Эта статья была написана и опубликована много лет тому назад. И я не собиралась выкладывать ее на своем канале - не формат. Но в последнее время мне всё чаще стали попадаться публикации, рассказывающие отдельные эпизоды из жизни этого очень неординарного человека - великого князя Николая Константиновича Романова - авантюриста и любимца женщин, аристократа и преступника, сумасшедшего и ученого-исследователя, благотворителя и очень жесткого и успешного предпринимателя. А мне захотелось рассказать наиболее полную версию его жизни. Правда, история эта довольно длинная...
В придворном календаре, напечатанном к новому 1917 году, значилось шестьдесят пять Романовых - персон российского царствующего дома.
Это была очень большая и не очень дружная семья, в которой, как и в обычных семьях, случалось всякое. Но в ней уживались самые разные люди – молодые и старые, умные и не очень, талантливые и заурядные, чрезвычайно набожные и абсолютные безбожники. Они служили или не служили России, воевали, интриговали, женились, заводили любовниц и побочных детей, случалось, даже разводились.
Семнадцатый год изменил привычное течение их жизни, а следующий (с января восемнадцатого по январь девятнадцатого) унес жизни семнадцати членов этого семейства. Кончина их – в Екатеринбурге, Алапаевске, Перми, Петрограде - была насильственной и страшной.
И только один из Романовых – восемнадцатый, открывший печальный список этого ужасного года, умер не насильственной смертью, а от воспаления легких и был похоронен почти с царскими почестями.
Это произошло в январе 1918 в Ташкенте, городе, уже тогда занятом большевиками. Впрочем, он умер так, как и жил – наособицу, вдали от своей великокняжеской родни.
И он сам себя короновал, приняв титул Царя Голодной степи.
Принято считать, что время – самый мудрый судья, оно все расставляет по своим местам, выставляя каждому, наследившему в истории, оценку за жизнь и деяния. Но всегда были и будут люди, которым и спустя годы невозможно окончательно поставить за жизнь твердый плюс или жирный минус. Таков был и великий князь Николай Константинович Романов.
Сказать про него, что он был непредсказуем, горяч, аморален – значит, ничего не сказать. Историки до сих пор не могут понять и объяснить логику некоторых его поступков. А семья, шокированная безнравственным поведением князя, попросту открестилась от него, и, признав сумасшедшим, навсегда изгнала из Петербурга на окраину империи. Но безумный князь, прожив в изгнании почти полвека, проявил себя человеком недюжинных способностей и государственного масштаба.
Судьба же Николая Константиновича – такая яркая и нетипичная, с постоянным вплетением в нее любовных сюжетов и переносом места действия из Петербурга то в Европу, то в Крым, то в Туркестан - просто находка для романистов, драматургов и создателей сериалов.
Первый акт этой бурной жизни происходил в Петербурге.
Среди действующих лиц - персоны царствующего дома.
Но главную роль в первом действии драмы сыграла американская авантюристка и дочь лютеранского пастора Хетти Эли, удравшая от отца из пуританской Америки в свободный Париж и выступавшая там под псевдонимом Фанни Лир.
Она была кафешантанной певичкой и еще до встречи с великим князем кружила головы многим высокопоставленным особам. Но молодой князь стал самым богатым ее уловом.
Они познакомились «средь шумного бала, случайно» - на маскараде в Петербурге. К моменту их знакомства – в 1871 – Николаю Константиновичу исполнился двадцать один год. И он был великолепен.
Внук Николая I и племянник Александра II, Николай Константинович, или Никола, как на русский манер называли в семье, принадлежал к одному из самых блестящих царствующих домов Европы.
Детство Николы прошло в Мраморном дворце, во дворцах Павловска и Гатчины.
Но он был не только аристократом, эта ветвь Романовых – Константиновичи - отличалась большим трудолюбием, интеллектуальными наклонностями и художественными интересами.
Его отец – Константин Николаевич, младший брат императора - принимал самое активное участие в государственных делах и реформах, проводимых Александром – он был членом Государственного совета и возглавлял Морское министерство. К тому же, несмотря на свое высокое положение, слыл человеком либеральных взглядов – отпустил своих крестьян на волю до того, как его старший брат отменил крепостное право в России.
Никола – старший сын в семье морского министра - подавал большие надежды. Он блестяще окончил Академию Генерального штаба и поступил на службу в лейб-гвардии Конный полк.
К тому же Никола считался не только самым образованным в своей семье, но и самым красивым из Романовых – высокий, статный, спортивный (недаром командовал эскадроном). Все, знавшие его в разные периоды жизни, отмечали высокие интеллектуальные способности, тонкую иронию и остроумие. Кроме того, Николай Константинович прекрасно пел, музицировал, ясно, что обладал великосветским лоском и манерами.
Его младший брат Константин Константинович (прославившийся как поэт К.Р.) писал тогда в своем дневнике, что вся семья любуется Николаем и гордится им.
Но встреча с Фанни Лир перевернула всю жизнь князя.
Ошибкой было бы полагать, что перед опытной соблазнительницей предстал наивный юноша. Николай Константинович к тому времени был уже весьма искушен в любовных делах. Его учителя и придворные медики еще в подростковом возрасте отмечали раннюю повышенную чувственность князя, бешеный темперамент и неукротимый нрав. По-видимому, на маскараде произошла встреча двух родственных натур, и сразу же – с первого дня знакомства начался бурный и страстный роман.
Князь жил на широкую ногу, осыпая любовницу цветами и драгоценностями. Жизнь дочери лютеранского священника была похожа на сказку о Золушке, которую полюбил настоящий принц.
Позднее она описала ее в книге «Роман американки в России», разумеется, придав всему произошедшему с ней романтический ореол.
Николай Константинович поселился с Фанни во дворце, купленным ему отцом. «По широкой лестнице розового мрамора с великолепными вазами и бронзовыми фигурами, – писала она в своей книге, - мы поднялись во внутренние апартаменты, состоящие из ряда комнат одна лучше другой. Тут я увидела огромную бальную залу, белую с позолотой - в стиле эпохи Возрождения; великолепный салон во вкусе Людовика XIV и другую гостиную, увешанную выцветшими гобеленами Людовика XV; курительную комнату мавританского стиля; будуар, обтянутый розовым шелком с кружевами; туалетный кабинет с превосходной мраморной ванной; большую столовую, обтянутую кордовской кожей; залу елизаветинского стиля; его кабинет; полузаброшенную домашнюю церковь и запущенный сад. Всюду драгоценные вещи, фарфор, картины, ковры. Я онемела от изумления при виде этого великолепия».
Они много путешествовали: объехали пол-Европы, скупая картины, скульптуры, антиквариат – князь был знатоком, ценителем и коллекционером произведений искусства.
И, похоже, американская искательница приключений была для него гораздо большим, чем просто любовница и дорогая содержанка. Он пытался поднять ее социальный статус... почти до королевского.
Например, увидев в Италии скульптуру Антонио Кановы "Венера Победительница", моделью для которой послужила сестра Наполеона - Полина Бонапарт, вышедшая замуж за римского принца Боргезе, он заказал такую же скульптору Томазо Солари со своей возлюбленной. Что это, как не намек?
А потом он даже сделал попытку ввести ее в круг своей великокняжеской родни!
Никола явился в гости к своей родной сестре - греческой королеве Ольге с американской любовницей. Это был скандал на всю Европу!
Наказание последовало незамедлительно. Возмущенные родственники срочно отправили Николу в Хивинский поход. Надеясь, что трудности походной жизни и военные баталии образумят и несколько остепенят князя.
Но… роман продолжился. Ему не помешали ни другие увлечения князя женщинами, ни Хивинский поход, который принес русскому царю Хивинское царство, а Николаю Константиновичу звание полковника и славу смелого и выносливого воина. А еще, как потом оказалось, дело всей его жизни...
По возвращении в Петербург князь вновь сошелся со своей американской пассией, продолжая вести довольно бурную, разгульную и веселую жизнь офицера лейб-гвардейца.
Но тут произошло нечто странное, убедительного объяснения которому историки не нашли до сих пор. Началось с того, что в начале 1874 года во время фамильного обеда у императрицы Марии Александровны со стола исчезли какие-то драгоценные вещицы.
Затем у матери Николая Константиновича – Александры Иосифовны, пропали изумрудные серьги. Спустя несколько дней из домовой церкви Мраморного дворца кто-то унес старинные кресты. Пропадали и еще какие-то мелкие незначительные вещи.
У матери Николы возникли вполне определенные подозрения, подкрепленные к тому же намеками лакеев, которые видят гораздо больше их хозяев. Но все это было досадными мелкими неприятностями. Пока не разразился серьезный скандал.
Из оклада иконы, висевшей в будуаре матери Николы, исчез крупный бриллиант. Это было уже не просто воровство – это был акт вандализма и святотатства. К тому же икона была особенно дорога Александре Иосифовне, ей благословляли ее в день свадьбы, она считала ее охранительницей благополучия своей семьи.
Началось серьезное расследование. За дело взялся лично шеф корпуса жандармов и начальник Третьего отделения граф Петр Андреевич Шувалов. На ноги была поставлена вся полиция Петербурга.
Пропажу обнаружили быстро.
Бриллиант нашли в ломбарде, куда его отнес адъютант Николая Константиновича, капитан Варпаховский. Он и рассказал, что сделал это по приказу князя.
Поскольку преступление было совершено членом царской семьи, дело сразу же засекретили, и Шувалов доложил о нем Александру II.
Николай Константинович был вызван к царю и во всем признался. Преступление, совершенное великим князем, произвело шок в императорской семье. Она отнюдь не состояла из праведников, случались в ней грехи и потяжелее, но воровство?! Наверное, трудно было представить более низкий, более плебейский и позорный грех.
Да и объяснить этот поступок великого князя с точки зрения здравого смысла было совершенно невозможно. Некоторые историки потом писали, что князь собирался убежать с Фанни Лир заграницу и там обвенчаться, для этого ему якобы нужны были деньги. Другие утверждали, что разгульный образ жизни привел князя к многочисленным долгам, он запутался и таким образом попытался поправить свое положение. Но все эти утверждения не имеют под собой почвы.
Дело в том, что великий князь жил уже отдельно от родителей, и как член дома Романовых ежегодно получал более двухсот тысяч рублей от августейших доходов. Это была огромная сумма. Кроме того, он владел дворцом, полным драгоценных вещей и произведений искусства. Стоимость же похищенного составляла не более четырех тысяч рублей, тогда как только в письменном столе князя при обыске нашли двенадцать тысяч. Смешно было бы полагать, что таким небольшими для него суммами он пытался поправить свое положение.
Можно было бы заподозрить Николая Константиновича в клептомании, тем более, что в его комнатах были найдены странные вещи – дешевые статуэтки, веера, табакерки, но дело в том, что ни до, ни после этого случая ничего подобного в поведении великого князя не наблюдалось.
Позднее возникла еще одна версия. Дело в том, что в это же время юнкером в лейб-гвардейском Конном полку служил Николай Савин, прославившийся позднее как аферист международного класса корнет Савин (о нем я рассказывала здесь). Так вот он хвастался (уже после 1917 года), что похищал драгоценности вместе с князем для передачи их Софье Перовской на революционные цели.
Но поскольку корнет Савин отличался свободным отношением не только к чужой собственности, но и к чужой славе, а в деле его имя официально не фигурировало, то, скорее всего, это была просто попытка примазаться к громкому скандалу.
Хотя.. известно, что он постоянно нуждался в деньгах и тесно общался и с князем, и с Фанни. Но вряд ли с Софьей Перовской...
Существует и такая версия: мать князя, считавшая, что американка дурно влияет на ее сына и мешает его карьере, попыталась скомпрометировать ее, подстроив кражу через адъютанта князя и надеясь обвинить в ее организации Фанни. Но сын, чтобы вывести их из под удара, взял все на себя.
Это было вполне в духе кодекса части гусарского полковника.
А бешеный темперамент Николы и непомерное честолюбие, которое не позволяло ему унижаться до оправданий, только усугубило дело.
Предположений можно делать множество. Но мне кажется, что молодой князь и его ветреная любовница просто относились к тому типу людей, у которых постоянное кипение крови не дает им возможности жить спокойно.
Эту породу людей называют авантюристами, и они, как в воде и хлебе, постоянно нуждаются в острых ощущениях. Мораль и правила хорошего тона тут отступают. Эти люди постоянно ввязываются в сомнительные, с точки зрения здравого смысла, дела, совершают опрометчивые или безрассудные поступки просто из любви к риску, а что уж в результате получается – подвиг или преступление – зависит от обстоятельств. Вполне возможно, что все эти кражи были для князя просто озорством, эпатажем, игрой, щекочущей нервы.
Но для двора такое объяснение не годилось, проще всего было объяснить поступок князя внезапным помутнением разума. Домашний врач великого князя - доктор Морев - диагностировал нервный срыв, вызванный постоянными раздорами в семье родителей князя (его отец тоже имел свои сердечные тайны и семью на стороне) и в связи с этим - душевное заболевание.
Смириться с поведением великого князя, порочащим весь род, царская семья, разумеется, не могла. Николая Константиновича арестовали и несколько месяцев держали под стражей. Возможно, все постепенно бы утихло и забылось, но не таков был князь. Вместо того чтобы раскаяться в совершенном и попросить прощения, он негодовал. Приступы ярости сменялись унынием, а затем новыми вспышками гнева.
Наконец он отправил императору довольно дерзкое письмо: «Безумен я или я преступник? Если я преступник, судите меня. Если я безумен, лечите меня. Но только дайте мне луч надежды на то, что я снова когда-нибудь увижу жизнь и свободу. То, что вы делаете, жестоко и бесчеловечно».
Неприятная ситуация затянулась и нужен был какой-то хитрый компромиссный выход из нее. И он был найден.
Врачи обследовали князя и поставили диагноз: «дегенеративная форма помешательства, которая выражается больше в действиях, чем в словах».
Был определен и метод лечения – вечное изгнание.
Высокому больному определили постоянное место пребывания – отцовская усадьба Ореанда в Крыму.
И с этого момента и до февральской революции князь постоянно находился под наблюдением надзирателей. Причем они не просто наблюдали, в их задачу входило пресекать нежелательные контакты князя и продолжительную привязанность к женщинам. Запрещена ему была также и переписка с кем бы то ни было, кроме его родителей. Так печально для великого князя закончился первый акт его драмы.
Но, не таков был князь, чтобы принять эти условия. И дальше его ждала жизнь не менее бурная, полная ярких любовных приключений.
А что же случилось с главной героиней? Ей повезло куда больше.
После ареста князя Фанни Лир не стала дожидаться, когда придут за ней. С чисто американской деловитостью она молниеносно собрала все драгоценности, подаренные ей князем, обязательство Николая Константиновича на сто тысяч рублей и его завещание и переправила все в американское посольство. Лишь узнав о том, что князь признан недееспособным, а имущество его перешло под опеку отца, Фанни согласилась продать бумаги князя царскому правительству за приличную сумму и спокойно отбыла из России, пообещав не компрометировать дом Романовых за границей. И обещания, разумеется, не сдержала, так как, как и положено американке, опубликовала воспоминания о своих похождениях в России, неплохо заработав и на этом.
В Петербурге же «американская бесстыдница» напомнила о себе еще раз. Спустя несколько лет Александра Иосифовна принимала американского посла. Тот, увидев скульптуру «Венера с яблоком», достаточно бесцеремонно поведал несчастной матери о том, кто на ней действительно изображен. Александра Иосифовна от конфуза едва не лишилась чувств, а визит был поспешно прерван. Скульптуру отправили сыну, она украшала его дворец в Ташкенте, а после того как его национализировали, стала экспонатом художественного музея.
Продолжение здесь.
Читайте также на моем канале: