Тема моего вопроса тургеневская: отцы и дети. У нас с родителями никогда не было близкой связи. Просто жили в квартире три человека, один из которых был маленький и зависимый, а двое других взрослых были слишком заняты разборками друг с другом.
В итоге я уехала от родителей на другой континент. Несколько лет вообще не выходила на связь, но сейчас мы созваниваемся, и редко когда после каждого звонка меня не трясет. Чего хочу я: звонков раз в неделю по субботам. Главное, убедиться, что нет у них каких-то серьезных проблем по здоровью или материальных, и чтобы занять время, дежурных вежливых фраз про погоду, какие-то нейтральные темы типа рецептов или садоводства, показать им внучку по скайпу. Чего хочет папа: звонить, когда он соскучился, задушевных разговоров, папа всегда звонит в подпитии, у него только два человеческих вопроса, как дела и что новенького. Потом начинает нести какой-то несвязный бред, кривляется и сюсюкает. Я могу трубку просто не брать, но он звонит каждые 5 минут, а я боюсь, вдруг что-то случилось?
Пыталась с ним поговорить, объяснить, 10 часов разницы, мне не всегда удобно разговаривать да и о чем? Ты же не спрашиваешь ничего и не рассказываешь сам ничего, тут из ниоткуда возникает мама и коршуном накидывается на меня, ты что, родителей не любишь? Тебе что, с папой сложно поговорить? У нас вообще никого не осталось и прочая прочая. Мне что, сказать правду? Да, не люблю, да, сложно, да, мне нечего ему сказать. Но кому нужна такая правда? Боюсь, это закончится скорой и каким-нибудь инфарктом-инсультом, все-таки им по 70 лет.
Засунуть свои чувства подальше и включиться в игру "любящая дочь - любимые мамочка и папочка" я тоже не хочу. Наигралась в детстве, спасибо.
Вот и получается catch 22, из которого нельзя выйти, так, чтобы никто обиженным не ушел. Что скажете?
Мне здесь видится немного другой catch.
Он заключается в том, что вы рассматриваете эту коллизию как отношенческую, с привлечением всего понятийного аппарата и рабочих схем.
Подразумевается, что история ваших отношений с родителями сложна и драматична, полна невысказанной боли и глубоких травм, которые травмы дают вам право уклоняться теперь от близкого контакта или как минимум извиняют ваше это уклонение.
За прошедшее столетие наука шагнула вперед с такой неистовой силой, что нам теперь драматичные отношения мерещатся даже с электрическим чайником. Нас как-то незаметно приучили досочинять своей жизни такое сложное наполнение, и мы уже не можем без этого обходиться. Пока это еще была новация, она всех страшно увлекала. Внезапно оказалось, что в нашей жизни столько всего происходит, что только успевай анализировать. Мы-то думали, что живем как под наркозом, всю дорогу вокруг одни и те же унылые рожи(зачеркнуто) лица и ни одной умной мысли. А оказалось, тут клокочут такие страсти! То нас обесценивают, то отвергают, то еще как-нибудь травматизируют! Значит, наша жизнь не так уж и бессмысленна! Все это было очень лестно.
Родители стали первой и главной жертвой этих упражнений, потому что они всегда под рукой плюс к ним у каждого накопилось что сказать. Поскольку ни одного человека на земле родители не любили так, как нужно персонально ему, при деле оказались все поголовно. Все без исключения родители объявлены токсичными и склонными к пассивной агрессии.
В скобках заметим, что по поводу пассивной агрессии обычно убиваются те, кто не нюхивал активной.
Разбирать эти кейсы оказалось так увлекательно, что теперь подробному анализу подвергается вообще любое взаимодействие с чем-нибудь мало-мальски шевелящимся, и я даже лично знаю человека, убежденного, что таксист был с ним неприветлив не потому, что страдал геморроем, а по каким-то высшим причинам.
С этих позиций вы бороться уже пробовали, и легче не стало.
Предлагаю откатить назад лет на 150 и временно обнулить этот спорный, чтобы не сказать порочный опыт. И предлагаю рассмотреть вашу коллизию не как личную тире отношенческую, а как сословную тире цивилизационную.
Вы ориентируетесь на поведенческую модель высших классов. Она подразумевает умеренную теплоту и корректность при очень большой личной дистанции. Все отношения максимально формальны и вследствие этого комфортны и эстетичны. Дама из общества, явившись, к примеру, на похороны, надевает элегантный траур и избегает яркого макияжа. А не падает с воем на гроб, например. А при встрече с рОдной мамой такая дама произносит пару сдержанных комплиментов, а, например, рыдать в мамашин фартук ей как-то даже в голову не вскочит, даже если она очень расстроена.
Ваши родители практикуют манеру общения, принятую в людской. Там налицо вся симптоматика распахнутой души: пьяные обиды, объятия до упаду и пламенные рассуждения о вещах, в которых говорящий не смыслит ни бельмеса. Сюда же относится манера заскочить по-соседски на ночь глядя, вместо того чтобы согласовать визит за две недели, как это делается во вражеском лагере.
Это даже не столько эстетический, сколько этический, ценностный конфликт, полное несовпадение приоритетов. То, что в людской называют искренностью, в гостиной называют дикостью. В крайнем случае - бесцеремонностью.
Ваша проблема в том, что ваши родители пытаются шантажом навязать вам чуждую парадигму. А вы этой парадигмы не хотите, у вас своя есть.
Кстати, вы зря думаете, что они это делают совсем уж бессознательно. Там еще фоново присутствует революционный посыл.
Ты, мол, дочка, думаешь, что высоко вознеслась? Так ты не очень-то думай.
И да, ни инфаркта, ни инсульта ни у кого от вашего равнодушия не будет. Эти игры совсем про другое.