Начало
Глава 20.
- Ты здешний? Всегда жил в этих краях? – отрицательно мотает головой, - понятно.
- У тебя есть семья? Жена, дети? – наморщил лоб, вспоминает, что ли? Или такое впечатление, что он не совсем понимает вопрос. Странно, может, не хочет отвечать? Но я, на всякий случай рисую руками женский силуэт и маленьких человечков, в ответ отрицание.
- Родители: отец, мать? – показывает указательный палец, - один? Отец? – кивает.
- Друзья? – да, - враги? – тоже кивает и хмурится.
- Из-за них попал в беду? – задумывается ненадолго, на лицо набегает тень недовольства, опять кивает, – ясно. Кто-то целенаправленно тебе испортил жизнь? – ещё больше хмурится.
- Тебя ищут? – пожимает плечами, - уточняю, - друзья ищут? - в лице вижу сомнение, - а враги? – теперь более уверенно кивает, - плохо…
Перехожу к вопросу, в котором нет особого смысла, но только не для меня,
- Костя, у тебя есть девушка? – он глядит недоумённо, будто я спросила, какую-то немыслимость, о которой он не имеет понятия, - ну, подружка? Невеста? Любимая? – опять помогаю руками, как могу, то изображая женскую фигуру, то глаза закатываю мечтательно, то хватаясь за сердце, а у самой оно останавливается, что ответит?
Он явно тормозит, то ли не понимает, то ли прикидывается, но похоже, усиленно соображает. Потом читаю язык глухонемых в его исполнении: повторяет женский силуэт, отрицательный жест, касается области сердца, снова отрицательный, потом приставляет пятерню к затылку и кивает.
И что обозначает эта пантомима?!
Разобраться мешает Лёха,
- Привет, парочка, - бросает, будто ровесникам, - если что, я ужастик пошёл смотреть в триста двадцатую, там, у пацана ноут с собой, клёво!
- Счастливо! – смеюсь вслед и вспоминаю сегодняшний разговор, - Костя, помыться не хочешь? – в ответ энергичное «Да» в исполнении головы.
- Поехали в приёмное. В служебной душевой ванна, сподручней будет.
Прикатываю из коридора кресло, он тем же манером, что и днём, перегружается, и мы двигаемся в лифт…
Пока спускаемся, он умудряется не глядя, поймать мою руку, лежащую на ручке каталки за его спиной, и прижать к щеке. Не целует, не гладит, просто прижал или сам к ней прижался и сверху прикрыл своей огромной горячей ладонью. Так нежно, так ласково и так искренне демонстрируя признательность и потребность во мне.
Кому и когда я была нужна? Наследили проходимцы в моей жизни, а мне тогда казалось, что нужна, и что любят по-настоящему. Пару раз нарывалась, как доверчивый потерявшийся щенок, который льнёт к каждому, кто протянет руку, не ожидая удара, так и я верила и тянулась. Сколько пинков нужно щенку, чтобы он разуверился? Может одного достаточно? А я вот ведусь опять…
Неужели Костя такой же? Не верю, просто не могу! Вместо этого, почти пою и чуть ли не целую его в макушку!..
Заезжаем в приёмное отделение, на воротах Никитична со шваброй! А вот это препятствие посуровее многих, Костик сразу становится, как-то меньше в размерах, а я импровизирую на ходу,
- Анна Никитична, Вам бы передохнуть, пол уже сияет, как зеркало, а Вы всё при швабре, - забегаю вперёд, не давая вставить слова, - как тут без меня? Ничего не случилось?
- Слава Богу, тишина, - Никитична опускает орудие труда. На чистоте у неё не пунктик, а жирный восклицательный знак, поэтому каждая похвала в адрес чистоты во вверенном хозяйстве, ложится благодатью на её чуткое санитарское сердце, - могла бы и не спешить, - добреет, однако, игнорирует Костю, хотя прекрасно видит, что мы вдвоём.
- Анна Никитична, - бессовестно наглею, - не в службу, а в дружбу: не раздобудете ли ещё одну смену одежды для Константина? – вижу, моя идея Никитичне не по сердцу. Ну, так у меня ж своё сердце есть, оно подсказывает, что всё правильно делаю. Мне скрывать нечего,
- А, мы пока в душ… служебный, - сразу объясняюсь, - там ванна, можно голову нагнуть или даже по пояс вымыться, нам с ногами никак!
- Идите уж, - губы поджаты, лоб наморщен, а взгляд суров, но я целую её в пухлую и совсем не морщинистую щёку и шепчу,
- Что бы я без Вас делала, дорогая моя! – против такой сладкой лести, ясное дело ей не устоять,
- Найду что-нибудь…