Андрей Чесноков вспоминает.
В 2009 году знаменитый советский и российский теннисист, лидер сборной в Кубке Дэвиса, победитель семи турниров ATP, включая один «мастерса», полуфиналист «Ролан Гаррос» Андрей Чесноков дал большое интервью «СЭ» в рамках рубрики «Разговор по пятницам» Юрию Голышаку и Александру Кружкову. Читайте истории Чеснокова о нравах в теннисном мире, его любви к искусству, а также о своей легендарной рассеянности.
- Алла Чеснокова, ваша бывшая жена, в интервью говорила, что для вас в порядке вещей было - разгромить после поражения гостиничный номер…
- Преувеличивает. Я был очень тихий на корте, а вот за его пределами иногда мог вспылить. Запулить часы в стенку или мобильник. Но мебель в номерах не крушил так, как Горан Иванишевич.
- А что Иванишевич?
- Проиграв турнир в Майами, хорват устроил в номере чудовищный погром. С тех пор в этот отель теннисистов на порог не пускают.
- Другую звезду мирового тенниса, Бориса Беккера, по словам Аллы, в последний момент сняли с подоконника - хотел выброситься. Это не выдумка?
- Теннисисты - люди ранимые. Порой уединяются и страдают. Так что все могло быть.
- Александр Абдулов считал: если распадается брак - всегда виноват мужчина. Согласны?
- Абдулов - молодец, что так сказал. По крайней мере это - по-мужски. Хотя в таких делах, полагаю, у каждого - своя правда. Когда люди расстаются, они начинают искать виноватого. А что в итоге? Потом встречаются, опять начинают доказывать, кто прав, а кто - нет. И еще больше усугубляют ситуацию. Я же предпочитаю виновного не искать. У нас с Аллой были непростые отношения. Мы то сходились, то расходились… Сейчас она с детьми живет во Франции. А у меня другая семья.
- Жена - моложе вас?
- Да, на 11 лет. Познакомились со Снежаной в Москве, на вечеринке. Сын растет - ему год и три месяца.
- Кем работает Снежана?
- Моим ангелом-хранителем. Я не шучу. Она действительно моя правая рука. Помогает во всем, в том числе - в антикварном бизнесе.
- Почему именно антикварном?
- Началось с того, что в конце 80-х, как и многие теннисисты, я привозил из Америки компьютеры. Это были громоздкие бандуры, но в Союзе стоили бешеных денег. Если ребята покупали на них автомобили, то я - полотна Васнецова, Коровина. А со временем стал заниматься и антиквариатом.
- Поразительно - как додумались в таком возрасте покупать картины, а не машины?
- Никто не советовал. Просто чувствовал тягу к живописи. Коровина купил в 1989 году в парижском магазине «Санкт-Петербург». Заплатил 20 тысяч франков. Потом продал.
- Почему?
- Хорошая картина - вечерний Париж. Но у Коровина есть более красивые работы. А одну картину Васнецова я сбыл Кафельникову. Вскоре выкупил обратно и снова продал - уже другому человеку.
- Была картина, которая от вас ушла, - и очень об этом жалели?
- Когда продаю - всегда жалею. Но успокаиваю себя тем, что обязательно найду что-то лучше. Понимаете, можно жалеть, если отдаешь «Джоконду»…
- Или «Девятый вал».
- Насчет Айвазовского - готов поспорить. Есть художники, чьи работы встречаются редко. Например, Куинджи. А вот Айвазовский - необычайно плодовит, написал около шести тысяч картин. А сколько подделок! Частенько за его полотна выдают работы армянского художника Башинджагяна. Он прекрасно рисовал море, и мазок с Айвазовским у него точь-в-точь. Разница в том, за одного дают 100 тысяч долларов, а за другого - два миллиона. Так что делают жулики? Стирают на картинах подпись Башинджагяна и ставят автограф Айвазовского.
- Вы на подделки попадали?
- Как без этого? Только не с Айвазовским - с ним никогда не связывался. Однажды приобрел работу Александры Экстер за 20 тысяч евро. Оказалось - подделка. Пытался вернуть предыдущему владельцу, но получил лишь часть денег. Хотя 20 тысяч евро - пустяк по сравнению с суммой, которую в 90-е в Москве вложил в недвижимость. Потом выяснилось, что я купил воздух…
- На аукционах вы, похоже, нередкий гость?
- Обычно покупаю вещи у знакомых антикваров. В этом кругу все давно друг друга знают. Поэтому, если вдруг тебе досталась подделка, всегда можешь ее вернуть. На аукционах сложнее. Там сперва необходимо предоставить доказательства. Для этого надо сходить в Третьяковку или Русский музей, найти авторитетных экспертов, которые подтвердят, что это не подлинник. Иногда требуется химический анализ. А это - время, деньги.
- Какой аукцион особенно запомнился?
- Когда-то за 400 тысяч франков ушло с молотка рукописное четверостишие Пушкина с его автографом. Еще запомнил, как продали картину Георгия Лапшина - ученика Коровина. Она была грязная, покрыта толстым слоем пыли. Стартовую цену дали смешную - кажется, 200 евро. «Если поднимется до 10 тысяч евро - куплю», - подумал я. Однако работа ушла за 43 тысячи.
- Из теннисистов, говорят, Иван Лендл - большой любитель живописи?
- Его страсть - знаменитый чешский художник Альфонс Муха, который работал в стиле арт нуво. С Лендлом как-то разговорились об этом. Он сказал, что собрал солидную коллекцию Мухи. Я понимаю Ивана - мне тоже очень нравятся работы этого художника.
- Помимо картин - самое интересное, что побывало в ваших руках?
- В Швейцарии подержал бриллиант весом в 110 карат. Покупать, разумеется, не собирался. Человек хотел за него 18 миллионов долларов. Удалось ли его кому-то продать - не знаю… Но гораздо большее удовольствие я получаю от старых советских газет.
- Газет?!
- Долго их искал - попробуйте-ка найти такие, чтоб были в хорошем состоянии. Недавно, наконец, обнаружил на блошином рынке уникальные номера «Правды» - за 1924 год, 1926-й, 1953-й… Изучаю, что писали на следующий день после смерти Ленина, Дзержинского, Сталина. Про «дело врачей». Безумно интересно.
- Еще вы коллекционируете марки. С Анатолием Карповым, большим знатоком этого дела, знакомы?
- Познакомились в 1988 году. Карпов пригласил в гости, показал свою уникальную коллекцию. У него и тогда было очень много марок - сейчас, наверное, еще больше. Главные темы - олимпийская филателия, шахматы, хронология советских марок и марки Бельгии. У Анатолия Евгеньевича были деньги и возможности быстро собрать полную коллекцию какой-то серии - после чего он переключался на новую. Я же в этом деле не такой профи. Когда-то в шесть лет мне подарили марки, и я увлекся. Но мало что в этом смыслил, складывал в альбом все подряд - бабочки, цветочки, машинки… Только в 18 начал собирать уже серьезную коллекцию на шахматную тему.
- С Карповым общаетесь?
- К сожалению, не виделись очень давно. Последний раз были вместе на выставке Ильи Глазунова. Еще во времена СССР.
- Вы прожили во Франции больше десяти лет. Рассматривали для себя вариант остаться там навсегда?
- Нет. Хотя Париж - сказочный город. Пожив там, понял, почему туда так тянуло наших эмигрантов. Я бывал на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, где похоронены Бунин, Мережковский, Галич, Тарковский, Нуреев, Коровин… Впервые оказался там лет двадцать назад. И встретил удивительного человека.
- Вы о ком?
- Служил там батюшка, который об этом кладбище знал все. Мог рассказать о каждой могиле. Помнил, как в 1953-м хоронили Бунина. Слушать его истории можно было часами. Был, правда, у батюшки недостаток. Свою длинную рясу он, кажется, с того же 1953-го не стирал. Грязь с нее можно было ножом отскребать. Пахло ужасно.
- Близкие говорили о вашей рассеянности. Эта черта при вас?
- Ну да. Теряю и мобильные телефоны, и чемоданы. Хотя гораздо хуже, когда безалаберно составляю договор о покупке помещения - и все прахом.
- Это тоже - рассеянность?
- Она самая. О, историю вспомнил. К моей рассеянности она отношения не имеет. Прилетел как-то в Германию к Кафельникову и Голованову. Собираемся на тренировку. Ребята сложили сумки, поставили их на тротуар рядом с машиной - и уехали. Вечером возвращаемся, выходит сосед: «Вы утром сумочку забыли». Кафельников смотрит - ба, да эта же моя! А сумочка-то непростая.
- В смысле?
- Набитая почти доверху деньгами. Там лежало 150 тысяч марок. Представляете, что Кафельников оставил на дороге?! Хорошо, сосед честный попался - видимо, сумку даже не раскрыл. Конечно, его отблагодарили.