Поп и инвалид

Молодой инвалид сидел на лавочке и смотрел на проходящих мимо людей. Он был болен ДЦП – его тело перекосило, а лицо постоянно подёргивалась от частых сокращение. Он смотрели на проходящих мимо людей и на душе накатывала тоска. Все они куда-то спешили – на работу, учёбу, свидание. А куда спешить ему? На работу? Зачем? Что ему даст эта работа? Общение в офисе? Об этом не стоит думать, он не сможет добраться до офиса. А если бы смог – сидеть весь день на виду у коллег с перекошенным видом? Зачем испытывать их терпение, рано или поздно оно лопнет. Работать на дому – тоже не вариант. Как зомби шлепать по кнопкам компьютера – и что дальше? Всё равно не сможешь потратить ни копейки из того, что заработаешь. Да и что надо такому человеку?
- Здравствуйте, - тихий голос раздался прямо над ухом инвалида.
Тот вздрогнул, обернулся и увидел попа, присаживающего около него на лавочку.
- Эх, погодка сегодня шепчет! – пытался завязать разговор поп.
Инвалид лишь кинул головой. Он давно уже не обращал внимание на окружающий мир, не умел «радоваться солнышку» - как принято говорить.
- Тепло, - нехотя ответил он.
- У бога дней много, - продолжал поп, - и хороших, и плохих. Я вы верите в бога? – радостно, словно ожидая, что его погладят по голове, спросил он.
- Нет, - коротко ответил инвалид.
- Почему? – подпрыгнул поп, будто учитель севший на канцелярскую кнопку.
- А вы сами этого не понимаете?
- Понимаю, - артистически вздохнул поп, - но бог посылает нам страдания, чтобы испытать нас…
- А что испытал сам бог для того чтобы испытывать других? – задал инвалид глупый вопрос.
- Бог принял страдания на кресте…
- Ваш Христос, - прервал его инвалид, - страдал один день, а любой инвалид – всю жизнь. Сколько я проживу? Сейчас мне 33, сколько мне ещё осталось? 30-40 лет? В постоянных мучениях и страданий. Мои ровесники выросли, обзавелись семьями, скоро их дети обзаведутся семьями. А я так и буду сидеть на этой лавочке! Ваш Христос мучился один день, - вновь повторил он, - а любой инвалид – всю жизнь. Поэтому не надо мне говорить о принятие страданий. Христос сам подписался на это, а я не на что не подписывался.
- Такие как ты попадут в рай, - начал было поп.
- А он есть ли ваш рай? – прервал его инвалид. – Где гарантии, что он существует?
- Надо просто верить в это.
- Неужели вы не понимаете насколько жестоки ваши слова?
Поп промолчал.
- Насколько жестоко говорить человеку: «подожди дышать, придёт время, и ты вздохнёшь полной грудью»? а что делать сейчас? Задыхаться? Умирать от удушья?
- Радуйся, что тебе выпало столько страдать. Страдания окупаются на том свете!
Инвалид тихо выругался. Нагнулся, взяв в руки грязный камень, сказал:
- А давай я тебе по шее дам! Или в затылок? Выбью шейный позвонок, у тебя ноги откажут, ты будешь на кровати лежать и срать под себя. Вот тогда и узнаешь – что такое божья благодать! Сразу в рай попадёшь! Гарантирую!
- Всё в руках божьих, - прошептал поп.
Но на всякий случай отодвинулся от инвалида подальше.
Тот откинул камень от себя с русским матом на устах.
- Некоторые инвалиды живут нормальной жизнью, создают семьи, - попробовал поп зайти, с другой стороны.
- Живут, - кивнул головой инвалид, - но у меня слишком глубокая инвалидность, мне нужна постоянная помощь. Мать устала от этого, она не возьмёт в дом второго инвалида. Зачем? Чтобы ухаживать за двумя?
- Но можно попытаться найти здоровую женщину…
- Посмотри на меня – ты видишь, как меня перекосило? Какая нормальная женщина пойдёт за меня? Если только аферистка и алкоголичка. Я сам не смогу уважать ту бабу, которая будет жить со мной. Как можно жить с таким.
- Ты не прав…- начал было поп.
- Ты куда ехал? – спросил его инвалид, указывая рукой на дорогой джип, стоявший у лавочки.
- Да мне в тот подъезд надо к знакомым, - как-то стушевался поп.
- Так иди к знакомым, - огрызнулся инвалид, - что подошёл? Что сказать хотел, благодетель?
- Храни тебя бог, - поп перекрестил инвалида, поднимаясь с лавочки.
- Хранит, - вздохнул тот, - хранит так, что никак не сдохну.
Он посмотрел, как поп вошёл в подъезд, поднялся с лавочки и побрёл к себе домой. Разговор с попом никак не тронул его, он давно не обращал внимание на мнение других людей, хорошо запомнив бессмертные строки Шота Руставели. Он вошёл в подъезд своего дома доживать оставшиеся дни.