Всю ночь меня мучили какие-то кошмары, я ворочалась с боку на бок и в конце концов села на кровати. Посмотрела на электронные часы на тумбочке- 04:12. Мдаа, и что я буду завтра на конкурсе делать такая невыспавшаяся, непонятно. Я спустила ноги с кровати и тихонечко пробралась к электрочайнику. Кровать Олив скрипнула, и её хозяйка спросила:
- Tee?(так она звала меня, поскольку не могла выговорить «Тая») Does not sleep you?
- Oh, I’m awakened you? - черт, ну надо же было так шуршать!
- No, I’m not sleeping, untroubled, -улыбнулась Олив и соскочила с кровати, зажгла свет. Подошла ко мне и заговорщически подмигнула:
- Let us to drink coffee! However already not sleep!
Я рассмеялась - видимо, ей тоже не спалось. Мы достали припасенные из дома бутерброды, вскипятили чайник и сели за стол. Поев, я решила еще разок прогнать свою композицию. Убедившись, что Олив не против, я села за фортепиано и начала тихонечко наигрывать свою мелодию, чтобы не разбудить соседей. Как вдруг из-за соседней стены тоже послышались звуки пианино и чье-то пение. Мы с Олив многозначительно переглянулись и расхохотались - похоже, сегодня здесь никто не спал. Так мы и скоротали остаток ночи. В восемь утра начались приготовления. Мы с Олив метались туда-сюда по комнате, перемазанные кремами-масками и накручивали волосы на бигуди, раскладывали поглаженную одежду.
В коридоре тоже царил переполох – кто-то распевался, кто-то играл, кажется, целым оркестром – конкурс был назначен на 10 утра. Я достала платье, которое отправила мне мама для выступления. Как всегда, оно было с глубоким декольте на спине («Пианистку видно по её идеальной спине!» - её любимая фразочка), легким, невероятно-воздушным и белым. Слава Богу, Эдик за несколько недель до этого показал мне, что такое - носить платье, и теперь я буду чувствовать себя не так скованно. Я надела платье, стараясь не помять его, распустила волосы, подобрала их лентой и накрасила глаза. Надела любимые лодочки, нитку жемчуга на шею, обернулась и ахнула - сзади стояла Олив, до неузнаваемости преображенная, в голубом платье, которое так шло к её волосам и глазам. Мы обменялись комплиментами, взяли ноты и спустились в холл.
Там нас уже ждал руководитель, прикрепленный к нашей группе, он отвел нас в концертный зал, посадил на наши места и предупредил, чтобы никуда не уходили. Все, вот с этого момента я реально осознала, что пути назад нет, и запаниковала. Олив, кажется, тоже было несладко, поскольку она вцепилась ногтями в рукоятку кресла, и вся побледнела. Я ободряюще ей улыбнулась, и взяла её ладонь в свою. Прошло еще минут 5, пока все расселись, и на сцене появился какой-то важный по виду дяденька (поскольку мой английский был хорош лишь на уровне грамматики, а в разговорном я ориентировалась не очень, я не поняла, как его представили. Кажется, каким-то главным концертмейстером). Он басом провозгласил, что начинается конкурс, рассказал, что присуждается победителям, поздравил всех нас и пожелал удачи, а затем пригласил на жеребьевку. Кучи конкурсантов ринулись к сцене к огромному стеклянному шару, крутили его и вытаскивали номер. Мы с Олив наконец-то пробились к шару, изрядно помяв свои платья, и я первой крутанула шар. Зажмурив глаза, сжала в руке пластиковую карточку, и отошла к краю сцены. Раскрыла ладошку и чуть не упала в обморок. Первый номер!!!!
- I’m number 17! And you? – обратилась ко мне довольная Олив. Я молча показала ей номерок. Она ахнула. Я мрачно усмехнулась, и пошла регистрировать номер к дяденьке. Он улыбнулся мне голливудской улыбкой, записал мой номер и прокомментировал:
-You’re a lucky person!
Да уж, тоже мне счастье. Я криво улыбнулась дяденьке и по команде прошла за кулисы. Слышала только, как Олив пищала мне пожелания удачи. За кулисами толпились еще 4 конкурсанта, вошедшие в первую пятерку. Я встала перед ними, к нам подбежал оператор и сказал, что выход на сцену через пару минут . Я сжала кулаки, и почувствовала, как ногти впились в ладонь. Ну ничего, я попытаюсь!
Услышала, как дяденька на сцене коряво произнес мое имя, нацепила на лицо улыбку до ушей и широким шагом вышла на сцену. Сказала жюри пару приветственных слов, присела в реверансе, и поплелась к роялю.
Села на холодное сиденье, закрыла глаза, с трудом уняла дрожь в пальцах и, стараясь не смотреть в зал, полный людей, заиграла. Играла долго, зажмурив глаза, чуть не забыв пару нот в середине. Чувствовала, как боюсь, и как от страха течет слеза из-под зажмуренных ресниц. Но наконец адские минуты прошли. По ушам ударил гром аплодисментов, я смахнула слезы, опять присела в реверансе, мельком заметила, что жюри улыбается, убежала за кулисы и разревелась.
Потом успокоилась и пошла в зал, на свое место. Там уже ждала Олив, прошептала мне со слезами: «You are so beautiful!», и крепко обняла за плечи. Дальше я уже ничего не соображала от волнения, вдруг потеряла сознание и провалилась в темноту…