Трое зюзиков, мелких степных грызунов, замерли на задних лапах, как пограничные столбы подножьего мира, заключённые в фиолетовый костюмчик из шерсти, чешуи и кожи, вытянув свои и без того сосисочные тела. Их толстощёкие в костяных шишках головы с раскосыми чёрными буркалами и свирепыми тупыми мордами показались в красно-жёлтой траве на расстоянии достаточном, чтобы услышать писк соседа. Если бы вы были гробовщиком, степной хищной птицей, то смогли бы, как нефиг делать, заприметить их вкусные, подбитые жирком тельца, затаившиеся в густой растительности, и за километр. Впрочем, не стоит отменять вероятности, что вы действительно являетесь гробовщиком, решившим в перерыве между охотами почитать эту книжку в надежде узнать, где же тусуется ваша еда.
Зюзиков водилось в степях немерено, размножались они со страшной скоростью, а фиолетовый цвет гробовщики различали превосходно. Эти мелкие грызуны самой природой определены в пищу гробовщикам. Может быть поэтому зюзики отличаются столь свирепым нравом? Мало кому понравится, если он узнает, что весь смысл его существования в том, чтобы наполнить чей-то желудок со всеми выходящими отсюда последствиями. Тут любой взбунтуется и озлобится.
Блестящие носы дрожали от любопытства и новых запахов. Зюзики жадно вперились в двух исполинских существ. Эти великаны тоже стояли на двух лапах, но на этом всякое сходство заканчивалось. У великанов даже носы не дрожали от любопытства.
– Эти твари столь отвратительных и несуразных размеров ступили на наши земли! – пропищал первый зюзик. Он по-тараканьи зашевелил усами и хищно поджал верхнюю губу, больше обычного обнажая пару длинных красно-жёлтых резцов.
– Чужаки! – кровожадно запищал второй зюзик, трясясь от праведного гнева, как эпилептик. – Убить! ВСЕХ УБИТЬ!! УБИИИТЬ!!!
– Предать анафеме и сожжению в соломенных чучелах на празднестве Весёлого Сатанизма! – изошёлся в писке третий зюзик.
– До Сатанизма ещё девять месяцев!
– Свяжем их и запрём в подвале!
– Будем кормить травой до весны! Вкусной, сладенькой травки на всех хватит! Зажиреют, будут лучше гореть в кострищах! На светлую радость Клубничного Сатаны!
Настал черёд пищать первому зюзику, однако тот не издал ни звука. Два зюзика удивлённо воззрились на то место, где находился их товарищ. Но их товарища там уже не было. Его будто корова языком слизала. Инстинктивно зюзики задрали свои толстощёкие головы. С беспорядочным и непереводимым писком, совершенно лишённым какой-либо игры слов, они тут же унеслись прочь и фиолетовыми стрелами вонзились в норы.
Их товарищ безмятежно парил в небе. Парил он в кривых когтях гробовщика, желтоглазой птицы с коричневым оперением и размахом крыльев два метра. Их товарищ больше не беспокоился ни о Весёлом Сатанизме, ни о чём-либо ещё. Он принял обет вечного молчания. Его застывший, печальный мордас с разодранной когтём и лишённой глаза глазницей наглядно иллюстрировал всю тщетность бытия. Погиб танчик зюзиков, а двое удравших были его подтанчиками. И каждый из подтанчиков, удирая, думал: “Теперь я главный! Теперь я буду спать в его красивой сумочке!”.
В высших структурах подземного города Щель Сатаны назревал переворот.
Это отрывок из книги "В Великом Нигде, где всё возможно". Книга на стадии заключительной редакции и скоро будет опубликована. Ориентировачно через месяц.