Однажды внучка, разглядывая сокровища в шкатулке бабушки Нади, обнаружила там интересную пуховку, которая оказалась заячьим хвостиком.
— Ой, бабуля, а что это?
Бабушка взяла у внучки пуховку и нежно провела по ней кончиками пальцев.
— Это память об одном хорошем человеке.
Катя и Надя дружили с детства, сколько себя помнят. Играли в одной песочнице, в школе все десять лет сидели за одной партой. Вместе и зимой, и летом бегали на круг.
В центре их небольшого южного городка, недалеко от набережной, была круглая площадка с эстрадой, огороженная резным заборчиком. Днем там устраивали самодеятельные концерты, а вечерами — танцы. Зимой площадку заливали, и все дружно устремлялись на каток, где под музыку девчата показывали своё мастерство в надежде очаровать того единственного, о котором тайно вздыхали.
На этом кругу встречались, влюблялись, создавались пары.
Когда подружки поступили в строительный техникум, они обе обратили внимание на одного парня. Да и трудно было его не заметить. Алексей, в отличие от большинства, поступил учиться, уже отслужив в армии, на границе, что придавало ему ореол таинственности и героического романтизма. К тому же парень был хорош собой: высокий, подтянутый, темно-русые волосы подстрижены под полубокс. Он, в отличие от большинства парней, не курил и не выпивал. Зато увлекался охотой, и вскоре все девушки из их группы на уроках черчения пользовались заячьими хвостиками, смахивая с листа ватмана следы ластика.
Надя с Катей были огорчены, видя, что Алексей одинаково ровно относится ко всем окружающим его девушкам. Они даже заподозрили, что у него осталась невеста в его родном селе. Алексей был родом из села в четырех километрах от их городка и каждое утро садился на велосипед, чтобы добраться до своего техникума.
Когда в техникуме устроили новогодний вечер, каждая девушка надеялась, что Алексей пригласит именно ее. Но он приглашал всех, даже хромоножку Лизку, не выделяя никого.
В разгар танцев к подружкам подошла Люся. Разговорились, конечно, про мальчиков.
— Надя, смотри, как Вадик на тебя смотрит! А тебе, Катя, советую обратить внимание на Олежка, говорят, перспективный, он знаком с архитектором города
— А тебе-то что за дело? Или ты сама на Лёшку глаз положила?
— Ну, если честно, да, Лёшка мне нравится. А кому он не нравится? Хотела бы я посмотреть в глаза той вруше! Но я попросила свою бабушку, вы ведь знаете, она у меня цыганка-полукровка, раскинуть на него карты. И она сказала, что он не будет ничьим женихом, что на нем лежит печать Бога.
— Да ладно! А что это значит?
— Не знаю, бабушка не стала мне объяснять, а только велела выбросить его из головы.
— Неужели он уйдет в монахи?
— Да нет... вряд ли...он же комсомолец.
Остаток вечера девушки были заняты тем, что строили разные догадки.
После зимних каникул девушек закрутила обычная студенческая жизнь, и они, казалось, забыли о том разговоре, хотя изредка с любопытством присматривались к Алексею, пытаясь разглядеть пресловутую печать Бога.
В том году майские праздники совпали с Пасхой.
После праздников девушки, войдя в вестибюль техникума, остановились, будто споткнулись — прямо напротив входа на стене возле гардеробной висел портрет Алексея в траурной рамке. Тут же собралась почти вся их группа. Ребята вполголоса перешептывались.
— Погиб... на пожаре... спас троих ребятишек... в их селе прямо в ночь на Пасху загорелся дом... а хозяева ушли на крестный ход... дети были одни дома... прятались под кроватью... Лешка их всех вытащил... а сам угорел... старики говорят — кто на саму Пасху умирает, тот прямо в рай попадает, в Пасху Бог забирает самых лучших... видать, и Ему там нужны хорошие люди...
У подружек остались лишь заячьи хвостики, которые они бережно сохранили на память об Алексее, который так и не стал ничьим женихом.