Утро в офисе началось с бурного обсуждения.
«Нет, вы представляете, какой ужас!» – возмущалась коллега, опытный финансист (это важно!) предпенсионного возраста. Ужас относился к работе социальной сиделки, обслуживающей на протяжении последних двух лет свекровь коллеги. Сухой остаток эмоционального выступления коллеги сводился к следующему. Около полугода назад пожилая свекровь скончалась. Когда пришла пора переоформить имущество на себя, выяснилось, что квартира свекрови обременена долгами по коммунальным платежам. По словам коллеги, долг появился по вине соцработников, которые обслуживали лежачую свекровь.
«Муж регулярно отдавал наличные деньги сиделке, а она всё украла!» –искреннему возмущению коллеги не было предела. Теперь, конечно, сиделка говорит, что ничего не знает и вообще перестала отвечать на звонки. В отделе социального обеспечения пострадавшим наследникам порекомендовали написать заявление в полицию с приложением всех подтверждающих передачу денег документов. Естественно, что документов нет.
Само собой, что офисные дамы активно поддержали и посочувствовали коллеге. И только я оказалась «бабой Ягой против». И честно сказала, что не верю в эту историю. Два взрослых человека, с высшим образованием, финансовыми профессиями, живущие в мегаполисе – и два года выдавали деньги сиделке? При наличии личных кабинетов, электронных платежей и прочих радостей цифрового мира? Не смешите меня. Плохие отношения со свекровью? Не хотели переступать порог её дома, не могли дистанционно узнать номера лицевых счетов? Ну, абсурд же.
В общем, оказалась я черствой и равнодушной. А от коллеги прозвучал в мой адрес упрёк:
– Кому нужна твоя правда в этой ситуации? Какая разница, что там было на самом деле. Мне требовалась эмоциональная поддержка и сочувствие, и ты, как психолог, обязана была меня пожалеть!
Я искренне извинилась:
– Прости, но не разбираясь в ситуации я могу пожалеть только бездомного котика.
Я не права?
