Маленькие ангелочки лепетали, плакали и улыбались. Если бы не массивные решётки на окнах с двойными рамами можно было признать это просторное помещение палатой для новорождённых. Здесь всё-таки пахнет детством и молоком. Отнюдь. Это настоящая камера. Через глухую металлическую дверь и толстые стены детский плач не проходит. Как в танке – мелькнула мысль, когда попала сюда, писать материал на эту тему. Только четыре сиделицы, кормящие мамаши из пятнадцати находились на свидании с детками в тот момент. Статьи серьёзные, за воровство, разбойное нападение с насилием, сбыт наркоты и убийство. Забеременели ещё на воле. Сотрудницы улыбаются – наши дамы, словно девы Марии, живут в изоляции, а архангел Гавриил иногда извещает о непорочном зачатии и о том, что голуби сюда всё-таки залетают. Улыбки, конечно, горькие – дети, рождённые на зоне сохраняют клеймо судимости матери, хотя в метрике указан адрес роддома. Там рожают под присмотром трёх сотрудниц, если нет охраны, то в наручниках к кровати, некоторые осуждённые - «борзые» и могут убежать, бросив ребёнка, случаи были. Сильная такая роженица, родила, растолкала врачей и бежать в ночь. Охраны тогда не было. Так и не нашли беглянку, как испарилась. После родов — «мамашек» назад, в СИЗО или свою обитель с колючей проволокой, ребёнка в детскую зону до трёх лет. За детьми всегда хороший уход, кормят смесями, есть няньки, в камере деревянные кроватки, погремушки, памперсы и пелёнки. Ежедневно приходит педиатр, следит за здоровьем. Женщины знают, что быть беременной или иметь грудничка значительное послабление, разрешены свидания, общение с ребёнком вне своей камеры, улучшенное питание и возможность попасть под амнистию. Это главное. Поэтому любое свидание с мужем, мужчиной, даже случайное с сотрудником, за деньги и прочие придумки, а их мне рассказали множество, смягчение режима гарантировано. Мне разрешили задать вопросы. Убийца лишила сожителя жизни кухонным ножом прямо в сердце, застав с любовницей, потом и орган его детородный отрезала, улыбается – заслужил гад, ребёнок от него, это последнее, что оставил о себе на этой земле. Хочет, чтобы сын стал врачом. Всё, конечно, может быть, но у неё ещё шестеро в детдомах. Мечтать не вредно. Воровка работала не одна, никого не выдала, всё взяла на себя за приличную сумму, так мне сказала, ребёнок от кого-то из подельников, не помнит. Хочет, чтобы сын стал юристом. Ой-ли? Цыганка со статьёй по наркотикам, сказала, что вырастить ребёнка помогут родственники, а наркотой, скорее всего займется снова, хорошие деньги, стоит рисковать. Ей передачки приносят часто, жить можно. Эти трое держали детей на руках, прижимали к груди, кормили. А вот атаманша послала куда подальше, выбирая для меня слова помягче, стало быть далеко, но не очень. Она сидела рядом с кроваткой, где лежала её дочка и спокойно смотрела, как та надрывно кричала. На замечания сокамерниц грубила. Посылала их, указывая другой путь, и подальше. Вырастут, безусловно, эти детки – ангелочки. Хотелось бы, чтобы они не повторили судьбу самого родного человека и не вернулись сюда, откуда началась их жизнь…