Начало
Домовой терпел, терпел эти разборки, потом вспомнил. У них в деревне соседа до войны посадили за то, что мешок муки украл. Больше не вернулся сосед-то. Решил домовой этих тоже сбагрить. И стал им сны навевать, да нашептывать, как хорошо быть богатым, да как легко таким стать. И снились им часы швейцарские, виски американские, Мерседесы шикарные да БМВ блескучие. То, что на зарплату офицера было не купить никогда. Получилось у домового. Сашка стал на работе подворовывать. А Серега совсем с работы уволился, чисто воровством занялся- в политику пошел.
Просчитался домовой, на дворе-то уже шел двадцать первый век. Другие времена, другие нравы. На работе Сашкиного воровства вообще никто не заметил. А Серега воровал по крупному, его похвалили, и стали в другие места в командировки посылать, там заводы да порты разворовывать. Серега заматерел, все себе купил, о чем грезил. Облысел, правда, раньше времени, ну да бог шельму метит. Даже парилку электрическую в прихожей поставил. Совсем как в Угре стало- с банькой. Сашка ему сильно завидовал, он тоже так хотел, да не получалось. Зато волосы сохранил.
Стали братья пуще прежнего собачиться. Сереге надоело, он бабу нашел, да к ней уехал. А Сашка что, хуже? Тоже бабу новую привел. В Москве трехкомнатная квартира, это как в деревне Угра трехэтажный особняк. В общем, было ему, где жить. Домовой быстро подсуетился, то да се, где Галинку натравит, где молодых поссорит. Только Сашка в этот раз сразу понял, что к чему. У Сереги тишь да гладь, совет да любовь, а у него хай да ор с утра до вечера. Забрал свою беременную супругу и уехал жить к ней, в однокомнатную квартирку на далекой окраине. Как говорится, в тесноте, да не в обиде.
Остался домовой вдвоем с Галинкой. Бабка картины стала вышивать крестиком от безделья. Да на стены их вешать- квартиру украшать. Домовому нравилось. Не дом, конечно, но все же его вотчина. Пусть ухаживает.
Потом кошку завела. Молока ей стала наливать. Домовой обрадовался, давно ему молока не перепадало. Только кошка, в отличие от людей, его видела. И как он у ее миски тусуется, и как молочко лакает. У кошек с домовыми натянутые отношения. Он - хозяин в доме, а кошке хоть бы что, не признает авторитетов. Он только к миске- она на стол, и давай обои когтями рвать. Домовому и молока хочется и квартирку жалко. Хоть разорвись.
У братьев новые дитятки народились. У Сереги опять мальчонка, а у Сашки аж двое. Внуками Галинка не интересовалась. После того, как у нее Маринку отняли, она решила в жизни сыновей не участвовать. Стихи стала писать, это вместе с вышиванием занимало все ее время.
А тут перестал Сашка с семейством в своей конурке помещаться. Приехали братья к матери и сказали, что пора, мол, ей делиться. Хватит им в примаках жить, когда она - одна в трехкомнатных хоромах. Осмотрелась Галинка - кругом как в ее любимой хате- золотые ленточки, иконки бумажные, картины по стенам висят, в ванной комнате ванная полукруглая- плещись сколько душе угодно, в гостиной огромный сервант темного дерева. Как она это все в маленькую квартирку впихнет? И наотрез отказалась делится. А домовой, когда понял, о чем речь идет, аж задохнулся от возмущения. Его квартиру продать! Ишь, чего захотели. Он тут уже прижился! Они с Галинкой, конечно, показали этим нахалам, где раки зимуют. Братья ушли не солоно хлебавши. Только дома свои кукушки. Вскорости опять вернулись. И убедили все ж таки Галинку продать квартиру. Домовой, понятное дело, старался изо всех сил, и условия придумывал нереальные, и людей, приходящих ее смотреть, в обман вводил. Не получалось у братьев никак квартиру продать. Уже и отпуск у Сашки кончился, который тот взял на продажу хаты. Но все-таки одни нашлись, даже ничего толком не посмотрели, местоположение их, видите ли, устраивало. Продали квартирку-то!
Стала Галинка собираться, домовой ей таких ужасов о ее будущей жизни на выселках в уши напел, что она в больницу загремела. Вернулась, напрягаться нельзя, собирается потихонечку, не перетруждаясь. Только домовой всяких тонкостей юридических не знал, не понимал, что как не тяни, а квартира-то не ее. Надоело новым владельцам ждать, последний срок назначили. Дело продвигалось медленно, так как братья большую машину, вещи материны перевозить, нанимать пожадничали. Все Сашка на своей легковушке перетаскивал. Серега, тот, как только свою долю получил, сразу отвалил. Деньги-то у него были, да, вот, какая незадача, все свои. На мать как раз и не было.
Домовой ждал, ждал, когда ему тапок для переезда предложат. На пирог он и не рассчитывал. Только Галинка о домовом и не помышляла. Забыла, что его сюда сама привезла. Современная женщина, в бабкины сказки не верит. Домовой, как понял, что сборы к концу подходят, а о нем так и не позаботились, скорее к своему ящику в серванте побежал. " С домиком перееду."- решил. Все-таки он в этой семье почитай с рождения, привык к ним. Они его слушались. Не хотелось домовому на старости к новым людям притираться. Сидел, сидел, а того не учел, что огромный сервант в Сашкину маленькую машину не влезет, да и в новой Галинкиной квартирке его ставить негде. Выглянул домовой. "Батюшки святы!"- новая баба по его квартире расхаживает, а Галинки и след простыл. Да, второй раз его предали. Сначала Мотька, когда дома лишила, теперь вот дочь ее Галинка. Есть от чего обозлиться.
Продолжение