Если бы и сегодня кто-то публично произнес нечто подобное, то, вероятнее всего, по запросу какого-нибудь особо озабоченного депутата, стал бы объектом уголовного дела.
Но это сказано не сейчас, а в 1937 году, и не публично, а кулуарно - жене, о чем в своих воспоминаниях об отце рассказала дочь Валентина Трифонова Татьяна.
Во время знакомства с биографией Трифонова у меня возникла ассоциация с юмореской в исполнении Хазанова «Я и здесь молчать не буду», и вот почему.
В 1918 году член Реввоенсовета Республики, большевик с момента создания партии Трифонов прибыл на Северный Кавказ в качестве чрезвычайного представителя наркомата по военным делам РСФСР на Юге России.
Приведу два документа, характеризующие Трифонова в период работы на Юге России.
В отдел Гражданского Управления при РВС Южного фронта.
Сведения о безобразиях воинских частей в Донской области.
Воинские части уничтожают сель.хоз. принадлежности, «красную пшеницу» - многолетне выращиваемую для посева, земледельческие орудия держат под замком, когда поля и сады нечем обрабатывать, последнюю соль отправляют, спирт не отпускают лазарету, считая военной добычей, племенной скот режут, высококлассных племенных жеребцов и кобыл используют для строевых нужд – племенные рассадники пустеют. Обязывают под страхом предания суду как врагов Советской власти выполнять невозможные требования. Терроризируют работу ревкомов. Грабят население. Безобразия воинских частей переходят всякие границы в Сальском, Цимлянском, Карачаевском, Вешенском, Каменском, Миллеровском, Хоперском районах.
Член РВС Кавфронта В. Трифонов.
Апрель 1919г.
1919 г. Телеграмма. ЦЕКА ПАРТИИ Ленину.
(выдержка из телеграммы)
Основная причина наших неудач на юге, наряду с неправильной линией нашего политического поведения на Дону – полное отсутствие организованности и военного порядка в управлении Южным фронтом.
Особенно заметна работа фронта на организации санитарной части. Более возмутительного отношения к раненым, чем это наблюдается на Южном фронте, нельзя и придумать. То же самое с делами снабжения….
Под неправильной линией политического поведения на Дону Трифонов понимал методы расказачивания.
Одним из главных идеологов расказачивания в Области Войска Донского являлся председатель Донского бюро РКП(б) и руководитель Гражданского управления С. И. Сырцов.
Резолюция Донбюро РКП(б) от 8 апреля 1919 года:
«Всё это ставит насущной задачей вопрос о полном, быстром, решительном уничтожении казачества как особой экономической группы, разрушение его хозяйственных устоев, физическое уничтожение казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех верхов казачества, активно контрреволюционных, распыление и обезвреживание рядового казачества и о формальной ликвидации казачества».
В своём докладе Оргбюро ЦК РКП(б) 10 июня 1919 г. Трифонов писал об этих методах:
«Лучшего агитационного материала восставшие казаки и выдумать не могли… Огульное обвинение казаков в контрреволюции является, конечно, плодом незрелого размышления… Ошибки, граничившие с преступлениями, совершались нами на Дону… Переселение казаков в том виде, в каком оно осуществляется теперь… является величайшим преступлением. Нужно твёрдо и определённо отказаться от политики репрессий по отношению к казакам вообще. Это не должно мешать, однако, строгому, беспощадному преследованию в судебном порядке всех контрреволюционеров».
В вопросе расказачивания Сталин занял сторону Сырцова, который, проявив себя при раскулачивании Сибири, на пике своей карьеры стал председателем совета народный комиссаров (премьер-министром) РСФСР.
Сталин примирил Трифонова с Сырцовым, который предпринял попытку легитимного, через пленум ЦК партии, устранения Сталина от руководства партией.
В заявлении, поданном в Центральную контрольную комиссию, Сырцов писал:
«Я покушаюсь не на руководство, а на принцип непогрешимости руководства… Я считаю, что партийная среда и пленумы, и актив имеют право это непогрешимое руководство поправлять, надо создать эти условия, потому что догма папской непогрешимости годится для других стран, но не для страны, строящей социализм».
К высшей мере наказания Сырцова приговорили 10 сентября 1937 года.
По окончании гражданской войны Трифонов был, что называется, на хозяйственной работе.
Он был начальником главного управления топлива ВСНХ РСФСР , председателем правления Всероссийского нефтяного синдиката, член совета промбанка РСФСР, председателем Военной коллегии Верховного Суда СССР.
В ноябре 1925 года Трифонова направили в Китай, в качестве помощника военного атташе Егорова.
Из Китая он писал в политбюро:
«Употребление наших средств часто невероятно глупо… Утверждаю: то, что делается в Советском полпредстве по организации вооружённых сил Китая является в чистом виде беспочвенной авантюрой. Стоит эта авантюра огромных средств советских налогоплательщиков и нашей репутации в Китае… Во имя чего, ради каких целей нужно так глупо и безнадёжно дискредитировать Советский Союз в глазах китайского народа? Непонятно, непостижимо!»
Трифонов считал безнравственным сотрудничество Карахана от имени СССР с милитаристом Фын Юй Сяном, который использовал передаваемые ему средства не для организации национального движения, а для личной наживы.
Фын разрешил существовать профсоюзным организациям.
Трифонов пишет в политбюро:
«Карахан от такого либерализма Фына приходит в совершеннейшее умиление, а я, наоборот, в отчаяние.
Вся головка профсоюза на откупе у Фына, получая от него жалование, в несколько раз большее того, которое получают по месту службы. Прежде чем получить эти деньги они должны стать на колени перед выдающим их администратором, поклониться ему до земли и только после этого они получат «дополнительное жалование».
Свои выводы он иллюстрирует примером работы советского полпредства с Фыном:
«Полпредство отпустило несколько тысяч рублей для покупки лошадей для Фыновой кавалерии. Лошади были куплены у Фына в имении, т.е. просто взяты из его табунов и переданы его же армии, а мы заплатили за это советскими деньгами. Мелкое, но очень характерное жульничество».
Сталин позже примирил Трифонова и с Караханом, которого расстреляли 20 сентября 1937 года, и с Егоровым, которому помазали лоб зеленкой 23 февраля 1939 года, с особым извращенным цинизмом поздравив одного из первых маршалов с Днем Красной Армии и Флота.
Трифонов вообще много писал, видимо, имел склонность к литераторству.
Его старший брат был поэтом, а сын стал позже известным советским писателем.
Он критиковал бюрократизм, называя его язвой Советской Системы.
«Почему же ничего не вышло из этой борьбы с бюрократией? Да потому, что боролись с бюрократизмом людей, а корни бюрократизма в методе организации. Мы боролись со следствием, оставляя причину в стороне. Борьба не могла не быть безрезультатной».
Он писал о плановом хозяйстве.
«Идея планового хозяйства, блестящая творческая идея, но осуществляется она в России из рук вон плохо. К сожалению, влияние планового руководства одинаково могущественно, когда план построен правильно (влияние положительно) и когда план построен неправильно (влияние будет отрицательным)».
В президиум Госплана и Сталину он писал, что «Госплан сейчас в значительной мере является паразитом, и паразитом не всегда безвредным».
Он критиковал Лысенко, когда молчали академики, лучше Трифонова знавшие о утопичности его идеи яровизации пшеницы.
И, ведь, не только академики но и мало мальски знающие растениеводство специалисты, вподь до студентов, которые распевали частушку:
Где вместо доводов дубины,
Там от стыда краснеют стенки,
И на дубах растут лещины,
А на Опариных – Лысенки.
В воспоминаниях об отце дочь Трифонова рассказала один занимательный эпизод из своей студенческой жизни.
Одну невразумительную лекцию нам прочёл сам Т. Д. Лысенко. Из зала была подана записка: «А если осла раскормить, может ли он под влиянием условий внешней среды стать академиком ВАСХНИЛ?» Автора записки найти не удалось. Лекций Лысенко нам больше не читал.
Статья Трифонова так и называлась «Почему молчат академики о яровизации?».
В 1936 году Валентин Трифонов – по собственной инициативе – написал книгу «Контуры грядущей войны».
В начале 1937‑го он отправил рукопись книги членам Политбюро ЦК ВКП (б) – Иосифу Сталину, Вячеславу Молотову, Клименту Ворошилову, Григорию Орджоникидзе.
У Трифонова было право теоретизировать по вопросу подготовки страны к войне. В 1918 году он был одним из создателей Красной Армии – членом коллегии по формированию Красной Армии, с февраля 1918 до марта 1920 гг. - членом Реввоенсовета Республики.
«Книга была крамольная. Отец высказывался против существовавшей тогда, принятой партией, тенденции наступательного мышления – «бить врага на его территории»»
- рассказывает дочь Трифонова и цитирует фрагмент книги.
«При концепции «мы будем вести наступательную войну» обороне и защите границ придаётся второстепенное значение. Эта концепция не учитывает, что в грядущей войне наш наиболее вероятный и могущественный противник на Западе – Германия, которая будет иметь перед нами крупное преимущество внезапного нападения. Это преимущество можно компенсировать только одним путём: созданием мощной обороны вдоль границ. Оборона является наиболее результативным способом действия и более полезной, чем наступление, для государства, обладающего обширной территорией».
В 1996 году, найденная в архивах НКВД книга была снова изучена и напечатана – Академией Генштаба Р.Ф.
В предисловии к изданию к.и.н. Дорохов написал:
«К сожалению, книга тогда не увидела свет. А сколько верных и точных прогнозов в ней содержалось: положение и роль танков и массированных ударов авиации в будущей войне; необходимость подготовки и ведения обороны с началом войны; необходимость заблаговременной подготовки и перевода промышленности на Урал и в Сибирь; суждение о невозможности и нецелесообразности широкого применения воздушных десантов и т.д.»
Кандидат исторических наук, доцент Карачевского филиала Орловского государственного университета имени Тургенева А.А. Черниловский тоже проанализировал книгу Трифонова «Контуры грядущей войны» на предмет соответствия его прогнозов реальному ходу второй мировой войны.
Его оценка отличается от оценки книги Дороховым.
Какие-то из его прогнозов историк признал верными, какие-то нет.
Однако историк не обратил внимания на фундаментальный, бросающийся в глаза, просчет Трифонова.
Он правильно предсказал, что «война превратится в войну на истощение».
В этом мнение специалистов однозначно.
А дальше он написал:
«Мы такой войны вести не можем, прежде всего, потому, что такая затяжная война, война на истощение требует огромных жертв людьми, а мы по своей социальной природе не можем жертвовать советским человеком так безрассудно, как жертвуют людьми буржуазные страны».
Вот именно с социальной природой государства нового типа Трифонов и ошибся. Вероятно, он просто боялся себе признаться в том, что государство, построенное с его непосредственным участием далеко от того представления о нем, как небо и земля ад и рай.
Щас! Не сможем пожертвовать. Говно - вопрос. Бабы новых нарожают.
Все его дальнейшие соображения сводились к тому, что нужно предпринять, чтобы избежать перехода неизбежной, с его точки зрения, и скорой войны в фазу войны на истощение.
Соединение жесткой обороны на земле со стратегическими бомбардировками – вот тот образ действий, который Трифонов рекомендовал Красной Армии:
«План войны, который в наземной своей части будет предусматривать оборону, как сильнейший и в то же время наиболее экономный способ ведения войны, а в воздушной части будет предусматривать атаку неприятельской территории, … покажет храбрым бойцам и талантливым полководцам правильный путь к победе».
... «Преимущество Советского Союза заключается в том, что его воздушные крейсера понесут в неприятельскую страну не только мощные бомбы, которые будут разрушать вражеские аэродромы и военные базы, но (!) понесут также коммунистические идеи, действия которых будут еще более разрушительными для капиталистического мира».
Вероятно, военным теоретиком Трифонов был так себе. Но эти фрагменты его книги абсолютно очевидно демонстрируют, что он, что называется, «всей душой» болел за страну, и подчеркивают абсурдность его обвинения в шпионаже в пользу Германии.
Секретарь Комитета обороны при СНК СССР Базилевич, бывший полковник царской армии, вступивший в ряды РСДРП(б) в октябре 1917 года, ознакомившись в 1937 году с книгой Трифонова, написал:
«Книга В.Трифонова, безусловно, встряхнёт мозги наших оперативных работников и всех командиров, серьёзно размышляющих о вопросах будущих боёв и даст им много новых материалов для работы в целом ряде новых направлений».
Надо ли уточнять, что и Базилевич в 1938 году был арестован, а в марте 1939 г. расстрелян.
Трифонов был арестован 21 июня 1937 года.
Поставить Трифонова в число создателей советской юриспруденции позволяет то обстоятельство, что в феврале 1924 года он становится председателем Военной Коллегии Верховного Суда СССР.
Через год, в феврале 1925 года, Трифонов созвал Всесоюзное Совещание военно-судебных работников, где стоял вопрос о реорганизации работы.
На совещании он говорил:
«Советский суд не может быть орудием мести. Эти палаческие функции должны быть вытравлены из политики… Предложенный циркуляр о процентном отношении наказаний – чудовищная мера».
Кстати, я не нашел того циркуляра, который критикует здесь Трифонов.
Знаю, что среди читателей канала много умных и высоко эрудированных соотечественников. Если Вы знаете, о чем идет речь, поделитесь своими знаниями в комментарии.
Не удивительно, что очень скоро Трифонова на этом посту сменил Ульрих, которого Адмирал Флота Советского Союза Николай Герасимович Кузнецов назвал «слепым орудием в руках вышестоящих органов».
Ульрих посещал Сталина каждый раз накануне вынесения приговоров в ходе показательных «Московских процессов». И вполне понятно зачем. Именно Сталин лично определял меру наказания и собственноручно редактировал тексты приговоров. Задача Ульриха заключалась лишь в превращении «сталинских расстрельных списков» в приговоры Военной коллегии.
Дочь Трифонова, ознакомившись с делом своего отца, рассказала в своих воспоминаниях, что основанием для ареста послужила справка следователя Горбунова от 4 февраля 36 года, назвавшего Трифонова скрытым троцкистом, связанным со Смилгой и Каменевым.
Его дело вел будущий министр госбезопасности Абакумов.
В ходе предварительного следствия Трифонова допрашивали только 1 раз – 13 декабря 37 г. – через полгода после ареста.
Судя по протоколу, трудностей с доказательствами преступной деятельности Трифонова у следствия не возникло.
По заведенной практике Трифонову, видимо, предложили изложить на бумаге свои взгляды и описать деятельность на занимаемых им государственных постах. Тот добросовестно написал, что считал политику Коминтерна губительной для Китая и высказывался по этому поводу. Абакумов в протоколе квалифицировал это фразой «вёл активную борьбу». Трифонов написал, что по вопросам организации Советского хозяйства был сторонником частнособственнических предприятий, что критически относился к ЦК и, особенно, к Сталину. В протоколе термин "критически" заменили на "синоним" - "враждебно".
В деле указано, что Трифонов подписал всё, что от него требовали:
рассказывает его дочь Татьяна
признал себя участником троцкистской организации, группы террористов, германским шпионом, получившим за эту работу 5000 рублей через шведа Якобсена, что он был связан с 14 троцкистами-террористами и совместно с Н. И. Вавиловым организовывал снижение эффективности сельскохозяйственного производства.
На суде 15 марта 38 года, длившемся 15 минут, показания В. Т. на предварительном следствии не рассматривались. Однако в протоколе суда сделана запись, что он подтвердил в суде эти показания.
В последнем слове «ничего сказать не пожелал».
15 марта 1938 года отец был расстрелян.
Ее же словами я и закончу эту статью.
Миллионы человеческих жизней вполне сознательно приносились в жертву при возведении грандиозных Великих Строек.
Одни превращались в лагерную пыль, другие, измученные страхом, жили двойной моралью, третьи – тоже миллионы – получившие право убивать и наживаться на убийствах – лишились совести, стали нелюдями, равнодушно или даже со сладострастием уничтожая своих безвинных сограждан.
Понимал ли отец, с кем имел дело? Что за люди были верхушкой власти? Кем был Сталин?
Мама вспоминала, что отец как-то в последние годы сказал ей: «Мы создали паскудную власть. Это фашисты». … Я думаю, что на дне души у него не умирала надежда достучаться, докричаться. Не может быть, чтобы никто не прислушался. Просто не может быть такого равнодушия к судьбам страны и людей. Есть Орджоникидзе и многие другие. Ещё можно что-то сделать… Отец обманывал себя, ошибался.
Страшной была цена этой ошибки.
Подписывайтесь на канал, если еще этого не сделали и, соблюдая обновленные правила хорошего тона, ставьте "лайк".