К Новому Году я экстерном сдал все зачёты и экзамены не только за первый и второй семестры, но и курсовую работу, и был переведён на пятый курс мединститута.
Дни временами тянулись как резина, иногда, пролетали со скоростью восточного экспресса, а годы проходили как нескончаемый сериал мыльных опер, я даже не успевал остановиться и оглядеться по сторонам. Каталовые маршруты и разводки теперь проходили по крупному в различных городах бескрайнего Советского Союза. Эти спектакли планировались предельно тщательно: с маскировкой и гримом, надёжным прикрытием и маршрутами отхода. Подготовка к гастролям продумывалась до мелочей и безукоризненно следовала инструкциям аналитического центра - профессора и К. Впрочем, на симпозиумы, а стало быть на гастроли, он выезжал всё реже и реже, предпочитая сосредоточить всё внимание на картотеке и скрупулезном анализе информации о новинках в бильярдном мире.
Бильярдный авторитет и связи моего учителя постепенно перешли ко мне. Гастролировал я, можно сказать, редко, тем не менее, всегда удачно. Самый запоминающийся выезд в это время был на Дальний Восток в Хабаровск. Ситуация оказалась, как всегда, до боли знакомой. В городе в аккурат к майским праздникам открывался съезд Гематологов всего Тихоокеанского бассейна, впервые пригласили молодых талантливых учёных из Китая, Вьетнама, Камбоджи и Северной Кореи. Наша партия и правительство были кровно заинтересованы в продвижении любой научной мысли вообще, а в этих дружественных странах, особенно.
Мне предоставилась возможность познакомиться с азиатскими друзьями и коллегами поближе, об этом чуть позже. Съезд собрал более ста участников с Дальнего Востока, Урала и Сибири. Я, как молодой и начинающий учёный, представлял на этом съезде Томский мединститут.
По нашим сведениям на Дальнем Востоке крутились большие деньги, мы с профессором как - то заезжали на эту "овощную базу" и с большим удовольствием, рубили там капусту. А тут в Томск к профессору стали наведываться ходоки с тех далёких краёв. Они били слезную челобитную и с мольбой упрашивали Кеглевича и К избавить вольный город Хабаровск от изверга и грабителя из Китайской Народной Республики, хулигана Пум Кум Ча, по прозвищу Чача.
Этот довольно изощрённый катала всегда появлялся в разных бильярдных города внезапно, без всякой очереди, почти с ходу вступал в игру, используя низменные стороны любого человека, а именно - жадность, зависть, халяву и рвачество.
Чача обычно договаривался на три партии с запредельным кушем и всегда выигрывал. Местная братва ничего поделать не могла, поскольку за узкоглазым стояла непотопляемая китайская триада.
При всех раскладах Чача обладал феноменальной техникой и какими - то китайскими методиками воздействия на психику.
Надо было сурово проучить наглого "агрессора" раз и навсегда. Обо этом пелось в слезной песне дальневосточных ходоков. Профессор долго отказывался обсуждать тему, однако по блеску в его глазах, я понимал, что он задумал какую - то гнусную вещь против Чачи.
Выдержав для приличия паузу, Кеглевич согласился на проведение акции, которая как раз совпадала с симпозиумом в Хабаровске. Одну из главных ролей в спектакле отвели мне, причём, самую ударную.
Главная трудность заключалась в том, чтобы выманить Чачу в Хабаровск, в нужную бильярдную и на конкретный стол. При всём желании отбить огромные деньги, предлагаемые китайцем, всем богатеньким лохам и не бедным каталам, братва запретила играть с Чачей, а ещё лучше, исчезнуть из города всем игрокам на некоторое время.
План акции оказался до гениальности прост, тем не менее, опасен. Сыграть спектакль нужно было так правдоподобно, чтобы у китайца не возникло ни тени сомнения в происходящем. Обыграть его на технике не получилось бы ни как, поэтому необходимо каким - то образом реконструировать инвентарь: кий, шары, стол.
Выкрасть у Чачи кий - не реально, он его охранял, как цитатник Мао Цзе Дуна, шары по желанию одного из соперников можно заменить, как картёжники меняли колоду перед каждой раздачей. Однако при замене возникали бы вопросы. Стало быть, по замыслу Кеглевича, реконструировать необходимо стол.
На просторах необъятной Сибири нашли мастера на все руки, артельщика в восьмом поколении по прозвищу Самоделкин, взявшегося за переделку бильярдного стола, которая заключалась в том, чтобы с помощью незаметной кнопки менять ширину всех угловых луз, делая их, не просто строгими, а не проходимыми для шаров. Такие лузы на игроцком сленге именовались "Зоями", поскольку не покорялись врагу.
Самоделкин спешно принялся за работу и за короткое время привёл стол в необходимый порядок. Вся операция прошла в строжайшей тайне, без шума и пыли. В качестве кнопки, делающей боковые лузы непроходимыми, использовались так называемые "бриллианты" - особые отметки на бортах стола. Отметок этих всего восемнадцать. Нужная кнопка - средняя на коротком борту. Достаточно надавить на неё и все четыре боковые лузы становились непокорными "Зоями", проще говоря, их ширина уменьшалась на долю миллиметра, забить в которые можно было только невероятно сильным ударом.
Профессор внимательно проанализировал игру китайца и заметил, что тот никогда не заколачивал шары в боковые лузы, а использовал точные удары средней силы, это во - первых. Во - вторых, он установил, что Чача не любит играть в средние лузы. Эти два момента являлись ключевыми: не ставить на игру шары в центральные лузы, при этом, закупорить боковые. И ещё один важный момент: необходимо сделать так, чтобы в последней третьей партии, первый удар был за китайцем.
Профессор проверил стол лично и остался доволен работой, поскольку как ни старался, не забил ни одного шара в боковые лузы. Со стороны казалось, что они предельно строгие. Однако, после нажатия на нужный "бриллиант" лузы раздвигались и все шары попадали в цель.
Вопрос заманивания китайца именно в данную бильярдную и конкретно на нужный стол группа поддержки решила без нашего участия. Те подкупили верного соратника Чачи за невероятные для Китая деньги - сто тысяч долларов, он настоятельно посоветовал играть в этой бильярдной.
Я как терпеливый и осторожный охотник выжидал "зверя" в нужном месте, придуриваясь богатеньким молодым фарцовщиком, пришедшим покатать шары. Появление Чачи со свитой, завсегдатаи встретили настороженно, с негодованием. Китаец сразу направился ко мне и без всяких прелюдий, как бы в шутку, а может со злости, от того, что все состоятельные игроки куда - то подевались, предложил сыграть три партии с небывалым кушем - в один миллион долларов. Что тут началось! Все одновременно бросили играть и уставились на Чачу, как на Мао Цзе Дуна, выходившего из деревенского сортира. Я тоже, как бы в шутку, ляпнул: - А, легко!
Дальше всё покатилось по намеченному сценарию. План на игру предполагался такой: я продуваю китайцу право первого удара, он выигрывает партию с кия, затем, мой разбой, и теперь - моя победа.
Отходя от стола после второй партии я незаметно нажал на нужный "бриллиант" и китаец при разбое не забил ничего, а шары разлетелись на игру.
Подрулив к столу, я собрал партию с кия, заранее возвратив угловые лузы из состояния "Зоя", в состояние "Манька облигация".
Вся канитель заняла сорок шесть секунд: первая партия закончилась за 14, победой Чачи, вторая за 15, выигранная мной, а в третьей, пришлось повозиться и завершить её за 17.
Ввиду того, что гости заранее считали себя фаворитами, не запаслись на игру большими деньгами. Дальневосточная братва любезно пошла на встречу Триаде и дала срок - один месяц для сбора денег, а в качестве процентов за неустойку взяла в плен Чачу, вынужденного всё это время горбатиться бильярдным рабом и приносить доход.
От выигранного миллиона нам полагалось четыреста тысяч баксов.
Посовещавшись, узкоглазые решили долг не выплачивать, а отдать Чачу в вечное пользование русским бандитам. Пум Кум Ча, наверное, до сих пор трудится на благо блатной России. Через два месяца братва полностью рассчиталась с профессором.
После окончания мединститута меня оставили на кафедре под крылом профессора. Кеглевич специально, а может быть, желая лучшей доли, постепенно готовил и переучивал меня на психологическую практику, рассказывая как разрабатывать собственные методики, учил подходу к пациентам, а самое главное, помогал писать кандидатскую диссертацию по психологии.
Психотерапия мне безумно нравилась, она захватывала воображение с каждым годом всё больше, и не давала зациклиться на игре, я даже подумывал о завершении бильярдной карьеры.
Один одноклассник, как - то изрёк: - Если хочешь добиться чего - то в жизни, и перейти на более качественный уровень, выдерживай паузу сколько сможешь, тогда любая трудность или ситуация будут для тебя как калитка - открыл, закрыл, придержал.
По моему мнению, данное высказывание можно отнести к любому увлечению или роду деятельности, а главное, оно просто для понимания.
К защите кандидатской я подошёл сложившимся учёным и матёрым каталой.
В бильярдной игре я сделался утончённым психологом, зная все уловки соперников на несколько шагов вперёд, а используя картотеку Кеглевича, я вообще не имел равных.
Огромное болото под названием СССР из газообразного, процветающего состояния постепенно переходило к высыханию и стагнации. Всё больше и больше по кухням, курилкам, бильярдным слышались анекдоты и издевки о великой роли партии, загоняющей буквально насильно народ в светлое будущее.
И оно пришло, как гром среди ясного неба - с потрясением, развалом и пробуждением самосознания жителей болота. Огромная страна загромыхала и покатилась к полному коллапсу и хаосу. От пересыхания болото начало трескаться на мелкие кусочки - это на верху, а немного вглубь образовывался торф ненависти, национализма и вседозволенности. Я, как невольный свидетель всех случившихся событий, имел своё мнение об этой трясине. Не могут такие необъятные империи, как Советский союз с неслыханным количеством населения и природных богатств существовать вечно. Примеров из прошлого великое множество, и любой историк докажет и обоснует этот факт. От империи зла начали отваливаться кусочки независимых и отдельных территорий.
Всем захотелось отгородиться забором, и при этом орать во всю глотку о своей исключительной идентичности. Россию же от развала и исчезновения, как мне кажется, спасла полная апатия народных масс к политике и, наверное, великое терпение русского народа.
В бильярдном мире наступил полный штиль: простых людей всё больше обуревали мысли о хлебе насущном, который надо добывать любым способом. И все ринулись на большую дорогу соловьями разбойниками, многим хотелось всего и сразу. Надвигались лихие девяностые, начались боевые действия подобные Гражданской войне. Болотная муть подняла на поверхность всю нечисть, мразь, гниль в виде деловых людей и решал любых вопросов: в жизни, политике, экономике - везде, и это считалось нормой существования. Огромная масса народа ринулась праздновать новую жизнь, кто пьянством, кто наркотой, кто не мыслемыми извращениями и развратом. Разрешено оказалось всё, гуляй Рассея. Бардак принял не слыханные масштабы, а вонючее болото слегка оживилось и принялось цвести с новой силой.
В один из осенних вечеров мы с профессором, как всегда, катали шары в бильярдной Дома Учёных. Народ подтягивался и занимал очередь на игру. Бесконечные рассуждения, обычно, велись о политике и демократии.
За разговорами он умничал и рассуждал с еврейским подтекстом: - Серёжа, несмотря ни на что, мы дышим воздухом демократии, в отдельно взятой за горло стране. Я вот, пока удавка не затянулась окончательно, переправил всех близких в лучшую демократию всех времён и народов - на землю обетованную.
Тут случилось непредвиденное, профессор схватился за сердце и стал медленно оседать, опираясь на свой, индивидуальной сборки, кий. Смерть наступила практически мгновенно - инфаркт миокарда. Кеглевич, как все великие артисты, умер на сцене, во время представления, на глазах изумлённой публики.
Похороны прошли на удивление горожан весьма помпезно и с большим количеством народа, к научному сообществу, не имеющего, абсолютно ни какого отношения. Потом по Томску ещё долго ползли слухи, что профессор являлся, то ли подпольным миллионером, то ли держателем общака всего западно - сибирского региона.
По моему глубокому убеждению: нет политики, нет революций и войн - есть просто жизнь, прожитая человеком.
Кеглевич с его противоречиями и недостатками, являлся человеком с большой буквы, всегда и незабвенно служившим его величеству Бильярду.
Воспоминания - это, конечно, здорово, тем не менее, интервью всё ещё продолжалось. Корреспондент ТВ-2 опять заглянул в блокнотик: - Сергей Александрович, в настоящее время вы успешный психотерапевт, у вас своя клиника, солидные клиенты, приличные доходы. Существует множество легенд вашего стремительного успеха. Например, я слышал, будто деньги на покупку старинного особняка в центре Томска под клинику, вам дали китайские спонсоры. По другой легенде - вас спонсировали московские бандиты. У меня неудобный вопрос: - Откуда деньги на открытие клиники?
- Я выиграл миллион долларов в Бильярд!
Корреспондент выпучил глаза, открыл было рот, однако я жестом его остановил: - Последний вопрос прозвучал, интервью закончено.
А, всё таки, как и откуда у меня появилась клиника?
Это совсем другая история....