Зарисовка 6. Спиридон Гаврилович Носик любил совать свой нос в чужие дела. Причем в прямом смысле. Считал, что он поступает правильно, ведь он не кто иной, а борец за справедливость. И переубедить его не мог никто, даже собственная жена, которая сбежала от него двадцать лет назад, раскусив его сущность после двух лет брака.
Спиридон Гаврилович просыпался очень рано. В пять часов утра... Боялся пропустить что-то важное, что могло произойти вне его квартиры, пока он будет спать. Спал он тоже плохо. Постоянно вскакивал и прислушивался к звукам, которые доносились от соседей или с улицы. И тогда в его огромной книге появлялась запись: "Чудиков из восьмой квартиры пять раз ходил в туалет. Никакой экономии природных ресурсов. Надо бы написать на него жалобу..." Он долго размышлял в какую инстанцию отнести бумагу. В ЖЭК или в экологию?"
Проснувшись, Спиридон Гаврилович умывался кружкой воды, приглаживал свои жиденькие волосы расческой и замирал, любуясь своим отражением в зеркале. Он не видел, что коричневый костюм на нем был измят и покрыт пятнами на рукавах, что застиранная рубаха не первой свежести.
Он смотрел исключительно на свое лицо, на котором красовался огромный нос. С горбинкой. Этот нос и выдавал его принадлежность к семье Носиков, которые все до единого были бухгалтерами. У папеньки был такой, и у деда тоже.
После раннего завтрака Спиридон Гаврилович сидел у окна и наблюдал в бинокль за тем, что происходит на улице и в квартирах соседних домов. За окнами все же лучше было следить ночью. Поэтому он выходил, когда начиналось движение: соседки судачили на скамейке, перемывая всем косточки, дети бегали на игровой площадке.
Он появлялся всегда незаметно, как тень. В своем неизменном коричневом костюме, в очках и с толстой папкой под мышкой. Эту папку он берег, как зеницу ока. Потому что в ней была вся его жизнь. И записи о том, кто когда ушел. С кем и с чем. Кто о чем говорит. И так далее.
Его никто не замечал, а он был этому рад. Разговор на скамье шел оживленный. Женщины обсуждали, как собака нового жильца Немилова из двадцатой квартиры бегает по три раза во дворе.
Фантазия у Носика была богатая, поэтому он сразу же представил, как пес носится за детьми, какие кучи он кладет, сколько блох роняет вокруг.
"Это же не мыслимо! Такая опасность! Полная антисанитария..." — думал Носик, возвращаясь в квартиру. Садясь за неубранный после завтрака стол, он доставал чистый лист и строчил очередной донос. Думал в какую организацию лучше подать жалобу. Лучше бы, конечно, в санэпидемстанцию, но он незаметно выходил и отправлялся прямиком в полицейский участок. Там надежнее.
Естественно, что никто его не принимал с распростертыми объятиями, потому что Носик был здесь завсегдатаем. Посмеиваясь между собой, участковые полицейские называли его негласным сотрудником, или агентом под прикрытием. Все его жалобы собирали тоже в отдельную папку. На всякий случай. Вдруг этому Носику взбредет в голову просмотреть их. Лучше так. От греха подальше.
Жалоба была принята и Спиридон Гаврилович, довольный, отправился в магазин, чтобы купить пакет кефира и батон. Он думал о том, что вот если бы ему платили за его бдительность, то он бы был уже богатым, и обедал колбасой, а не кефиром.
По дороге домой Носик увидел старушку из дома напротив, которая, согнувшись, раскладывала по консервным банкам еду для бездомных кошек и котов. Спиридон качал головой, включая в голове калькулятор, чтобы подсчитать, сколько же котят прибавится в их дворе этим летом: "Если каждая кошка принесет по два котенка, то... Если по три, то..." Он до самого подъезда умножал, не замечая никого вокруг и приходя к выводу, что надо бы пожаловаться, куда следует. Но куда он пока не решил...
Участковый явился через неделю.
— Здравия желаю, милые дамы! — Младший лейтенант Кузькин козырнул. — Говорят, у вас тут стая собак мешает вашему спокойствию?
— С чего это вы сделали такие выводы? — поинтересовалась Лилия Степановна.
— Так жалоба поступила. Должен проверить... так сказать... отреагировать...
— Мы не жаловались... — оправдывалась Мария Николаевна. — Опять этот Носик. Вечно сует свой нос, куда не следует. Слышит звон, да не знает где он...
В двадцатой квартире было тихо. И открыли Кузькину не скоро. На пороге стоял мужик на две головы выше Кузькина, в полосатой майке и с татуировкой в виде розы на плече.
— У вас, гражданин Немилов, есть собака? — решительно спросил участковый.
— Есть.
— Поступила жалоба, что вы выгуливаете свою собаку в неотведенных для этого местах без намордника. — Немилов стоял в дверях, как гора, скрестив руки на груди. Потом кивнул.
— Чижик, ко мне! Иди сюда, мой воробышек! — Кузькин еще ни разу не слышал, чтобы псов так называли.
Участковый попятился... На всякий случай... Мало ли что... Вдруг выскочит псина, напоминающая собаку Баскервилей. Из кухни выбежал очень маленький песик породы йоркширский терьер и тявкнул несколько раз тоненьким голосом, завиляв при этом дружелюбно хвостиком. Кузькин долго смотрел на это недоразумение, потом извинился и на лестнице столкнулся с Носиком:
— Опять вы? Как вам только не надоедает...
Откуда было знать участковому Кузькину, что Спиридон Гаврилович все это делал не со зла. Это был его образ жизни.
Носик поплелся в свою квартиру, лег на свою кровать и закрыл глаза. А ночью он достал бинокль и стал изучать окна соседнего дома.
"На первом этаже опущены жалюзи... Чем это люди там занимаются, прячась от чужих глаз? На втором этаже молоденькая студентка показалась в комнате в одном банном полотенце, которое через минуту соскользнуло на пол. Совсем потеряла стыд..." — Спиридон Гаврилович зажмурился от неожиданности.
Это занятие стало образом жизни Спиридона Носика в свободное от работы время. Компенсация, так сказать... А что еще делать, если ты никому не нужен...
Благодарю, что прочитали. всем удачного дня и прекрасного настроения! М. И.