В начале июля вернулись в родной Томск, встретивший нас белым тополиным пухом, лежащим на траве и тротуарах как снег. Когда поднимался ветер, белая пуховая вьюга кружилась по аллеям и паркам. Становилось трудно дышать, поскольку пух находился везде: на земле, в воздухе, в глазах и во - рту.
Самолёт из Москвы приземлился рано утром, экспресс доставил нас на автовокзал, поэтому в семь я бодро шагал по любимому городу. Торопиться было абсолютно некуда, и я решил прогуляться до дома.
После разлуки, даже если она не длительная, каждый воспринимает встречу с родным городом совершенно по - разному. Одни радуются улицам и домам, другие - воспринимают незнакомых людей как родственников, третьим - надо, как можно быстрей оказаться у себя, а я, первым делом, разглядывал номера машин.
Как строки стихов читал "ТОА","ТОЕ","ТОИ" и понимал, я точно в Томске. В этот момент приходило ощущение радостного умиротворения. В голове звучала только одна фраза: "Я вернулся, словно с дальнего фронта домой", и тополиный пух не раздражал навязчивостью и приставаниями.
Возвращаясь в родной город, я не торопился, а гулял несколько кварталов пешком. С проспекта Кирова свернул на Ленина и направился в сторону дома.
Открыв дверь ключом, громко крикнул: - Мама, я приехал!
Тем не менее, никто не отозвался, ведь папа и мама разошлись по своим работам. Шагнув в детскую, я поставил сумку и уселся в кресло. Господи, как я был счастлив.
Не понимаю бродяг, бомжей и туристов, скитающихся по свету, не имея собственного угла. Бардовская песня, насквозь пропитана романтикой дальних дорог, бесконечными скитаниями по Земле, в поисках....
В поисках чего? Родной, отчий дом - вот настоящее ощущение счастья, чувство радости, за ним не надо отправляться за тридевять земель, и оно наиболее остро после возвращения. Достав из сумки книгу "Тезисы докладов научной конференции по вопросам Гематологии", я открыл оглавление и нашёл свой доклад. Теперь у меня появилась научная публикация, первый, необходимый шаг к кандидатской диссертации. Насколько помнил из разговоров с профессором для защиты кандидатской необходимо шесть - семь статей, значит при желании за год - два можно набрать необходимый минимум. Таким образом к концу учёбы напишу и защищу кандидатскую, тем более, имея такого научного руководителя, как Кеглевич.
Зачем люди защищают диссертации?
Уверен, в большинстве случаев - из-за денег, поскольку учёная степень предполагает существенную прибавку к зарплате. Девиз "Учёным можешь ты не быть, а кандидатом быть обязан", актуален всегда. Наверное, добрая половина диссертаций к науке не имеет никакого отношения и большинство учёных, в общем-то никакие не учёные, а приспособленцы.
Посещая научный кружок, я наблюдал, как работают эти кандидаты наук, да и некоторые доктора: кофе, сигареты, беседы ни о чём - вот вся работа. Каким образом кандидаты и доктора наук имеют в своём активе десятки и сотни публикаций? Да очень просто: можно один и тот же материал отправлять в разные научные журналы и издания, немного изменив текст или съездить с одним и тем же докладом на две - три конференции, это во - первых, а во - вторых, все студенты, младшие научные сотрудники при написании статьи обязательно ставят в соавторы не только непосредственных исполнителей, но и руководителя группы, заведующего отдела, завлаба, и далее по списку. Таким образом, завлаб - чистой воды хозяйственник имеет десятки не заслуженных публикаций, не говоря, о завотделом.
В общем, научное болото, да и только. Существуют, конечно, генераторы идей и настоящие учёные, коих мало, основная масса - исполнители и прихлебатели.
Так происходило во все времена и в СССР, и в современной России. Такова лицевая сторона нашей науки.
Докторов и кандидатов наук - тысячи, научно-исследовательских институтов - сотни, а экономика, тем не менее, ниже плинтуса. Потому что учёные думают лишь о том, как бы зарплату побольше получать, а не о внедрении разработок в промышленность. Пока нет конкретных внедрений научное болото растёт и процветает. Такое положение дел, уверен, одобрено на самом верху.
Сидя в уютном кресле, я рассуждал о будущей научной карьере, о том, что в скором времени стану частью этого болота.
Радостное ощущение возвращения домой улетучилось и сменилось гадким, липким отвращением, в первую очередь, к самому себе. Но, что - то можно изменить? Ничего! Пока в стране процветает порочная система, изменить ничего нельзя.
Я достал из сумки деньги, привезённые с симпозиума: сумма профессорской зарплаты за год. Между прочим, я не украл и не нашёл на улице, а заработал своим талантом, а раз так, стану ими пользоваться в своё удовольствие.
На следующий день я записался на курсы вождения. Переговорил с отцом, пообещавшим дать половину на ВАЗ-2103 - две тысячи рублей, остальные необходимо заработать, или занять. Конечно, мог запросто купить "Тройку", впрочем, возникли бы вопросы.
Весь июль я ходил на занятия, брал уроки вождения, а по - вечерам тусовался в бильярдной.
Профессор за это время кардинально переделал доклад и отправил его в оргкомитет Ташкентского съезда гематологов, назначенного на первую декаду.
В последний день июля я успешно сдал экзамены по правилам дорожного движения и устройству автомобиля, потом - вождение и получил долгожданные права. В тот же день мы с отцом отправились на авторынок и купили белую "Тройку". Он с удовольствием устроился на пассажирском сиденье:
- Ну, сын, теперь ты будешь на рыбалку меня возить, а маму - по магазинам.
Ощущение от обладания собственной машины не сравнимы ни с чем. На меня надвигалось новое качество жизни. Автомобиль - не роскошь, а средство передвижения.
Через три дня открывался научный съезд в Ташкенте, и мы стали собираться в путь - дорогу.