ГЛАВА 4. Мир - только сон...
...Утро было солнечным и теплым. Весело бежали по небу облачка и легкий ветерок ласково шевелил траву...
...Я была ужасно голодна. Вылаканное вчера молоко давно закончило питать мое тельце, а больше мне вечером ничего не досталось. Я лежала и мурчала, чтобы заглушить голодное пение живота. Мия и Мьям проводили утренний ритуал умывания своих семей. Сначала они по очереди вылизывали всех котят, а потом, наконец, дело доходило и до себя. Мы были чистоплотными. Только дядя Фыр не любил умываться. Грязный, с прилипшим репейником под испачканным хвостом и натеками гноя в уголках глаз, он грелся на раннем солнышке, жмурясь и отчаянно зевая. Фыр вчера так распереживался, рассказывая нам страшные сказки про людей, что долго не мог успокоиться и бродил, завывая, чуть ли не до рассвета. Сейчас он клевал носом, разомлев на солнце. Муравьи ползали по его хвосту, но Фыру было все равно. Толщина свалянного в войлок подшерстка не позволяла муравьям достать до кожи челюстями, да и ползать в этом было затруднительно - как в густой, высокой траве.
На березе заорала ворона.
- Идет, идет, - засуетились кошки, - вон, ворона его видит, сообщает. Сейчас будет завтрак! Дети, вы готовы? Раз, два, три... А где Ррмм? Будь он неладен! Урр, ты видел брата? Куда он делся? А потом будет жаловаться, что ему мало досталось! Ррмм! Ррмм! Ну-ка иди сюда, негодник!
Брат Ррмма Урр закончил вылизывать свой хвост и нырнул в куст жасмина.
- Вот он, мам! - донесся из куста его голос. - Он тут охотится на землеройку! У нее тут нора!
- Глупый Урр, - завопил возмущенный Ррмм. - Она уже нос высовывала! А ты... А ты мне всю охоту... Мааааааа! Он мне помешал охотиться!
- Ладно, успокоились! - одернула их Мьям. - К нам идет ЕДА! А землеройка твоя никуда не денется. Потом доловишь! Собрались все! А то разбегаетесь, как муравьи в подожжённом муравейнике!
Я наблюдала эту суету, сидя в сторонке. Все сторонились меня. Закон природы был суров, порой жесток, но всегда правилен, так как все в нем было подчинено выживанию большинства. На меня обращали внимание не больше, чем на большой камень, лежащий на дороге. Камень нельзя сдвинуть, но зато можно обойти. Вот и меня обходили стороной, как будто я уже не находилась здесь, с ними рядом. Они были правы. Зачем общаться с теми, у кого на лбу уже видна печать Радуги? Я принадлежала ей, поэтому не могла относиться к этому миру. Я была как бы в состоянии перехода. Кошки себя вели так, словно уже не видели меня. Со мной перестали разговаривать, меня перестали жалеть. А еда должна быть только для живых...
...Человек проскрипел калиткой и вошел. Кошки терпеливо ждали, пока он подойдёт, но неугомонные Урр и Ррмм побежали ему навстречу, прячась в тени кустов. Людей было двое: вчерашний мужчина и... Я похолодела... Вчерашняя страшилка Фыра сбывалась - рядом с мужчиной шла женщина, с рыжей шерстью на голове, которая горела огнем на ярком солнце.
- Вот и не верь после этого Фыру... - подумала я. - Вот она, посланница Радуги! Ну что ж, видно мое время здесь истекло... Вообще-то я не собиралась умирать сегодня... Может лучше завтра? Может она и не за мной вовсе пришла? Ведь здесь не только я...
Я окинула взглядом остальных. Нет... Не за ними... Они еще будут жить... Даже Фыр, несмотря на гноящиеся глаза. Женщина пришла за мной. Она ищет меня взглядом... Спрячусь-ка я лучше! Может она меня и не заметит...
Я забралась в коробку и наблюдала оттуда, думая, что меня не видно. Мужчина делал все, что обычно. Налил молоко, насыпал хрустиков, вылил вчерашнюю и налил свежую воду.
- Нееееет... Дураков нет! - думала я. - А вот возьму и совсем не вылезу! Пусть Фыра забирают на съедение! Он хоть и тощий, но все ж покрупнее меня будет!
Мужчина вытащил из кармана какой-то пакетик, разорвал его и выложил в мисочку что-то, что заставило меня высунуть мордочку из коробки. Запах от мисочки шел головокружительный! Чем это так может пахнуть? Мой живот громко заурчал, требуя, чтобы в него положили эту, вкуснопахнущую еду. Я на полусогнутых, задворками подбиралась к мисочке, не в силах противиться зову голодного пуза.
- Может меня еще и не заметят... - успокаивала я себя, - вон, другие котята прыгают вокруг. Они точно больше понравятся этой огненноголовой, чем я. Надо успеть поесть, пока не заметили... Успеть поесть...
Я подкрадывалась, думая, что всех обманула. Я была очень мала и очень наивна, рассчитывая обмануть людей. Мне удалось подойти к мисочке с сочными кусочками. Вот это запах! Он сшибал с ног! А вкус вообще был непередаваем! Что это за еда? Если так кормят на Радуге, то я готова туда отправиться прямо сейчас!
Женщина наклонилась и протянула ко мне руку. Я тут же отпрыгнула и спряталась, подглядывая на нее здоровым глазом. Еды еще было очень много. Я едва успела попробовать. Остальные весело хрустели сухими кусочками и шумно лакали молоко.
- Если я сейчас не вылезу и не поем, похоже мне потом снова ничего не достанется, - размышляла я. - Мои добрые соседи все сожрут и не подавятся, а у меня выбора нет. Либо я сейчас поем, либо придется голодать до вечера. Да что я теряю, в конце-концов? Ну не сегодня, а завтра мне придется уйти к Ми и Мя... Какая разница, в общем-то, при такой жизни? Уйду хоть сытой. Хоть от пуза поем напоследок. А там - будь, что будет. Дальше Радуги все равно деваться некуда...
Я выбралась из коробки и снова подкралась к мисочке. Набросившись со всей решимостью отчаявшегося голодающего котенка, я глотала не жуя мягкое, ароматное лакомство, давясь и стараясь захватить сразу побольше. Кусочки обволакивало что-то нежное, скользкое, полужидкое. Я слизывала это с кусочков, марая мордочку. Потом отмоюсь, если успею...
Вдруг что-то ухватило меня поперек спины.
- Все, конец, - подумала я и стала выкручиваться из цепкого захвата изо всех сил.
Я вопила во весь голос, надрывая связки. Мотала всеми четырьмя лапами, свободно болтающимися в воздухе, но не могла вырваться из плена сжимающей меня хоть и нежно, но крепко руки Радужной женщины.
- Отпусти меня, - орала я, - что тебе нужно? Я больная, уродливая, тощая! Меня не хватит, чтобы накормить тебя! Я не хочу умирать сейчас! Ми говорила, что нужно еще подождать! Слышишь, ты? Отпусти меня сейчас же! Ты пришла не вовремя! Я еще не готова!..
Я могла вертеться и орать, пытаясь цапнуть ее руку зубами или разодрать когтями, сколько угодно. Женщина держала меня крепко, разглядывая и что-то говоря мужчине рядом. Каким-то образом она умудрилась перехватить мои яростно сучащие задние лапы другой рукой, а первой перехватить так, что и передние лапы оказались зажатыми в ее ладони. Теперь я смотрела ей в лицо. Никогда не думала, что у смерти бывает лицо. Женщина просто смотрела на меня, не пытаясь укусить и съесть. Ее брови сдвинулись так же, как и у мужчины вчера. Она все время что-то взволнованно говорила. Мужчина ей отвечал так же взволнованно и тоже разглядывал меня со всех сторон.
- Видите? Все видите? - вдруг донесся крик Фыра. - Я говорил вам! Смотрите! Я не врал! Вот она, женщина! Она пришла, посланница Радуги, чтобы забрать одного из нас! И понятно, что она возьмет больную Фру! Радуга всегда забирает больных. Пусть берет ее! Нам станет легче, если Фру исчезнет! Опасная болезнь перестанет жить рядом с нами и пить наше молоко! Смерть ей! Смерть!
- Ну вот и все, - поняла я. - Стая отказалась от меня. Они уже вычеркнули меня из списков живых и больше не пустят в коробку и не дадут молока. Я умру от голода, если не уйду сейчас.
Осознав это я успокоилась и перестала сопротивляться своей судьбе. Тем более, что руки женщины были теплыми и совсем не напоминали ледяное объятие смерти, и ее лицо не наводило на меня ужас, как тогда, когда тень из угла коробки забирала душу Мя. Женщина тихонько прижала меня к груди и пошла, что-то ласково приговаривая.
Кошки равнодушно смотрели, как меня уносят. Они ждали и желали этого.
- Прощайте! - крикнула я им напоследок. - Я передам привет от вас Мрр и Мяр, не сомневайтесь! Когда-то вы были добры ко мне и не дали умереть с голода! Я помню добро и отплачу вам тем же! Ты, Фыр, был прав! Зря я не поверила тебе! Хотя, может и лучше, что меня забирают, вы перестанете опасаться моего присутствия рядом! Если моя мать придет когда-нибудь, передайте ей, что я очень скучала без нее и хотела перед смертью хоть еще разок напиться ее молока, но я прощаю ей, что она бросила меня и больше на нее не сержусь. На Радуге я встречу своих сестер и буду счастлива. Пусть мама не плачет по мне. Прощайте!..
Я кричала громко, пытаясь докричаться до ставших почти родными кошек. Меня уносили все дальше и дальше в неизвестность. Я смотрела вокруг с высоты, на которой никогда в жизни не была. Надо же, какой большой, оказывается, мир вокруг! А я и не знала! И совсем не успела с ним познакомиться и разглядеть. Огромное пространство невозможно объять глазами! Мой мир ограничивался коробкой и несколькими метрами перед ней. И я никогда не думала, что он настолько огромен. Я притихла и вертела головой, рассматривая все вокруг, пытаясь напоследок впитать в себя впечатления и картины, которые мне не суждено будет больше увидеть...
...Мое путешествие в ладонях Радужной посланницы закончилось быстро. Скрипнула калитка, и мы оказались рядом с большим домом людей. Женщина и мужчина все время переговаривались.
- Наверное придумывают как лучше меня сожрать, - вертелась мысль в моей голове, - сейчас или на обед. Да все равно уже... Возвратиться я не смогу, мать пропала... Никому я не нужна... Зачем мне жизнь? Пусть едят...
Женщина передала меня в руки мужчине и куда-то ушла. Я спокойно ждала своей участи, пригревшись в больших, уютных ладонях. Женщина вернулась. В ее руках были незнакомые мне предметы. Мужчина крепко и нежно перехватил мои лапы вместе, чтобы я не могла пошевелиться. В ужасе я закрыла здоровый глаз и почувствовала, что женщина что-то делает с моим ослепшим и сильно ноющим правым глазом. За время болезни я так привыкла к боли, что на время забыла о ней. Сейчас боль вернулась. В глаз капнуло что-то щипучее, и я дернула головой, пытаясь избежать новой боли.
- Шшшшшшшшш, - сказала женщина, - потерпи, малышка, нужно обработать твой глаз. Шшшшшшшшш, не бойся, я не сделаю тебе больно.
Она что-то капнула и в мой здоровый глаз и, немного погодя, чем-то намазала оба глаза. Мазь не щипала, только после этого на глазу как пленка появилась и изображение стало мутным.
- Наверное это специально, - подумалось мне, - чтобы я меньше боялась и не видела, как меня станут есть...
Меня отнесли в какое-то небольшое помещение и поставили в таз с тёплой водой. Было приятно в ней стоять, но я снова стала вырываться. Они что, перед тем, как съесть, сначала собрались меня утопить что ли? Или только отмыть грязь, набранную за последние дни без матери, а только потом сожрать?
Мне было очень страшно, но судьбу не обмануть. Я ничего не могла сделать. Вода была очень теплой, мне плескали ее на спинку, нежно поглаживая, протирали грязную мордочку, мыли лапки. Я немного расслабилась. Похоже сегодня топить меня не станут. Уж очень нежно они обращаются с ЕДОЙ. Мокрую и пищащую, меня завернули в теплую, большую, меховую шкуру, такую мягкую, что мне сразу захотелось спать, и понесли в дом.
Я никогда не видела человеческий дом изнутри. Я думала, что он похож на мою коробку, только больше. Сказать, что я была удивлена, значит ничего не сказать. Я была поражена, ошарашена и подавлена увиденным. Везде громоздились какие-то сооружения, стоящие на тонких длинных или коротких толстых ножках, или просто лежащие брюхом на полу. Пол был застелен невиданными шкурами, а на них в ожидании сидели... огромный рыжий холеный кот и небольшая гладкая пятнистая кошечка...
- Привет, - сказала я им. Мама учила меня здороваться с посторонними. - А где Ми и Мя? А вы тут главные на Радуге? Позовите пожалуйста моих сестер, а то мне страшно...
Кот и кошка переглянулись.
- Еще одна Радугу ищет, - ухмыльнулся кот. - Прямо, как ты, Гелка, в прошлом году. Такая же, и глаз тот же. Интересно, с какой помойки эту притащили...
- Почему это с помойки? - возмутилась я, оскорбленная таким предположением. - И вовсе не с помойки! Я в коробке жила! Там был мой дом. И ма... А мама меня бросила...
Я спрятала мордочку в складках мягкой шкуры, в которую была завернута, чтобы они не видели моих слез. Мама говорила, что плакать при посторонних неприлично и стыдно. Все равно никто не пожалеет.
Пятнистая кошечка оживилась и подошла поближе к женщине.
- Ты из коробки? - спросила она меня заинтересовано. - Я тоже родилась в коробке. Меня забрала Радужная женщина, когда я собралась повидать своих предков. Эта женщина заменила мне мать. Люди, принесшие тебя, помогли мне выздороветь, а я была куда в худшем состоянии... Да и меньше вполовину...
Только сейчас я заметила, что у кошечки нет глаза с правой стороны. Там была узкая щель, в которой что-то белело.
- Ты тоже слепая? - удивилась я такому совпадению. - Ты родилась в той же коробке, что и я? Почему тогда я тебя там не видела? А что случилось с твоим глазом?
- Сколько вопросов, - поморщился рыжий кот, - а ты любопытная, однако, для попавшей, как ты решила, на Радугу...
- Я родилась в конце прошлого лета, - ответила пятнистая кошечка, - поэтому ты и не могла там меня встретить, глупышка. Просто я старше тебя. И меня забрали, когда я была совсем крохой. Я была очень больна и умирала. Фокс говорит, что в меня заползли Черные Змеи Печали и съедали меня изнутри. Это он так называет болезнь. Глаз тоже они съели. Змеи.
Кошечка стала деловито вылизываться, как будто рассказывала мне, что она ела сегодня на завтрак.
- Ты тоже больна, - промурчал рыжий кот, - серьезно больна. Змеи добрались и до твоего глаза, я вижу, маленькая незнакомка. От тебя плохо пахнет. Это значит болезнь зашла далеко. Эти люди взяли тебя не для того, чтобы съесть, как ты наверняка думаешь, а чтобы помочь тебе не отправиться на Радугу. Подчиняйся им, плохого они тебе не сделают, поверь мне.
- Мда, подчиняйся, - кошечка бросила лизать лапу и начала вылизывать хвост, - они добрые и вкусно кормят. Тебе понравится!
Женщина что-то сказала, обращаясь к коту и кошечке. Кошечка недовольно покрутила хвостом, а кот растопырил усы.
- Что она сказала? - спросила я растеряно.
- Она сказала: "Все, посмотрели друг на друга и хватит!" - ответила пятнистая кошечка. - Ты пока не понимаешь их речи. Ничего, скоро научишься. Когда с ними живешь в одном доме, привыкаешь к звукам, которые они издают и начинаешь понимать смысл. Конечно, речь у них дурацкая, не то, что у нас, но что делать - и у людей есть свои недостатки! Пока что ты поживешь там, наверху, отдельно от нас. Тебя покажут шаманам людей, чтобы понять, как изгнать Змей Печали, а когда ты вылечишься, мы станем жить здесь все вместе. Фокс, я и ты. Вот все это сказала Ма. Кстати, у тебя имя-то было?
Меня понесли наверх, поднимаясь все выше и выше, как в небо.
- Я Фру! Меня зовут Фру! - крикнула я, торопясь, опасаясь, что скоро мой голос станет им не слышен, если мы поднимемся прямо в небо.
- Да слышу я, и незачем так орать, - крикнула мне вдогонку кошечка. - Все равно неважно, какое у тебя было имя, потому, что здесь ты скоро получишь новое...
Меня положили на что-то мягкое и накрыли теплой шкурой. Я была измотана и очень хотела спать. Столько новых эмоций и впечатлений, ощущений и встреч... Мне нужен был отдых.
- Наверное это и есть диван, - подумала я и мгновенно уснула...
...Я крепко спала и мне снились летающие рыжие коты с огромными крыльями. Они садились в гнезда на вершинах берез и кричали "Мяу!", а в гнездах сидели небольшие, пятнистые кошечки и вылизывали свои хвосты. "Подчиняйся!" - мяукали кошечки хором. - "Тебе понравится!"...
Да, сном, и только сном, должны его назвать!
И в этом мне пришлось сегодня убедиться:
Мир - только сон...
А я-то думал - явь,
Я думал - это жизнь, а это снится...
(Ки-но Цураюки)
