52.
В кабинете он стал разбирать документы, которые привёз Эдик. Первыми на глаза попались счета за рояль и мебель. Вовчик ахнул от увиденной суммы в документах. Кабинетный рояль фирмы «Fazioli» стоил сто восемьдесят тысяч евро. Мебель от итальянского производителя тоже была довольно дорогой. В общем, на подарки Вовчику, Катя с Францем потратили в пересчёте на рубли почти пятнадцать миллионов. Он опять стал сомневаться:- «Просто так по доброте душевной они не стали бы дарить такие дорогие подарки мне. Что они хотят получить от меня взамен?». Ответ на этот вопрос Вовчик хотел найти в письме сестры. Однако, после прочтения письма он так и нашёл ответа, зато вопросов к сестре у него прибавилось. Катерина писала так, будто и не было трёх лет обоюдного забвения, после поистине хамского отношения её мужа к приехавшей к ним в гости жене её брата с детьми. В письме не было даже намёка на извинение перед Ольгой. Сестра хвалилась своими успехами и достижениями мужа, за прошедшие три года они сделали блестящую карьеру. Франц пишет музыку для театральных постановок, а она концертмейстер симфонического оркестра одного из престижных Венских театров. В конце письма Катя сообщала, что её и Франца приглашают принять участие в гастролях театрального оркестра по странам Юго-Восточной Азии и Японии, а после гастролей они планируют приехать в гости к Вовчику. «Один сумбур, как играет, так и пишет, ничего я не понял из её письма», - с раздражением подумал он, отложив письмо в сторону. Вовчик считал большим недоразумением музыкальную деятельность сестры, его постоянно мучил один и тот же вопрос: - «Как такая посредственность в музыке, какой, по сути, была Катя, смогла не только успешно окончить Московскую консерваторию, но и начать, а теперь оказывается сделать блестящую карьеру пианистки и не абы где, а в музыкальной столице Европы?». В памяти всплыл эпизод его первой и последней встречи с Францем пятнадцать лет назад в Ставрополье.
Вовчик тогда гостил у родителей, восстанавливаясь после травмы, полученной при прохождении срочной службы в армии. Как раз в то время Катя с мужем впервые путешествовали по России и после посещения Москвы и Санкт-Петербурга, они решили несколько дней пожить в станице у родителей жены. Знакомство с мужем сестры произвело на Вовчика двоякое впечатление. Франц совсем не был похож на австрийца, высокий, черноглазый с чёрными, длинными, вьющими волосами до плеч он, скорее всего, походил на итальянца. Однако, вместо стойкого оптимизма, весёлого темперамента и общительности, свойственной потомкам древних Римлян, в его характере почти сразу проявился закостенелый снобизм и эгоизм. Он позиционировал себя, как непререкаемый авторитет в знании и исполнении музыкальных произведений австрийских и немецких композиторов – столпов классицизма в музыке. Родители радушно встретили дочку с мужем. На вечеринке в честь их приезда мать Вовчика не скрывала своего восхищения зятем. Она так расхваливала его манеру исполнения классической музыки, что Вовчику иногда становилось не по себе от её безудержной хвальбы зятя. В самый разгар застолья Франц, разомлевший от удовольствия слушать панегирики тёщи в свой адрес, не удержался и сел за фортепьяно. Он заиграл пятую симфонию Бетховена. Сначала Вовчик удивился исполнительской манере австрийца, затем трактовка симфонии Францем стала напрягать его, а через пару минут, глядя на беснующегося пианиста, сидевшего спиной к столу, он еле сдерживал смех. Франц так яростно мотал головой и подпрыгивал на винтовом табурете, что Вовчик не удержавшись, громко сказал сидящему рядом отцу:
-Папа, смотри, как твой зять яко младой жеребец копытами бьёт и гривой машет! Надо придержать его, а то он не ровён час ускачет вместе с пианино в степь широкую.
Отец оценил шутку сына, улыбнулся, разлил по рюмкам водку и подмигнул ему:
-Ну, давай сынок выпьем за Бетховена!
-За Людвига ван! - хохотнул Вовчик, опрокидывая рюмку в рот.
Франц продолжал дёргаться у пианино, а его жена и тёща слушали громкую музыку с открытыми ртами, закатив глаза, словно впав транс.
-Отче, наливай ещё по одной! – не в силах сдержать смех, обратился Вовчик к отцу.
-Истину глаголешь, сын мой, без водки и мы вслед за этими кумушками в астрал улетим,- засмеялся отец, наполняя рюмки.
Они быстро выпили водку и тихо вышли покурить во дворе, минут через десять вернувшись обратно в дом, они застали там ту же картину. Франц, ещё яростнее долбил по клавишам пианино, не переставая мотать головой и трястись всем телом, а Катя с матерью, сидя за столом в тех же умиротворённых позах, слушали слишком вольную, исполнительскую интерпретацию симфонии.
-Сынок, он ещё долго будет буйствовать?- хмурясь, спросил отец.
-Не переживай папа, пока австриец так экспрессивно импровизирует с наследием старины Людвига, мы с тобой успеем два раза напиться.
Однако, напиться даже один раз им не удалось. Терпение у Вовчика лопнуло через пару минут. Он тронул сестру за руку и негромко спросил её:
-Катя, твой муж желает исполнить всю симфонию?
Сестра гневно глянула на брата, отвернулась и вновь впала в прострацию. Поведение Кати взбесило Вовчика и он, задыхаясь от злости, громко крикнул:
-Хальт!
Франц подпрыгнул, словно ужаленный, обернулся и прекратил игру. В наступившей тишине было слышно, как распалённый неистовой игрой пианист жадно, с шумным посвистом вдыхает воздух. «Точно я подметил; Франц - вылитый конь и дышит так же, как жеребец после бешеной скачки», - мелькнуло в голове у Вовчика и, оскалившись в широкой улыбке, он громко захлопал в ладоши. Отец тут же поддержал сына, стараясь аплодировать ещё громче и словно по команде, сестра с матерью вышли из оцепенения с яростными аплодисментами. Мать бросилась к зятю, обняла его за шею и, осыпая поцелуями восторженно, повторяла:
-Браво, великолепно! Браво, блестящее исполнение! Браво, Франц! Вы гениальный пианист!
Зять, смущенный восторгом тёщи, осторожно высвободился из её объятий, встал и, низко поклонившись под несмолкающие аплодисменты родственников, сел за стол с видом величественного триумфатора. Отец быстро наполнил большой бокал водкой и торжественно подал его Францу со словами:
-Ну, зятёк удивил ты меня! Давай выпьем за твоё музыкальное искусство, в жизни ничего подобного не слышал.
Франц хотел произнести ответный тост, но плохое знание русского языка подвело его. Он с трудом произнёс имя отчество тёщи, а на имени тестя -Антон, Франц споткнулся и так смешно выговорил его, что Вовчик не преминул заметить отцу:
-Папа, твой зять нарочно тебя обзывает, какой он оказывается подленький мерзавец!
Мать с сестрой, не переставая восхищаться игрой Франца, суетились, предлагая ему попробовать разные закуски, которыми в изобилии был заставлен стол. Поведение матери и сестры вызывало у Вовчика сильное раздражение, а когда они в порыве наивысшего восторга игрой Франца, перешли на немецкий язык, ему захотелось встать и демонстративно уйти из-за стола. Он с трудом сдержал в себе это желание, поглядел на отца, с презрением наблюдавшего за происходящим действом, встал и решительно пошёл к пианино. Наверное, Вовчика учили в музыкальной школе слишком консервативные преподаватели и поэтому они пресекали любые попытки учеников во время игры на музыкальных инструментах, проявлять свои эмоции резкими движениями тела. На всю жизнь он запомнил слова преподавателя фортепьяно:- «Дети, когда вы играете произведение великого композитора, вы соприкасаетесь с его духом, сосредоточтесь, найдите, схватите нить, связующую вас с гением и полностью погружайтесь в музыку. Никогда сильно не дергайтесь во время игры, иначе оборвёте тонкую ниточку духовной связи». Помня эти слова, Вовчик с презрением относился к музыкантам, пытающимся, как Франц демонстрировать свою интерпретацию классического, музыкального произведения, путём яростной экспрессии во время игры. Он сел за пианино и улыбаясь во весь рот, объявил:
-Франц, ты гений! Теперь я всегда буду играть Бетховена в твоём стиле.
Вступление первой части произведения Вовчик сыграл, слегка подпрыгивая на табурете, а затем он так неистово стал пародировать игру Франца, что услышал, пробившийся сквозь громкий минор симфонии гомерический хохот отца. Он почти доиграл первую часть произведения, когда к пианино подскочила мать с красным от гнева лицом.
-Перестань сейчас же! – зашипела она, хватаясь за клап.- Ведёшь себя как идиот!
Вовчик едва успел убрать руки от клавиш, прежде чем откидная крышка пианино захлопнулась с громким стуком.
-Ну, что вы мама так разнервничались? Не дали доиграть мне аллегро до минор, я же внёс в исполнение более яркую динамичность. Фортиссимо, однако! Неужели Францу не понравилось? – ёрничал Вовчик.
-Сядь за стол! Мне стыдно за тебя! – злобно шипела мать.
Раздались громкие хлопки в ладоши, и тут же загремел голос отца:
-Браво сынок! Брависсимо! Чудесное исполнение!
Вовчик обернулся к столу и обомлел. Франц с дрожащими губами смотрел на него, силясь что-то сказать. «Сейчас заплачет, да он же большой ребенок!», - мелькнуло в голове неожиданное открытие. С чувством досады за свой опрометчивый поступок Вовчик вернулся за стол. Отец услужливо подал ему рюмку водки, шепнув с радостной ухмылкой:
-Здорово ты его уделал, смотри, как сквасился немец.
Вовчик не разделил радость отца, ему вдруг стало нестерпимо стыдно за свой поступок. Он поднял рюмку и, глядя на Франца, хотел произнести примирительную речь, но не успел и рта раскрыть. Муж сестры резко вскочил с места, презрительно метнул на своего обидчика, гневный взгляд, что-то резко и злобно проговорил на родном языке и решительно бросился вон. Катя сначала ринулась вслед за мужем, но затем остановилась у края стола, и еле сдерживая слёзы, злобно выкрикнула Вовчику:
- Что братик зависть тебя придушила? Франц гениальный пианист и композитор, а ты, гадкий недоучка его мизинца не стоишь! Как вообще ты, негодяй посмел насмехаться над ним?
Она хотела ещё что-то прокричать в адрес брата, но слова застряли у неё в горле. Сестра громко всхлипнула и выбежала из комнаты. Отец хлопнул Вовчика по плечу и, смеясь, приободрил:
-Сынок, не обращай внимания, ты лучше немца сыграл! Правда, ты так переборщил с кривлянием задницей, что у меня возникло стойкое впечатление, будто мой сын пародирует игру пид…..- Отец с опаской посмотрел в сторону жены и с ухмылкой продолжил:
- Человека с нетрадиционной сексуальной ориентацией коим, конечно же, мой иноземный зять не является, а в остальном я доволен пародией.
-Папа, на вашем месте я не был бы столь категоричен в суждениях о гениальном пианисте и композиторе коим, по словам вашей дочери, является её муж. Ведь многим людям известно, что в плеяде гениальных пианистов и композиторов было и есть много геев, - с иронией ответил Вовчик и опрокинул рюмку в рот.
-Вы, что оба с ума сошли? Один самым постыдным образом издевался над гостем, другой поощряет его мерзкий поступок и поддакивает его отвратительным измышлениям, - истошно завопила мать Вовчика, вставая из-за стола.
Она швырнула на стол вилку, которая со звоном влетела в тарелку и поспешила на выход.
-Беги, утешай зятя, да не забудь облизать его задницу, - со злостью выкрикнул ей вслед муж.- Не могу терпеть, когда вижу, как она заискивает и преклоняется перед немцем.
-Папа, Франц австриец, - поправил его Вовчик.
-Сынок, для меня без разницы кто он, говорит по-немецки, значит немец,- хохотнул отец.- А мать твоя в последнее время стала просто невыносимой, замучила меня своей ревностью. В коллективе агрофирмы много женщин, а я работаю допоздна вот она и бесится. Недавно скандал устроила на пустом месте, я вернулся поздно, устал, ужинаю, а она за пианино села и говорит мне, послушай Антоша сюиту Баха. Говорю ей:- «Нина, я на работе так убабахался, думал, дома отдохну, а тут ты ко мне со своим Бахом лезешь». А она взбеленилась, будто я ей на причинное место соли насыпал. Знаю, говорит на какой бабе ты убабахался и понесло её, целый час мне c пеной у рта бабьи сплетни пересказывала, да свои нелепые фантазии и подозрения озвучивала. Пришлось стакан снотворного принять, иначе не уснул бы.
Вовчик знал, как было трудно отцу после переезда из Сибири в Ставрополье возрождать агрофирму, ранее принадлежащую его убитому брату. Отчаявшись от напора сначала бандитов, а затем и работающих в связке с ними правоохранителей, отец обратился за помощью к Гене Боксёру. Геннадий Иванович с московскими друзьями быстро разобрался с местными вымогателями. По слухам, несколько бандитов, причастных к убийству брата отца пропали без вести, а начальник районной милиции и его заместитель были уволены из органов. Теперь, когда основные препятствия для нормальной деятельности агрофирмы были устранены, у отца начались проблемы в семейной жизни. Оставшись за столом вдвоём, они долго беседовали и ушли спать далеко за полночь. На следующий день Вовчик проснулся к полудню. В доме тишина. Он вышел во двор, там под навесом у печи суетилась незнакомая, молодая, пышногрудая блондинка.
-Доброе утро, Володя!- с улыбкой поздоровалась она с Вовчиком.- Сейчас завтрак, вернее обед будет готов. Иди на кухню, вино и пиво в холодильнике.
Просторная, летняя кухня встретила Вовчика бодрящей прохладой. Он достал из холодильника початую бутылку вина и едва сел за накрытый стол, как вошедшая в кухню с большой кастрюлей блондинка громко воскликнула:
-Вова, мне тоже налей бокальчик винца!
За обедом блондинка болтала без умолку, разбавляя свежие станичные новости сведениями о себе. Вовчик с удивлением узнал, что рано утром Катя с Францем уехали на воды в Пятигорск и приедут через неделю на торжественное открытие недавно построенного в станице здания музыкальной школы, которую возглавит мать Вовчика.
-Меня Оксаной зовут,- спохватилась блондинка. – Я заведую в агрофирме столовой и пекарней. Антон Спиридонович попросил меня приготовить завтрак и обед для тебя, Володенька. Твои родители домой не ходят, они всегда обедают в нашей столовой.
После обеда говорливая, слегка захмелевшая Оксана, как показалось Вовчику, чересчур нежно, словно близкая родственница попрощалась с ним. «Неужели батя спутался с ней? На вид ей около тридцати лет, а отцу скоро полтинник исполнится, что ж вполне возможен сей мезальянс. Не зря видимо мама бесится, за отцом и в Сибири подобные грешки водились. Впрочем, пусть сами разбираются»,- решил он, выбрасывая из головы смутные подозрения о любовной связи отца с Оксаной.
А через два дня он уехал из станицы.
Воспоминание вызвало улыбку у Вовчика, и он ясно осознал, такую обиду самолюбивый муж сестры никогда не простит ему. «Надо позвонить отцу и узнать у него, с какого перепуга Катя с Францем так расщедрились на подарок его сыну?» Он глянул на часы, отнял разницу во времени, в Ставрополье шёл десятый час утра, уже можно звонить. Вовчик достал
из кармана смартфон и тут в кабинет без стука ворвался Гордеев, держа в руке большое, красное яблоко.
-Володька, я обижусь! Ты уже почти час сидишь здесь, а там все заждались тебя. Новые гости подъехали, пошли, выпьем, сыграешь нам, попоём, потанцуем. Веселиться надо, помолвка всё-таки! – с наигранным недовольством пыхтел хмельной лесничий.
Вовчик гневно взглянул на него и мысленно возмутился:- «Каков наглец! Приехал ко мне на деловой разговор, а сам второй день водку пьёт, как бык помои, теперь ещё и веселье ему подавай. Он, что клоуна во мне увидел?».
Хозяин дома уже хотел высказать свои мысли вслух, но вместо ругани на лесничего, с удивлением спросил у него:
-Какие новые гости приехали ко мне?
-Пошли, сам увидишь,- вгрызаясь в яблоко, ответил лесничий.
-Ладно, иди, я следом за тобой приду, - недовольно буркнул Вовчик.
Сложив бумаги в пакет, он запер кабинет, вышел в гостиную и остолбенел. За столом рядом с незнакомой женщиной, сидела Светлана.
Пятьдесят первая глава здесь: https://dzen.ru/media/id/5fc9df78a3813e0b75e5cc6d/zolotoi-klesc-nefritovaia-pautina-chast-1-51-645ef086d80d414929982d20?comments
Продолжение здесь: https://dzen.ru/media/id/5fc9df78a3813e0b75e5cc6d/zolotoi-klesc-chast1-53-nefritovaia-pautina-647d5e51619e325cd926107c