Вася был весёлым парнем! Балагуром. Считал себя юмористом. Всегда, в любой ситуации шутил и сыпал припасёнными примочками. По мне, так те примочки могли вызвать смех либо у восьмилетнего ребёнка, либо у такого же Васи. Когда я слышала его «хохмы», чувствовала, как вытягивается у меня лицо и стекленеет взгляд. Врождённое чувство такта не позволяло мне высказать прямо и без обиняков отношение к Васиному юмору. Я страдальчески терпела. Иногда мне удавалось изобразить подобие улыбки на судорожно стянутом лице.
Вася был мужем моей хорошей знакомой. Настолько хорошей, что приходилось частенько с ним взаимодействовать. Такое взаимодействие требовало от меня большой доли мужества, между прочим. Походи-ка полдня с окаменевшим лицом! Я и сама не понимаю, почему в таких случаях мышцы моей физиономии скукоживаются и растянуть их невозможно, пока не проходит Васино действие. Может быть это что-то типа аллергической реакции?
Ну, что это я всё о себе, да себе. Я ж хочу рассказать о Васе! Меня часто удивляет, когда вижу, что хорошая женщина выбрала себе в мужья алкоголика, тунеядца, хама, или, ещё хлеще, изверга. И живёт с ним. Вера выбрала Васю, который сочетал в себе многое из перечисленного. Правда, извергом не был. Такой вполне себе добродушный алкоголик.
Вера мужа любила искренне и по гроб жизни. И улыбалась его постоянным однообразным приколам.
— Компот! Одни яблоки! — это из моего «любимого». Звучало всегда, когда уже нечего было сказать даже Васе. Вера при этом заливисто смеялась.
На заре своей семейной жизни Вера и Вася купили коттедж. Верины родители, конечно, постарались, помогли молодым. Но коттедж для жизни был не приспособлен. То, что ремонт требовался, само собой. Вера с этим справилась. Но ещё необходимо было подвести воду. Водопровод-то вот он, рядом. Но к дому самому не подведён.
Пятнадцать лет. Пятнадцать лет они жили без воды и ходили в туалет на улицу. В то время, когда в специальном помещении дома стоял унитаз. Но как им пользоваться без воды?
— Прошу, прошу, чтобы он воду подвёл, ведь всё есть, надо только взяться и сделать! Нет, не хочет! — Вера устало вздыхала.
— Тебе что? Воды надо? Так я сейчас принесу! — весело отзывался лежащий у телевизора Вася.
Я бы в этом месте уже полезла в драку. У меня в такие моменты слов не хватает. Не умею я объяснять очевидные вещи. Сразу взрываюсь. Вера не взрывалась. Стирала постельное бельё по старинке, в машинке с центрифугой, полоскала в ванне. Когда Вася сподобится принести воду в ведре. И дождалась счастливого момента! Её папа не выдержал, и сам начал делать водопровод. Вася с неохотой подключился…
Прошло сколько-то времени, звоню Вере. Поговорили о житье-бытье, о детях. Из вежливости интересуюсь Васей.
— Как Вася? Работает? Не пьёт?
— Не пьёт. Давно уже бросил, — мне показалось, что голос у Веры стал отстранённым и даже вниз пошёл от обиды. Дескать, что это я так плохо думаю о человеке? Мужик давно уже не пьёт, а я его всё подозреваю! От неожиданности язык себе чуть не прикусила.
Вскоре мы встретились на большом празднике. Было много народу, весело. Вася сел возле меня и развлекал своими шутками. После первого же перерыва на танцы, я пересела к Вериной маме, дескать, хочу пообщаться с умным человеком.
И тут посреди всеобщего веселья, замахнув в очередной раз рюмку водки, Вася без шума и скандала тихо свалился под стол. Вот сидел — а вот уже и лежит. Молчит, перегаром пахнет. У меня отвисла челюсть. Многое в своей жизни видела, но такого не встречала. Тихого и моментального ухода из одной реальности в другую.
Ещё больше меня поразила реакция общественности. Мама Веры сказала что-то типа:
— О, господи, Вася опять напился! — Как будто она не видела его привычные жесты рукой с чередующимися рюмками.
Вера и бровью не повела. Как сидела, улыбаясь, так и сидела.
Мой муж подскочил, но, заметив, что никто из присутствующих не выражает никакой озабоченности, замер в своем рвении броситься на помощь.
Но ещё не успело тело коснуться пола, к Васе метнулся его сын Андрей. Он тоже сидел, с кем-то общался. Даже топографически находился чуть ли не спиной к Васе. Но насколько Вера не дрогнула, настолько сын моментально среагировал и вот уже поднял бездыханное Васино тело, и понёс его подальше с глаз, и прислонил где-то в подсобке поближе к стенке.
Веселье продолжалось в том же ключе. Отряд не заметил потери бойца.
Ночью мы с Верой устроили девичьи посиделки, обсуждали нашу жизнь. Вера была совершенно уверена в своём давнишнем выборе мужчины и заявила:
— Мне никто другой не нужен! Даже близко никого не хочу! Только Васька! Какой бы он ни был, он мой! Не представляю себе жизнь с другим мужиком!
— Чё, Вера? — откликнулся на своё имя начинающий приходить в сознание муженёк.
— О! Пьяный-пьяный, а отзывается! — счастливо улыбается подруга.
— Ну, и хорошо! И замечательно! — обрадовалась я. Правда обрадовалась! Ведь если бы она рыдала у меня на плече и проклинала свою судьбу — для меня была бы катастрофа! Что бы мне в таком случае следовало говорить? Что делать? Как утешать, если у меня только один вопрос на языке:
— Как ты могла! Как могла за такого замуж выйти?
А вот. Могла. И счастлива! И ничего (и никого) другого не надо! Теперь я уже остерегаюсь в разговоре с подругой ступать на скользкую Васину тему. Но Вера у меня не выходит из головы. Она по правде довольна судьбой? Или это что-то типа аффирмации у неё? «У меня всё хорошо, я люблю Васю, я счастлива»? В любом случае, такое поведение вызывает у меня уважение. Чего жаловаться, если ты сама выбрала такое сокровище? Будь счастлива не благодаря, а вопреки! Восхищаюсь такими женщинами!