Ксюша не помнила, как пережила эти два месяца. Она ходила, говорила, ела... Но все делала механически. Ей казалось, что все это происходит не с ней. Павлик, ее любимый Павлик стал чужим. Он не ее, он Катьки Петровой муж.
Вскоре ее родители заметили, что с Ксюшей что-то не так. Она стала округляться, неожиданно полнеть.
А по деревне уже ползли про Ксюшу невероятные слухи, обрастая все новыми и новыми подробностями.
Первая очнулась мать Ксюши. Когда отца не было дома она устроила дочери допрос с пристрастием. И та призналась, что ждет ребенка от Павла.
Мать схватилась за голову. Что делать? Отец узнает – беды не миновать.
Да и по деревне невозможно будет пройти, все будут судачить, скажут – вот какую дочку вырастили Морозовы, в подоле принесла…
Но что-то делать было уже поздно. Ребенок жил, подрастал, начал шевелиться…
Мир не без "добрых" людей. Слухи дошли и до ушей Ксюшиного отца. Сначала тот онемел от услышанного. Сразу не поверил и кинулся домой выяснять.
Дома вопросительно взглянул на дочь. Та опустила голову. Побелев от гнева, отец схватил вожжи и замахнулся на нее.
Мать бросилась к нему, повисла на руке:
- Не дам! Не трожь! Не смей, изуродуешь девку…
- Отойди, мать! Ты кого мне воспитала? Вся деревня смеется над нами. Теперь я буду учить ее, чтобы на всю жизнь запомнила… Всю дурь из нее выбью…
Обезумевшая мать, крепко вцепившись в руку отца, заголосила:
- Не трогай ее, она же тяжелая…Поздно ты решил учить ее. Надо было раньше, когда поперек лавки лежала…
- Ксюшка, беги во двор, - обернувшись, закричала дочери.
А Ксюша, помертвев, молча стояла перед отцом, прикрыв одной рукой живот, другой – заслонив голову. Ноги ее будто вросли в пол.
- Пусть... Так мне и надо, хуже меня никого на свете нет, - билась в голове мысль.
Неожиданно отец обессиленно опустил руку. Обернулся. Увидев у стены табуретку, присел на нее.
Мать тут же метнулась к дочери и, схватив с гвоздя фуфайку с теплым платком, сунула все Ксюше в руки и вытолкала ее в сенки.
- Оденься и жди меня во дворе, - шепнула на ходу.
Прошло несколько лет. Летний июльский зной накрыл деревню.
Все живое спряталось в тени и даже ветер устало задремал в кустах отцветшей в мае сирени. Ни один листок на деревьях, ни одна травинка не шелохнется в этот полуденный час.
- Егорка, ты где? Ты куда спрятался, постреленок?
Баба Фрося стояла на крыльце и звала своего шестилетнего внука.
- Баба, баба, смотри, что я нашел…
Егорка выбежал из сарая, в котором громко кудахтала курица. Он держал в руке куриное яйцо.
- Баба, смотри, оно совсем теплое. Курочка снесла нам яичко. Баба, можно, я его выпью?
- Можно. Идем в избу, я тебе там скорлупку ложечкой пробью, присолю и ты его выпьешь.
- Нет, баба, давай я сам.
Егорка вбежал на крылечко и они вместе вошли в прохладу дома. Баба Фрося достала и подала ему чайную ложку. Егорка постучал ею по носику яйца, потом своими пальчиками расколупал его, разболтал ложечкой содержимое, выпил.
- Вкуснотища! – зажмурился от удовольствия.
- Баб, ты знаешь, мы завтра рано утром собираемся с дедом на рыбалку. Он сказал, что надо будет встать рано-рано, как только начнет светать. Баб, мы тебе много-много рыбы наловим. На целую уху…
Баба Фрося улыбнулась, слушая, как по-взрослому рассуждает любимый внук. Погладила, потрепала его по голове.
- Рыбак ты мой, рыбак…
Тут с улицы донесся шум-гам, детский смех.
- Егорка, пойдешь с нами на речку купаться? – услышали они с бабой Фросей звонкий голос соседской девчонки Любки.
- Баб, можно я побегу с ребятами купаться? Там вода такая теплая, теплая… Дай мне, баб, кусок хлеба с собой.
Баба Фрося отрезала ломоть хлеба, макнула его сначала в воду, потом в сахар. Протянула внуку.
- Беги. Да будь осторожнее.
- Ой, баб, там же мелко. Да и плавать я умею, меня дед давно научил, еще когда я маленький был. Ты что, баб, забыла?
Баба Фрося вышла вместе с Егоркой во двор, глянула на галдящую стаю ребятишек. Старшей среди них была десятилетняя соседская Любка.
- Любка, ты присмотри за ним, ладно? Неровен час, - попросила баба Фрося.
- Ладно, присмотрю, - махнула рукой Любка и ребятня наперегонки понеслась к речке.
Материнство пошло Ксюше на пользу. Красавица в девичестве, она после родов еще больше расцвела.
По-прежнему стройная, голубоглазая и улыбчивая, с длинными светлыми волосами Ксюша была необыкновенно хороша собой.
Павел не мог спокойно смотреть на нее, где бы ни встречал - на улице, в магазине, в поле или на току.
Пытался иной раз подойти к Ксюше и полушутя-полусерьезно предлагал встретиться, поговорить. Сам же в душе лелея надежду на тайные, но серьезные отношения.
Ксюша же, навсегда и бесповоротно пресекла эти его двусмысленные полунамеки на корню.
Раньше она волновалась, когда встречала Павла. Сердце ее начинало биться учащенно, но она старалась не показывать виду.
Поначалу, сразу после его женитьбы она еще мечтала, что вдруг судьба смилостивится и подарит им еще шанс. И тогда они станут семьей, а Егорка обретет своего отца.
Потом поняла, что никогда им с Павлом не быть вместе и успокоилась. Надо жить, жить ради Егорки.
Все в деревне знали, что Егорка сын Павла, настолько он был похож на его отца - Егоркиного второго деда.
Однако несостоявшаяся свекровь решительно не приняла Егорку за своего внука. Более того, она запретила и Павлу даже думать, что у Ксюши Морозовой растет его сынишка.
- Нагуляла неведомо от кого, - презрительно поджав губы, говорила она Павлу про Ксюшу. - Совсем пропащая девка. Хорошо, что я тебя вовремя остановила. Сейчас бы воспитывал чужого выкормыша.
А Павел сначала убеждал мать, что Егорка его сын. Потом уже и сам начал колебаться и сомневаться в этом под напором мамашиных доводов.
Катерина же, жена Павла, после свадьбы в положенный срок родила ему дочку. После родов женщина располнела, погрузнела, еще больше подурнела.
А Павел мрачнел, глядя на жену. Встречая Ксюшу, он постоянно сравнивал жену с ней и в его душе все переворачивалось - на кого променял он любовь свою...
А еще он постоянно думал о Ксюше. Ему до боли хотелось обнять ее как когда-то, прижать к себе и целовать, целовать... Но нельзя. Она была чужая. И совсем далекая, хотя порой и рядом находилась.
Шли дни. Однажды в их деревню приехали молодые парни, необычные специалисты. Они стали проводить различные геодезические и топографические исследования. Сельчане узнали, что рядом с их деревней будет строиться и пройдет какая-то дорога.
Руководил экспедицией молодой инженер Михаил. После работы приезжие ребята шли на поляну, где местная молодежь весело и шумно отдыхала. Они танцевали под гармошку, выбивали дроби, пели частушки, играли в ручеек и другие игры.
Здесь-то Михаил и заприметил красавицу Ксюшу. Он в первый же вечер напросился проводить ее до дома.
Позже познакомился с родителями, подружился с Егоркой. Рослый, загорелый, весь какой-то надежный, он понравился Ксюше.
Когда пришла пора ему уезжать, Михаил предложил ей выйти за него замуж и уехать вместе в город.
- Нет, - сказала Ксюша. – У меня сын, я не могу вот так сразу, с бухты-барахты все изменить в своей жизни. Мне нужно думать о сыне.
- Егорка будет моим сыном. Вы оба мне очень дороги, я не смогу и не хочу жить без вас. Ты подумай, Ксюша. У тебя есть время. А я через месяц вернусь за вами.
Михаил приехал в деревню даже раньше, уже через две недели. Они с Ксюшей расписались в сельсовете, родные сыграли им скромную свадьбу и, взяв Егорку, молодые уехали жить в город.
Михаил не обманул Ксюшу. Он полюбил Егорку как собственного сына.
Позже у них родились еще две дочки. Но Егорка по-прежнему не был обделен вниманием родителей, а Михаил стал ему самым настоящим отцом.
Всем семейством они приезжали в деревню навещать Ксюшиных родителей, пока те были живы.
А потом стали ездить в деревню только раз в год, на Родительский день, чтобы поклониться родным могилкам.
Приглашаю подписаться на мой канал "Заметки любителя удивляться" .