Как правильно писать: Боратынский или Баратынский? С какой замужней дамой из Казани переписывался Пушкин? Куда и откуда «убежали рельсы» Вероники Тушновой?
Поэт в России — больше, чем поэт.
В ней суждено поэтами рождаться
лишь тем, в ком бродит гордый дух гражданства,
кому уюта нет, покоя нет,
— это строки Евгения Евтушенко, известного в том числе как автор поэмы «Казанский университет». Одна из самых частых цитат из нее — про «светильников» и «гасильников»:
Шаркуны,
шишковисты,
насильники,
вам гасить —
не гореть суждено.
На светильники и гасильники
человечество разделено.
И светильники не примиряются
с темнотой
в наитемные дни,
а гасильники притворяются,
что светильники —
это они.
Казань дала России немало одаренных и действительно талантливых людей, честно заслуживших право именоваться «светильниками».
В селе под Казанью (по другой версии — в самой Казани) родился Гавриил Державин, один из столпов российской словесности. Сам он, даже переехав в столичный Петербург, с любовью вспоминал Казань, именуя ее «отеческим городом».
О колыбель моих первоначальных дней!
Невинности моей и юности обитель!
Когда я освещусь опять твоей зарей
И твой по-прежнему всегдашний буду житель?
В Казань в течение трех лет приезжал Евгений Боратынский, семья которого тесно связана со здешними краями. Позднее брат поэта, Ираклий, даже станет казанским губернатором, а сын — предводителем уездного дворянства. Сейчас в городской дворянской усадьбе, где жили три поколения потомков Евгения Абрамович, открыт его музей.
В Казани жил и творил ученый, публицист, сатирик и поэт Эраст Перцов. Боратынский описал его так: «Известный своими стихотворными шалостями, которого нам хвалил Пушкин… человек очень умный и очень образованный, с решительным талантом». Про сатирическую поэзию Эраста Петровича говорили, что он в ней «много перца, соли и веселости».
Сюда приезжал и сам Пушкин. Ведь в XIX столетии Казань была один из центров научной и литературной жизни России, в чем немалая заслуга Казанского университета, воспетого позднее Евтушенко.
Профессор и ректор этого университета Карл Фукс и его жена, поэтесса Анна Фукс, — любопытный пример высокообразованной супружеской четы, чей дом стал местом притяжения одаренных людей города в первой половине позапрошлого века.
В ХХ столетии Казань тоже не была обделена талантами, в том числе и поэтическими. Здесь родилась, выросла и получила образование Вероника Тушнова, ставшая яркой звездой шестидесятых. Ее стихи «Не отрекаются любя» и «Знаешь, все еще будет» мы знаем как тексты песен Аллы Пугачевой.
Менее известны, но не менее важны переводы Тушновой стихов татарских поэтов Мусы Джалиля и Габдуллы Тукая. Для нее это была дань уважения родному краю.
Я многое увижу, — ведь жизнь еще длинна,
И ждет меня, наверно, дорога не одна.
Но только, где б я ни был и что б ни делал я, —
Ты в памяти и сердце, родная сторона!
Казань нередко называют третьей столицей России. Пожалуй, это в должной мере относится и к литературной жизни города.
Адреса:
— Музей Е.А. Боратынского, улица Максима Горького, 25/28, Казань (координаты: 55.793874, 49.135441)
— «Дом Карла Фукса», улица Московская, 58, Казань (координаты: 55.785812, 49.111350)
— «Дом Кекина», улица Горького, 8/9, Казань (координаты 55.793962, 49.128350)
Длина маршрута:
Прогулка по городу составит 4 км.
Кому подходит:
Всем, кто интересуется поэзией, историей и любит пешие прогулками по красивым городским улицам.
«К чему невольнику мечтания свободы?»
Точка на карте: Музей Е.А. Боратынского, улица Максима Горького, 25/28, Казань (координаты: 55.793874, 49.135441)
Первый вопрос, который обычно задают о поэте Евгении Боратынском, касается его фамилии.
«Как правильно писать: Боратынский или Баратынский?» — интересуется любознательный читатель.
Дело в том, что в документах встречаются оба варианта написания: и через «о», и через «а». Возникает путаница, но зато есть о чем дополнительно поспорить литературоведам.
«А давайте возьмем за образец то, как он сам писал свою фамилию!» — предложит читатель не только любознательный, но и сообразительный.
Ха! Не тут-то было! Сам Евгений Абрамович деловые бумаги обычно подписывал как «Боратынский», а стихи свои издавал как «Баратынский». Но не все. Зачем ему это было нужно, теперь и не разберешься. Возможно, считал вариант с буквой «а» псевдонимом.
Впрочем, есть версия, что дело в обыкновенной неграмотности. Отлично владея французским, итальянским и немецким языками, на русском потомок польского шляхтича писал с ошибками. Утверждают, что свои стихи Евгений Абрамович отдавал перед публикацией на редактуру Антону Дельвигу, которого считал близким другом.
Мы с вами остановимся на написании через «о», тем более что создатели музея в Казани решили именно так.
Но главный вопрос про Боратынского, конечно, о его роли в русской поэзии. Здесь хочется вспомнить замечательный диалог из фильма «Доживем до понедельника», где герой Вячеслава Тихонова читает строчки из «Признания»:
Не властны мы в самих себе
И, в молодые наши леты,
Даем поспешные обеты,
Смешные, может быть, всевидящей судьбе.
Собеседница, уверенная, что автор стихов — классик, но узнав, что это Боратынский, восклицает:
— Никто не обязан помнить всех второстепенных авторов.
— А его уже перевели.
— Куда?
— Перевели в первостепенные.
Пушкин писал о «Признании», что оно совершенно: «После него никогда не стану печатать своих элегий». Так почему же тогда соперника «солнца русской поэзии» считали малозначительным поэтом? За это «спасибо» надо сказать критикам, в первую очередь Белинскому, заявившему, что в стихах Боратынского можно увидеть «везде ум, везде литературную ловкость, уменье, навык, щегольскую отделку и больше ничего».
В стране, где «суждено поэтами рождаться лишь тем, в ком бродит гордый дух гражданства», человек, написавший «К чему невольнику мечтания свободы?», обречен столкнуться с неприятием и резкой критикой.
И вот здесь мы несколько неожиданно переходим к третьему вопросу: а что, собственно, Боратынский, который родился в селе под Тамбовом, а умер в Неаполе, делал в Казани? Этот город Евгений Абрамович посещал в 1831—1833 годах, наведываясь в имение своей жены. Давайте прочтем строки из его письма, написанного другу из Казани:
«Здесь есть то, что нет в Москве, — действие... Всякий говорит о своих делах или о делах губернии, бранит или хвалит... Не могу тебе развить всей моей мысли, скажу только, что в губерниях вовсе нет этого равнодушия ко всему, которое составляет характер большей части наших московских знакомцев. В губерниях больше гражданственности, больше увлечения, больше элементов и политических, и поэтических».
После подавления в 1825 году восстания декабристов и последовавших за этим гонений на и так куцую свободу слова, Боратынский, делавший до этого карьеру, принял решение не иметь дел с властью, постепенно отошел от дел и занялся хозяйством.
Мятежные мечты смирим иль позабудем,
Рабы разумные, послушно согласим
Свои желания со жребием своим, —
И будет счастлива, спокойна наша доля.
Безумец! не она ль, не вышняя ли воля
Дарует страсти нам? и не её ли глас
В их гласе слышим мы? О, тягостна для нас
Жизнь, в сердце бьющая могучею волною
И в грани узкие втеснённая судьбою.
В стихах Боратынского действительно нет «гордого духа гражданства». Это слова человека надломленного и разочарованного, но, что важно, неравнодушного. Внутренняя эмиграция — не мятеж, но все еще протест. А Казань для поэта стала одним из мест, где ему легче мечталось о свободе.
«Вместо женской суеты…»
Точка на карте: «Дом Карла Фукса», улица Московская, 58, Казань (координаты: 55.785812, 49.111350)
Вот дом, который построил Фукс, —
так хочется начать повествование. Но это было бы неправдой. Здание в стиле классицизма было построено, разумеется, не профессором Казанского университета, врачом, ботаником и этнографом Карлом Фуксом. Не был он и его первым владельцем.
Но в историю это строение вошло именно как «Дом Фукса».
И вот здесь кроется некоторая несправедливость. В чем она заключается? Прежде чем вместе ответить на этот вопрос, давайте немного расскажем о Карле Федоровиче, он же Карл Фридрих.
Уроженец Германии, получивший блестящее образование и свободно владевший помимо родного языка английским, французским, итальянским, латынью и русским, решил делать карьеру в России и был назначен профессором в Казанский университет. Позднее Карл Федорович станет его ректором.
Параллельно Фукс изучал обычаи и обряды народов Казанской губернии — татар, чувашей и черемисов, как тогда называли марийцев. Мог говорить на татарском и читать на арабском языке.
Ему — единственному из врачей-немусульман в городе — татары доверяли медицинский осмотр женщин. Фукс многое сделал для просвещения своих соотечественников вне зависимости от их национальной принадлежности.
И помогала ему в этом его супруга — Александра Фукс, урожденная Апехтина.
Поддерживая мужа в его этнографических изысканиях, она в стихах описывала историю Казани. Именно Александра Андреевна стала хозяйкой литературного салона, который четверть века собирал любителей изящной словесности из Казани и заезжих знаменитостей.
Здесь часто бывал Евгений Боратынский, сюда во время своего пребывания в Казани заглядывал Пушкин. Александр Сергеевич собирал материалы о восстании Пугачева.
Карл Фукс, знаток истории Казани, стал для Пушкина ценным знакомством. А его жене Александре при встрече знаменитый поэт заявил: «Нам не нужно с вами рекомендоваться — музы нас познакомили заочно, а Боратынский еще более».
Вернувшись в столицу, Пушкин получает письмо от Александры Андреевны с восторженными стихами о встрече и пишет ответное:
«После скучного трехмесячного путешествия по губерниям я был обрадован неожиданной находкою: письмом и посылкою из Казани. С жадностью прочел я прелестные ваши стихотворения, и между ними ваше послание ко мне, недостойному поклоннику вашей музы», — это строчки из письма Пушкина Александре Фукс.
Признаем честно, поэт умел быть галантным и вежливым: поэтические высоты, достигнутые Александрой Андреевной, с тем олимпом, на который взошел сам Александр Сергеевич, несравнимы. Но человеком она была для своего времени неординарным. Вот ее стихотворный автопортрет в образе греческой царевны:
Её богатство не прельщает,
И знатный род не занимает.
Её внимание влечёт или мудрец,
Или артист, или певец.
А вот шутливое описание коллекций мужа:
Имел он в чучелах премножество зверей,
Морских причудных рыб и птиц из-за морей,
В спирту животных тьму и столько же уродов,
Костей, зубов, усов,
И в нескольких аршин рогов,
И черепа едва ль не всех народов.
И в заключение стихи, посвященные самой Александре Фукс Евгением Боратынским, который был восхищен ее талантами:
Вы ль угадать могли свое предназначенье?
Как, вместо женской суеты,
В душе довольной красоты
Затрепетало вдохновенье?
Изучение творчества Александры Андреевны — это приглашение в мир нестоличного салона в первой половине XIX века. И одновременно убедительное доказательство, что литературная жизнь кипела не только в Москве и Петербурге.
А этот особняк справедливее называть «Дом Фуксов» потому, что роль Александры Андреевны в культурной жизни города немногим уступает роли ее знаменитого супруга.
«Не отрекаются любя»
Точка на карте: «Дом Кекина», улица Горького, 8/9, Казань (координаты: 55.793962, 49.128350)
Бизнес-центр, известный в Казани как «Дом Кекина», на первый взгляд к поэзии отношения не имеет. Ну, построил в начале прошлого века богатый купец Кекин доходный дом для сдачи помещений в аренду — и построил. Эка невидаль, дело вполне прозаическое.
Здание, конечно, красивое, но этим в центре Казани никого не удивишь. Тут такого добра навалом. Но нас этот похожий на маленький дворец дом интересует как место, в котором располагалась школа имени Радищева. Ведь в ней училась Вероника Тушнова, чьи стихи в России известны даже тем, кто никогда не слышал ее имени.
В сто концов убегают рельсы,
самолеты уходят в рейсы,
корабли снимаются с якоря...
Если б помнили это люди,
чаще думали бы о чуде,
реже бы люди плакали.
Да, авторство этих строк принадлежит Тушновой. И этих тоже:
Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Стихотворение сочинено около 1944 года. Спустя двадцать лет, незадолго до смерти, больная раком поэтесса напишет:
Человек живет совсем немного —
несколько десятков лет и зим,
каждый шаг отмеривая строго
сердцем человеческим своим.
Свои первые шаги Вероника Тушнова сделала в Казани. Она родилась в семье местного врача. Строгий до деспотичности отец настоял на том, чтобы дочь тоже получила медицинское образование в Казанском университете. Но ее искренней любовью стала поэзия.
«А когда вы начали писать стихи? И мне всегда бывает трудно ответить на этот вопрос, — расскажет поэтесса спустя годы. — Что понимать под словом «писать стихи»? Складывать фразы в правильно чередующиеся, зарифмованные строки и строфы? Если так, то я начала писать в самом раннем детстве, лет в шесть-семь».
Для отца рифмоплетство — лишь досужее увлечение дочери. Поверить в себя Веронике помог учитель словесности Борис Скворцов. А приезды в Казань Есенина и Маяковского дали осознание того, что поэзия — это серьезно.
Через три года после окончания ею школы семья Вероники переезжает в Ленинград, а затем в Москву. Но тема возврата в детство неоднократно появляется в стихах Тушновой.
У каждого есть в жизни хоть одно,
своё, совсем особенное место.
Припомнишь двор какой-нибудь, окно,
и сразу в сердце возникает детство.
По этой улице, ранее носившей название Большая Лядская, а после 1924 года получившей имя Горького, она ходила в школу и обратно и гуляла с подружками.
Переезд в Ленинград, казалось бы, определил дальнейшую жизнь. Вероника окончила медицинский институт, вышла замуж за врача-психиатра Юрия Розинского, у них родилась дочь. Но сердцу не прикажешь, и Тушнова делает свой личный выбор — подает заявление в Литературный институт.
А потом начинается война, и все идет кувырком.
Нежданно-негаданно Вероника вернулась в родной город, став врачом в одном из госпиталей. Полученная по настоянию отца профессия в эти дни послужила «катализатором» для ее подлинного призвания.
«Она бросалась всей душой и силами в судьбу раненого, больного, на помощь, как при сигнале SOS. Она больно обжигалась о человеческие страдания. Из этого рождались стихи», — вспоминали ее коллеги.
Кто-то пишет в Москву.
У кого‑то в Армении дочь.
И чужую тоску
я баюкаю каждую ночь.
Раненые в госпитали прозвали Веронику Михайловну «доктор с тетрадкой». В нее она в редкие свободные минуты записывала строки, родившиеся от новых переживаний.
В 43-м году Вероника Тушнова вернется в столицу, покинув Казань уже навсегда.
И вот уже клубит сугробы
и за кормой шумит вода,
и город в ночь уходит, чтобы
не воротиться никогда.
И не сказать, как это грустно,
и взять бы кинуться вослед…
Но жизнь с трудом меняет русло,
когда тебе не двадцать лет.
Зрелые стихи Тушновой увидели свет не в Казани, но она подарила поэтессе те переживания и чувства, которые породили эти стихи. Ведь от родного города, как и от близкого человека, не отрекаются любя.
Что почитать:
Евгений Боратынский (1800—1844)
Стихи: «К чему невольнику мечтания свободы?», «Признание», «Запустение»
Александра Фукс (вторая половина 1790-х—1853)
Стихи: «Основание города Казани: повесть в стихах, взятая из татарских преданий», «На проезд А.С. Пушкина через Казань»
Вероника Тушнова (1911—1965)
Стихи: «Не отрекаются любя», «Прощание», «Старый дом»
Аудиогид по маршруту
С аудиогидами удобно путешествовать: их можно слушать во время прогулки. Ловите вдохновение и путешествуйте с русскими поэтами!