Летела я как-то Аэрофлотом в Германию, когда это еще было легко и просто; по работе. Был период тогда, когда я впервые так глубоко и качественно, и с большим задором и вдохновением начала копаться во всяком потустороннем про себя и не очень; и, честно говоря, периодически у меня тогда форточка подхлопывала, в том смысле, что я регулярно отлетала.
Сейчас попытаюсь несколько более понятно. В целом, я считаю, что человек, он - существо физической реальности, и пребывание его на Земле - просто невероятная, классная, потрясающая возможность подключки к понятному, физическому, прекрасно заземленному и земному. А для отлетаний и прочих включений в тонкий план - должно быть время и место, и не сильно-то хорошо и экологично (для себя в первую очередь) держать «форточку» постоянно открытой. То есть хорошо бы разделять, и не ходить постоянно с высунутым в форточку ухом - а что происходит на таком-то плане? А на таком?.. А там? А здесь? А он?.. Хотя всё это возможно, конечно. Можно считывать кого угодно и откуда угодно, было бы зачем.
Так вот тогда был период, когда я не особо разлеляла (либо не умела еще, либо не особо стремилась; если честно, у такого состояния объективно есть свои плюсы и вторичные выгоды). Выражалось это в том, что какая-то часть меня постоянно была «где-то еще». На самом деле теперь вспоминать об этом довольно необычно, и хорошо иллюстрирует для меня самой величину пройденного пути и достигнутый результат. Да, действительно, я сейчас гораздо более цельная в «обычном», физическом мире, и добиться такого состояния был определенный непростой труд.
Но зато тот случай, о котором я хочу рассказать, он как раз отлично показывает контраст между полюсами, между очень отдаленными друг от друга состояниями. И я сама часто его вспоминаю, когда думаю о душах и их решениях воплощаться на нашей планете.
В то время у меня была такая привычка (не специально, я сейчас даже не знаю, откуда она взялась и куда в итоге делась; просто вот тогда она была) - движущиеся объекты, в которых находится мое тело, «сопровождать», ощущая скорость и, например, сопутствующий поток ветра не телом, а чем-то другим, за пределы тела вынесенным. Как будто, знаете, кусок души оказывался снаружи и двигался параллельно, смотря сверху и со стороны как на сам движущийся объект (автомобиль, поезд, самолет), так и на меня в нем. Возможно, это появилось (или закрепилось) во время прыжков с парашютом, когда находиться «полностью» в теле, предположим, было страшно, и проще было «диссоциироваться», то есть расщепляться. Ну и таким образом, например, не складывать все яйца в одну корзину на время прыжка.
И в том полете, в Германию по работе, я тоже так делала. Я причем хорошо знаю за собой привычку (она-то как раз из занятий парашютным спортом) сначала лететь, а потом падать и кувыркаться; и здесь важно было с одной стороны, не пытаться экстраполировать этот паттерн действий на текущий полет - зачем в пассажирском самолете я буду ожидать падений и кувырканий?.. А с другой стороны, вообще особо не лезть в процесс, который явно управлялся знающими людьми - я видела одного из пилотов, когда заходила. Красивый, в белой рубашке и наушниках, такой самый традиционный, классический командир корабля, только молодой. И я очень старалась «никуда не залезть», не мешать и не отсвечивать - я в целом, кстати, боюсь летать, вероятно, именно из-за под кожу вшитой привычки после непродолжительного полета падать; но тогда страх быстро прошел, и я достаточно быстро обнаружила себя опять «вне».
Это было как будто я где-то тихонечко параллельно теку. Ручейком. Параллельной траектории самолета дорожкой, на небольшом удалении от корпуса, но снаружи. Как будто какая-то часть меня летит рядом, смотрит и улыбается. А еще я могу растечься по всему кораблю (самолету), никак не вмешиваясь в управляемый процесс полёта, просто его слыша и отвечая... Приятием. Радостью от встречи и контакта.
А потом, дальше, я чувствую себя уже пленочкой на крыле, тонкой восторженной прозрачной мембранкой между миром …и еще миром. Чистым проводником, может быть, резонатором, может быть, каким-то калибратором звука, цель которого - не допускать искажений в передаче звуковых колебаний из одного слоя в другой…
И тут я вспоминаю то, что какое-то время назад уже определила для себя как достаточно важное - про то, что нужно быть, и быть не прозрачной, а именно проявленной, существующей; потому что что-то преломляется и проявляется, только когда есть плотное что-то, чтобы преломлять и проявлять; и понимаю, что мембранка на крыле - это прекрасно.
Но полюс уже сменился, переключился одним движением, я снова полностью внутри тела; и на меня лавиной сваливается абсолютно всецело захватывающее ощущение - как же это великолепно, быть воплощенной. Какое счастье быть воплощенной физически, и вот это все - чувствовать. Не мембранку на крыле уже, конечно, но тело свое, воздух, нейроны в мозгу, личность, много-много наслоений, которые тут образовались, чтобы я что-то делала, что-то чувствовала, что-то решала. Которыми я взаимодействую и как это круто, что я - взаимодействую. Что так можно, что так бывает, что я так могу. Что это можно.
Ощущение примерно как будто слепой от рождения вдруг осознал, что в мире есть зрение, и оно у него теперь тоже есть, и какой это прекрасный факт, что оно есть.
Бывает, некоторые души устают от воплощений, от физического мира, его особенностей и задач. Кому-то, возможно, надоело воплощаться и хочется отдохнуть. Но по факту самое замечательное и есть то, что существуют эти две крайности - отсутствие и наличие физического тела; и будучи в последнем, есть смысл его ценить, ему радоваться, и воспринимать особенности физического мира - как богатое, насыщенное, изысканное удовольствие, просто из-за самого факта наличия спектра этих ощущений.
Почему-то мне кажется, что даже к боли, которую мы все так не любим, душа, существующая долгое время без тела, относится вовсе не так однозначно. Я склонна думать, что ее в принципе восхищает сам метод обеспечения ей физических ощущений, возможности проявляться, разговаривать, трогать что-то или кого-то, формировать личность, эмоциональные и любые другие реакции; и ее не очень заботит окраска и место спектра, связанные с конкретными ощущениями. В мире есть и черное и белое, и горячее, и холодное, и гораздо важнее то, что оно в принципе есть, и нам доступно, чем какая-то одна сторона и особенность проявления всего этого целого спектра.