Нет, это не публикация про фильм 1961 года режиссёра Льва Кулиджанова с Юрием Никулиным в главной роли. Название как нельзя лучше подходит под ситуацию, когда возвращаешься взрослым человеком в места своего детства.
Недавно я публиковал статью про отца, когда за ним увязался внук его двоюродного брата. Вкратце напомню суть.
Отец родился и вырос в селе Центрального Черноземья, в детские годы несколько сезонов всё лето жил на лесной пасеке вдали от жилья. Призвался в армию и пока служил, его родители переехали в город за 600 км севернее от родных мест. После армии отец в село уже не вернулся и вскоре уехал на заработки в Сибирь. Стал шахтёром, давал стране угля. И мечтал вернуться на родину, где прошло его детство.
В первый раз отец попал на родину через 30 лет. В этот самый приезд за ним и увязался пацанёнок, когда отец пошёл по местам своего детства. Попасть на лесную пасеку тогда не получилось.
В родные места отец переехал на следующий год. И вот уже тогда он пошёл в лес туда, где когда-то была пасека. Пошёл один!
По словам отца, пасека находилась от деревни километрах в пяти, вела туда тропинка. Батя его приезжал на лошади, запряжённую в телегу – ульи перевозили, сено со спрятанными под ним дровами увозили домой, мёд там же качали во фляги.
Теперь же не то что на телеге проехать, пешком пройти было проблематично. От тропинки намёка не осталось, за три десятка лет лес изменился до неузнаваемости. Если какие и были раньше приметные ориентиры, то теперь их нет. Отец пошёл наугад, примерно придерживаясь направления.
Ходил долго, пока наконец не вышел к старой липе, под кроной которой он отдыхал в полуденный зной. О том, что это та самая липа, сомнений не было. Приметное было дерево!
Рядом с липой в пору детства отца был колодец. Теперь о нём напоминала неглубокая яма, сам колодец давным-давно обвалился. От шалаша даже намёка не осталось. Некогда обширная поляна, на которой стояли ульи, сплошь заросла кустарником и деревьями. Всё изменилось...
С одной стороны, отец был рад снова побывать на лесной «пасеке», где он прожил несколько летних сезонов с пчёлами, котом и ужом. Иногда к нему прибегали друзья; батя приходил, чтобы под ласкающий шум леса в спокойной обстановке выпить бутылочку сорокоградусной.
А с другой стороны, неспокойно стало на душе от увиденного пейзажа. Он надеялся увидеть знакомые места, но лишь могучая липа сохранила узнаваемые очертания, хотя и она за прошедшие десятилетия заметно постарела. Впрочем, постарел и отец.
За последующие 20 лет, которые он прожил на своей родине, пока не вернулся обратно в Сибирь, на пасеку больше не ходил.
Однажды я изъявил желание сходить на пасеку. Отец повёл меня в лес. От опушки отошли вглубь метров на 200, на пути попался раскидистый орешник (лещина). Заинтересовался орехами, но ещё был не сезон и до технической спелости далековато. Зато увидел как они растут на ветках. Срубил себе длиннющую, прямую ветку – сейчас использую её, снимая плоды с макушек грушевых и яблоневых деревьев.
Намереваясь идти дальше в лес, посмотрел на отца. Он молча глядит в лес с печалью в глазах, я ему предложил:
– Может, назад пойдём?
Не раздумывая, он тут же согласился:
– Ага. Пошли домой.
Я сам попадал в ситуацию, когда был немало разочарован, попав в местность спустя много-много лет. В памяти она рисуется одна, а в действительности оказалась совсем другая. Да, местность узнаваемая, но всё же в детстве деревья были большими...
