Солнце, только робко выглядывающее из-за горизонта, во время выступления войска фараона в путь, вскоре уже нещадно палило. Отражаясь от песка, оно слепило, и потому никто не смотрел кроме как на свою собственную тень. Воины шли, понурив головы, крупные капли пота стекали по их шеям и спинам. Но, пожалуй, тяжелее всех приходилось юному фараону, вынужденному сохранять подобающую своему положению неподвижную позу в открытых солнцу носилках.
«Интересно, - со злой усмешкой думал Ноар, - будет ли у мальчишки солнечный удар или нет?».
Самого Ноара ни жара ни длительные: переходы не утомляли - его выносливость в свое время подвергалась гораздо большим испытаниям. В конце дневного перехода Ноар зашел в палатку фараона - мальчишка был смертельно бледен и едва держался на ногах от усталости.
- Не слишком ли ты утомился сегодня, великий царь? - спросил Ноар с издевкой, благополучно скрывшейся за внешним беспокойством и почтительностью.
-Вовсе нет, - ответил фараон и, нахмурившись, добавил, - сегодня в моем войске заболел один человек, если он умрет, то это будет плохим предзнаменованием.
-Может быть, он выздоровеет, - проговорил Ноар, подумав, что независимо от предзнаменований, этот первый поход фараона едва ли увенчается успехом.
Между тем, фараона сделал ему знак удалиться. Ноар вышел на свежий воздух и тяжело вздохнул - как же ему было скучно, и до самого конца похода ничто не предвещало развлечений.
Войско Бутиса встретилось с неприятелем гораздо раньше, чем предполагалось. Фараон не знал - радоваться или же огорчаться этому обстоятельству. С одной стороны, ему не терпелось вступить в схватку и утомительные переходы замучили его, с другой ему все говорили, что к этой схватке его войско не готово. Однако Неол очень надеялся на Ноара и был уверен в победе.
В ночь пред сражением фараон не спал. Он вызвал к себе своего главнокомандующего и возбужденно начал высказывать ему свои сомнения и надежды.
Ноар пытался успокоить юного фараона с единственной целью - отвязаться от этого назойливого мальчишки и пойти, наконец, спать; однако во время разговора, он перехватил полный восхищения и обожания взгляд Неола, обращенный на него и понял, что это, по крайней мере, будет очень сложно. Так и вышло. Только каким-то чудом Ноар смог успокоить мальчишку незадолго до рассвета, и тогда он наконец вышел из палатки фараона.
Нет, он не отправлялся уже спать... Ноар незаметно выбрался из лагеря фараона и направился в другой - в лагерь техену.
Юный фараон, смертельно бледный после бессонной ночи, занял место перед своим войском, пытаясь найти взглядом Ноара - тщетно. Неол никогда бы не поверил в предательство Ноара, но вот техену начали свое нападение, а Ноара все не было, и страшные подозрения тогда начали появляться у мальчишки.
Техену, между тем, уже повергли его войско, оставшееся без предводителя в панику, и мимо фараона начали пробегать люди с перекошенными от страха лицами.
Неол смотрел на них, и все больше их лица расплывались из-за дымки слез. Кто-то из его свиты что-то ему говорил, но фараон не слушал, он смотрел на все приближающихся к нему техену и на свое стремительно тающее войско. И вдруг его слезы высохли и, глубоко вздохнув, он выкрикнул сквозь крепко сжатые зубы:
-Вперед!
Фараон только сам и выполнил свой приказ, из его свиты за ним не последовал никто. Он этого не знал, впрочем… ему было все равно.
Ноар предстал перед вождем техену.
Тот, недоверчиво посмотрев на него, произнес:
- Ты оказал нам неоценимую услугу, но я не верю предателям.
«Значит, ты не слишком глуп» - подумал Ноар и произнес вслух:
- Могу я что-то сделать, чтобы доказать свою преданность?
-Можешь. Ты должен убить своего фараона, он у нас в плену.
-Значит глупый мальчишка попался, - презрительно усмехнулся Ноар.
- Интересно ты говоришь о своем недавнем повелителе, - заметил вождь. -Тоже мне повелитель, - вновь сзубоскалил Ноар.
-Тебе предстоит сделать то, о чем я сказал, сегодня вечером, после пира.
«Пир, - подумал Ноар с облегчением, - значит до вечера меня оставят в покое.
- Слушаюсь, - сказал он, поклонившись.
-Сейчас уходи, - произнес вождь с удивлением глядя на этого человека, он впервые столкнулся со случаем, когда на убийство своего господина соглашаются столь легко.
Ноар тем временем медленно брел по лагерю техену. Он размышлял. Вождь техену не показался ему человеком, который позволит вести ту праздную жизнь, к которой Ноар привык в Бутисе. Он, по всей видимости, достаточно умен, к тому же любит воевать - с таким покоя не дождешься. Придется, видимо, возвращаться в Бутис. Конечно видеть Эсею ему по-прежнему не хотелось, однако что же делать. Дойдя до этого места своих размышлений, Ноар вспомнил наконец о юном фараоне.
Связанный по рукам и ногам Неол, лежал в каком-то шалаше и, уткнувшись лицом в землю, горько плакал.
К нему никто не заходил со вчерашнего вечера - то есть с того момента, как бросили сюда, а потому он не сдерживал себя, не боясь. что его застанут в слезах.
Мальчишка не знал, что с ним будет и это пугало его, но плакал он не из-за этого, он плакал по Ноару. Этот человек после смерти отца стал для него всем. Да, Неол знал, что был фараоном, но в первую очередь он все же остался обычным мальчишкой. И этот мальчишка боготворил Ноара, восхищался им.
Теперь Неол видел как жестоко ошибался и тяжело переживал крушение своего идеала, поэтому и плакал, и даже смертельная опасность. в которой он сейчас находился, не могла его заставить думать о другом.
Возле входа в шалаш неожиданно почувствовалось какое-то движение. Это отвлекло Неола. Он торопливо проглотил слезы и перевернулся на спину. В шалаш никто не входил. Неол. ожидая увидеть кого-нибудь из техену, наконец-то задумался о своем настоящем положении.
Результат этих размышлений был неутешителен. «Наверное, меня убьют» - подумал он и в голове вдруг зашумело от страха, сердце гулко застучало. Неол едва сумел удержать навернувшиеся при этой мысли на глаза слезы. В этот момент, полог, прикрывавший вход в шалаш, приподнялся и Неол, не выдержав, зажмурил глаза, вскоре он услышал рядом с собой чье-то дыхание, что-то мягкое, мокрое и теплое скользнуло по его лицу. Неол открыл глаза и увидел над собой глупую до смешного физиономию щенка. Щенок рассматривал Неола, приподняв свои огромные уши, в конце концов, лежащий перед ним фараон, наверное, понравился щенку, и он лизнул его вновь.
«Какой же я трус» подумал Неол и отвернулся. Ему было ужасно стыдно за свой недавний страх. И тут в шалаш вновь кто-то вошел, на этот раз определенно человек. Фараон сел. Это было нелегко проделать, будучи связанным, но не мог же он говорить, скорчившись на земле.
Вошедшим был никто иной, как Ноар. В первое мгновенье, едва узнав его, Неол глупо обрадовался, но потом вспомнил о предательстве этого человека.
- Рад видеть, тебя живым и здоровым, великий царь. - раздался знакомый голос, правда, с незнакомой прежде издевкой.
Фараон, сжав губы, внимательно смотрел на Ноара.
- Зачем ты пришел? - холодно спросил он.
«А плен идет ему на пользу. - со своей обычной презрительной усмешкой подумал Ноар. - он, кажется, взрослеет».
Вслух он сказал:
-Я пришел, чтобы заключить с тобой сделку.
-Сделку?
- Я должен убить тебя сегодня вечером.
Кровь бросилась Неолу в голову от этих слов, но, сдержавшись, он спокойно проговорил:
-Что же, ты сделаешь это, чтобы доказать техену свою преданность. При чем здесь я?
- Если ты согласишься на мои условия, я помогу тебе бежать.
-Условия?
- Когда мы прибудем во дворец, ты заплатишь мне десять мешков золота.
Кровь снова бросилась Неолу в голову на этот раз от гнева.
-Ты заслуживаешь смерти, а не награды, - отчеканил он.
-Вот как, - усмехнулся Ноар, - и как же ты собираешься воздать мне по заслугам?
Неол напряженно сжимал губы и молчал - действительно, он не мог сейчас ничего сделать. В конце концов, юный фараон произнес:
-Уходи.
-Что? - переспросил Ноар.
-Уходи немедленно, я не хочу тебя видеть.
Ноар усмехнулся:
-Уйти я конечно могу, но тогда ты умрешь, понимаешь?
Фараон поднял на Ноара глаза и отчетливо повторил:
-Уходи.
Ноар почувствовал вдруг какое-то смущение - в этом детском взгляде Неола было что-то очень странное. Ноар не мог понять, что именно, но тем не менее этот взгляд заставил его подчиниться.
И он ушел, пытаясь разгадать эту загадку, он не знал еще, что унесет ее с собой в вечность.