Записки о заграничном путешествии графа Северного 1781-1782 гг. (участники путешествия вели походные журналы и дневники, которые по большей части не сохранились)
Путешествие Его Императорского Высочества Павла Петровича из России в чужие края (автор неизвестен)
Был выезд Их Императорских Высочеств (здесь Павел Петрович и Мария Федоровна) из Царского Села в Красное Село, где изволили и ночевать, а поутру были в церкви, обедню и молебен отслушали и севши в кареты поехали в Нарву и провожал Их Высочеств С.-Петербургский губернатор Устин Сергеевич Потапов до самой границы наместничества смоленского, где встречены были Их Высочества наместником князем Репниным (Николай Васильевич) и во Пскове городе изволили жить три дня и город все оные дни был иллюминован разными огнями, также и маскарад был до самого свету.
И на другой день Их Высочества изволили быть в соборе и Божественную литургию слушали. После всего сели в кареты и поехали в наместничество Новой России, называемое Могилевское, и князь Репнин провожал до самого оного наместничества, а тут встречены были наместником графом Чернышевым (Захар Григорьевич) и в Могилеве изволили жить четыре дни.
Город также весь был в иллюминован и в соборе изволили быть, и маскарад пребольшой был также до свету. А после граф Чернышев просил Их Высочеств к себе в местечко, называемое Чечерское, пожалованное Всемилостивейшей Государыней ему, и в первый день, как изволили приехать, то представлена была комедия русская и вместо актеров играли русские господа и госпожи чрезвычайно хорошо и Их Высочества очень были довольны.
По прошествии комедии был бал и иллюминация, а на другой день был в вечеру фейерверк против самого дома и очень хороший. А на третий день выехали из оного местечка и граф Чернышев провожал до самой Малороссии, а как скоро доехали до границы, то встречены были Их Высочества наместником и фельдмаршалом графом Петром Александровичем Румянцевым и также Их Высочества изволили заезжать в его местечко и одну ночь ночевать.
Оный граф Румянцев сделал для Их Высочеств большой бал, и все оное местечко было также в огне и ельником было убрано очень хорошо. А на другой день поехали в Киев и два дня ехали до Киева, ибо очень великие пески были под Киевом.
Потом, как чрез реку Днепр переехали, то встречены были всем генералитетом и, въехавши на гору в Киев, тут встретил у святых ворот Монастыря святых угодников Антония и Феодосия Печерских митрополит киевский (Гавриил (Кременецкий)) с крестом и с образами и со всем духовным причтом и от святых ворот до церкви шли по правую сторону киевской семинарии члены, а по левую руку певчие и как вошедши в церковь, тотчас начался молебен, по окончании ж оного пушечная пальба и колокольный звон весь день был до вечерен.
И Их Высочества изволили из церкви пойти и просили митрополита, архиереев и архимандритов к себе во дворец к обеденному столу, потом сели в кареты и изволили приехать во дворец, где встретил их у самого крыльца граф Румянцев со всем генералитетом. И стол был приготовлен на полтораста персон и за столом была вокальная музыка и Его Императорское Высочество вместе с Великой Княгиней изволили из бокала пить за здравие Всемилостивейшей Государыни (Екатерина Алексеевна) и пели в итальянской манере трое певчих митрополитских киевских Ее Величеству похвальные стихи и тут была пушечная пальба.
А после граф Румянцев, взявши бокал, зачал за здравие Их Высочеств пить и поздравлять с благополучным приездом в Киев и со всем своим генералитетством и от духовенства также поздравление было; потом киевский митрополит, взявши в руки бокал и все духовенство зачали пить за здравие Их Императорских Высочеств Великих Князей Александра Павловича и Константина Павловича и после Их Высочества обе персоны изволили всех отблагодаривать.
И после стола допущены все были большие персоны к руке к Их Высочествам и разъехались все по домам своим. Тут Их Высочества изволили в тот вечер отдыхать. А на другой день вице-губернатор (Матвей Семенович Бегичев), приехавши во дворец, просил Их Высочеств и всех в свите дам и кавалеров к себе на Подол к обеденному столу. К генералу Бегичеву изволили Их Высочества поехать нарочно поранее, чтоб все на Подоле (историческая часть Киева) монастыри объездить до обеда и в каждом монастыре изволили слушать молебны и весь гарнизон стоял в строю.
По прошествии всего изволили приехать к генералу Бегичеву и сели за стол в шестидесяти персонах и также за здравие изволили пить напитки и во весь стол была музыка вокальная и после стола недолго изволили сидеть. Потом Их Высочества просили всех дам и кавалеров к себе во дворец на бал. По прошествии оного приехали во дворец и как все дамы и генералы съехались, то граф Румянцев доложил Его Высочеству: - Прикажете ли фейерверк зажечь прежде бала, - что Их Высочествам было очень мило.
Об этом фейерверке никто не знал - он был секретно сделан под горою; и Их Высочества как скоро подошли к окошкам, так вдруг вспыхнул огонь и начали разные штуки представляться и всем зрителям очень было весело и щит (?) также был очень хороший. После сожжения фейерверка начался бал и танцевали до десяти часов, а после Великий Князь изволил пригласить у себя отужинать и после стола все разъехались по домам.
На третий день Их Высочества поутру послали к митрополиту, что намерены к святым мощам приложиться и по пещерам походить. Итак, сам митрополит приехал за Их Высочествами и поехали вместе в монастырь и во обеих святых угодников Антония и Феодосия пещерах изволили быть вместе и с Великой Княгиней, а потом и вся свита кавалеры и дамы и служители.
И прямо из пещер Их Высочества изволили поехать в монастырь Софии Премудрой, где мощи лежат святой великомученицы Варвары и тут Их Высочества изволили слушать обедню и молебен и сам митрополит служил с большой церемонией; по прошествии Божественной литургии, изволили прикладываться к святым мощам и также изволили ездить по всем монастырям и все духовенство было приглашено к обеденному столу, а в вечеру все генералы ужинали у Великого Князя.
И на четвертый день поутру все были во дворце, как духовенство, так и генералитет и прощались с Их Императорскими Высочествами, в больших слезах обе персоны были и в слезах изволили сесть в карету и как скоро стали ехать городом, то все полки были в строю и звон во всех монастырях и церквах и пушечная пальба была со всего города.
Граф Румянцев и генерал Бегичев провожали Их Высочества до самой границы, называемое местечко Броды, где великие путешественники граф и графиня Северные простились с графом Румянцевым и генералом Бегичевым и в больших слезах были все. Тут Великий Князь запретил всей своей свите, чтоб его не называть так, как он есть, а почитать и называть за графа и графиню Северных.
Потом въехали мы в Польшу польского короля и от короля везде было поставлено по целому эскадрону жолнеров и лучших лошадей панских под всю свиту и у каждой повозки по жолнеру ехали почта от почты. И через неделю приехали мы в город Вишневицы, где нас встретил во дворце сам король польский (Станислав Август Понятовский) и чрезвычайно с обеих сторон была у них великая радость и нам, всей свите, были отведены покои во дворце у короля, кушанье, напитки и все прочее было от короля и мы очень были довольны Его Величеством и Их Сиятельства граф и графиня Северные изволили жить у короля в Вишневицах четыре дня и король давал Их Сиятельствам балы, концерты и фейерверк против дворца был очень хороший.
И в пятый день поутру изволили Их Сиятельства выехать из оного города и через неделю мы приехали в Польшу Римского Императора (Иосиф II), в его часть, доставшуюся ему по разделу Польши и много проезжали местечек и городов очень хороших. Извините меня господа, что я всех не упомню вам именем сказать, а что помню и где, сколько жили и что видели, то вам и описываю. Для меня и этого довольно.
А больше всего удивило нас что? Приехали мы в город Бельск (Бохня спасибо f.), бывший польский, а теперь императорский стало быть по разделу. Оный город стоит на соленой горе, весь каменный строением, а среди оного города сделан деревянный сруб, в этом срубе большое круглое колесо и шесть лошадей заложены и кругом все ходят и от оного колеса в эту гору вниз выкопана яма четвероугольная, наподобие колодца и глубиной, нам сказывали, тридцать сажень (64 м), над оной ямой сделана машина и претолстый канат на бревне кругом обмотан и как скоро станут эту машину лошади кругом вертеть, то и бревно начнется ж вертеться и на этом канате в эту яму опускают лошадей и людей.
Нам было всем удивительно, захотели мы полюбопытствовать и посмотреть этой соли, то попросили мы тутошнего офицера, который к этому приставлен и он нас всех десять человек посадил на этот канат и на оном канате сделано двенадцать верёвочных сиделок - шесть человек садятся на самом конце каната, а еще шесть повыше над теми и с нами по одному их человеку сели и у них у каждого в руке по фонарю и по палочке и мы сели все лицами вместе, а спинами врозь и начали в эту пропасть опускать и мы все стали кругом вертеться и кроме фонарного света ничего не видать нам и эти два человека, которые с нами, только от стены отпихивают этими палочками, чтоб нам спинами не колотиться.
И как скоро спустились вниз, то мы увидели премножество свечей и людей. И привели нас в кирку католическую, там находящуюся, которая возделана из соли - престол, распятие и Богоматерь, и каждую неделю бывает служба и пастора на оном же канате опускают.
Потом от оной кирки пойдет переулок так широк, что можно свободно ехать парою в карете и нам подвезли всем низенькую тележку и посадили и помчали, а куда везут и сами не знаем, а только и видим, что все кругом едем и везде свечи по обе стороны горят, что над нами соль и под нами соль и с боков соль, и на пятнадцатой версте остановились и других лошадей переменили и опять поскакали и мы все в такую робость пришли, что уж думали "конечно всех нас во ад везут" и мы начали сами себя бранить, что "не чёрт ли нас сунул в эту пропасть".
Потом привезли нас к колодцу; оный колодезь на самом дне этой глубины и от него считают мерою до верху, откуда нас спускали 80 саженей (170 м) вышины. В этом же колодце вода пресная, а не соленая и все ее люди пьют и лошадей поят и чрезвычайно чистая и светлая: во всем городе нет такой чистой воды и здоровой, даже для Их Сиятельств графа и графини Северных оную воду употребляли для чая и стола.
Сверх всего оный колодезь так глубок, что опускали чугунную гирю и сколько не навязывали веревок ни как не могли дна достать. И нас всех посадили опять на ту же тележку и привезли нас к конюшне, в которую ставятся 20 лошадей: оная конюшня вся из соли сделана и ясли, во что овес дают лошадям. Оный ящик из соли ж, а лошадей для того там держат, оную соль ее не ломают, а вертелом вывертывают большие дыры и начиняют порохом и так ее рвут большими кусками, а после расколачивают ее молотами и насыпают бочки и на тех тележках лошадьми вывозят оные бочки против самой дыры, где нас опускали, и поднимают наверх на том же канате и оная соль идет во всю Польшу и "теперича" польский король платит Римскому Императору четыре миллиона в год за то только, чтоб отпустить в его Польшу оную соль.
После всего оного нашего смотрения привезли нас против оной дыры и на том же канате всех подняли и мы как свет увидели чрезвычайно обрадовались, что Бог нас всех живых вынес из оного ада.
На другой день Их Сиятельства взяли на себя труд и все дамы и кавалеры изволили ходить пешком и смотреть оную соль, то для Их Сиятельств было приготовлено внизу под горою ход в эту гору и к самому колодцу можно (было) прийти, однако ж граф и графиня изволили все те места объездить, где и мы были, и для Их Сиятельств была приготовлена коляска в четыре лошади и чрезвычайно изволили дивиться всему оному, а особливо колодцу и свежей воде и, вышедши из оной горы, изволили пожаловать на всех тут рабочих людей сто червонных, а офицеру тутошнему часы золотые.
Продолжение следует