Тяжело ли совладать со страхом?
Особенно со страхом перед начальством?
Из своего опыта знаю, что это трудно, может быть, потому, что никогда не отличалась особой храбростью.
Но жизнь такая штука, что можно бояться чего-либо пока рано или поздно, добровольно или вынуждено, но придется действовать.
В моей жизни был опыт общения с людьми, которые до дрожи боялись начальства. Они не смели противиться даже проявлениям явного самодурства. Даже в тех случаях, когда закон был на их стороне, они предпочитали соглашаться с любым нарушением их прав.
И здесь я представлю вам историю такого человека.
Примечание: история представлена от первого лица.
"Однажды некто из административного звена родил идею о сокращении рабочего отпуска на десять дней. Естественно, это бы повлекло за собой потерю работниками выплаты отпускных за эти дни.
Во избежание проблем с законом этот инициативный персонаж, а может их было несколько, присовокупили, что эти утраченные дни отпуска могут быть компенсированы отгулами в течении года. И! - вниз по инстанции спустили бумажку, которую следовало подписать. в бумаженции говорилось о том, что работники сами просят сократить их отпуск!
Все понимали, что отгулы не будут оплачены, так как должны по закону оплачиваться отпускные дни.
В этом месте работало всяко больше, чем тысяча человек.
Возмущениям в кулуарах не было конца и края. Эмоции били через край. Но только три человека не поставили свои подписи (пенсионерка, кажется, и две одинокие матери) под «добровольным» согласием с сокращением отпуска. Мы трое не дружили ни одного дня. У нас не было ничего общего. Мы даже не обсуждали эту тему, и не устраивали публичных сцен отчаяния и злобы, как наши особо рьяные коллеги.
Но были ли мы в ужасе?
Еще в каком!
Когда ты мать-одиночка - ужас от потенциального противоречия начальству (даже если оно объективно контуженное) душит тебя днем и ночью... потому что вопрос: "чем кормить ребенка, если ты останешься без работы?" - необычайно актуален при капитализме.
Но мы трое впали в ступор.
Просто самая старшая из нас отправилась по инстанциям, защищающим права работников.
И ей наше начальство обещало кары небесные.
Когда под этой бумагой предложили поставить свою подпись, то я вспомнила про то, что обещали нашей коллеге. И мне стало страшно за нее больше, чем за себя. И я не подписалась. Затем отказался подписаться еще один человек.
Вот с этим человеком, мы и пошли искать правду отправились в отдел кадров. Знаете, что нас двоих на этот шаг подвигло?
Русская народная пословица: «Один в поле не воин». Мы решили, что трое – это все-таки не один и недовольство начальства распределится равномерно, в связи с чем, наша коллега получит не такой массированный удар, как в том случае, если она будет одна.
Но мы чертовски трусили.
Мы вдвоем долго вздыхали, потому что мы реально боялись.
Наконец решились.
И пошли.
Пошли только после того, как решили для себя, что с завтрашнего дня нам придется искать работу.
Решили искать работу вместе.
Сейчас я могу честно тебе признаться в том, что, несмотря на то, что мы отправились в путь за правдой, шли мы очень медленно.
Я, будучи трусом эпических масштабов, лично предложила идти пешком, чтобы идти как можно дольше. Я надеялась, что во время пешей прогулки страх рассеется.
И еще одна мысль грела мою великую трусость – то, что моя коллега, на полдороге скажет мне: « - А давай не пойдем?». И я тогда, смогу поддержать это, вне всякого сомнения, весьма мудрое решение. Возможно, что моя коллега рассчитывала на то же самое.
Да, возможно, что мы обе надеялись на то, что первым трусость проявит другой. Но чуда не случилось, и мы добрели до пункта назначения.
А вот здесь и произошло настоящее чудо!
Нам не пришлось проявлять чудеса самурайской отваги! И нам с ней не пришлось ходить с транспарантами или рвать на себе тельняшки в суицидальном порыве кронштадтских матросов. Хватило пятиминутной беседы с абсолютно адекватным человеком. Мы озвучили то, что, наших подписей в этой петиции о нашем добровольном отказе от отпускных дней нет, потому что, во-первых, мы нуждаемся в этих деньгах и в этих днях, а во-вторых, мы имеем на них законное право и право наше готовы подтвердить представители компетентных органов.
И нас не отправили восвояси, не солоно хлебавши: нас выслушали и сказали, что, конечно же, наше право никто у нас и не думает отнимать.
Ибо это оказалось абсолютно добровольное дело.
Добровольное дело: добровольный отказ от десяти дней отпуска и оплаты за них.
Ну, да ладно... цимис был в другом:
Те, кто возмущался больше всех и потрясал копьями, призывая других биться до победного конца, те поставили свои подписи первыми.
Но это не единственная удивительная вещь в данной ситуации. Те, кто озвучил свое внятное «нет» - перед этим и после этого признались друг другу, что испытываем страх.
Не знаю, как другие коллеги, но я лично испытывала острое чувство страха. Я боялась потерять работу. Моя зарплата не была велика. Но это был мой единственный источник дохода.
Мой страх был усилен и тем, что мои коллеги, возмущавшиеся по их словам «гнусным произволом», запугивали меня, внушая мысль о заведомой бессмысленности борьбы.
По их словам, меня должны были вышвырнуть с работы, оставить меня без средств к существованию, и, конечно же, испортить мне документы. Такие же страхи испытывали обе мои вынужденные товарищи по испытанию.
Мы понимали, что дело наше правое, но под воздействием истериков и провокаторов считали его заранее проигранным, но, тем не менее, решили предпринять хоть какие-то действия.
Когда мы пришли в административную часть, то мой страх не только не рассеялся, нет, он усилился в разы. Если бы я была одна, то я бы убежала.
Печатая сейчас эти строки, я чувствую практически такой же сильный страх, как и тогда.
И это несмотря на то, что ситуация осталась в прошлом и я ведь так или иначе могу быть отнесена к победителям.
И при этом я понимаю, что если бы я не предприняла этой попытки, если бы смирилась с нарушением своих прав, то это ударило бы по мне не только экономически, и я бы не только утратила веру в людей, но и утратила бы веру в себя.
Я полностью отдаю себе отчет в том, что мне по-настоящему повезло, потому что я была не одна. И со мной были люди готовые идти до конца.
И тем, кто был со мной, также повезло, потому что и они не остались один на один с проблемой.