с состоянием более миллиона рублей. Вскоре после войны Николай Александрович вышел в отставку и поселился Киеве, где занял видное место в городском обществе, издал несколько книг и ездил по кадетским корпусам с лекциями о воспитании патриотизма среди юнкеров.
Подвело его то, что, уезжая с фронта, он не отдал долю своим подельникам Иоселиани и Персицу. Через некоторое время их взяли на других преступлениях, и на допросе они охотно поделились со следствием своими делами с ушлым теперь уже генерал-майором. Было проведено расследование, по результату которого в 1912 году Николая Александровича Ухач-Оборовича разжаловали, лишили всех наград и дворянства, а также отправили на три года в арестантские роты.
Впрочем, это был единственный высокопоставленный интендант, который понес хоть какую-то ответственность за свой лютый пир во время войны.