– А как же медведи?
– Какие еще медведи? У нас их нет. Их придумали, чтоб нас пугать. Наш страх вдохновляет других.
Если бы меня спросили, какой фильм 2022-го года заслуживает пристального внимания, то я бы выделил всего два. Первый – это блистательное возвращение Мартина МакДоны с картиной «Банши Инишерина», раскрывающий природную враждебность людей, рассказывая историю двух друзей на фоне гражданской войны. Вторым фильмом, безусловно бы выделил «Нет медведей», снятых Джафаром Панахи, отбывающем шестилетний срок в иранской тюрьме. Эти два фильма заставляют не поддаваться той картине мира, которую хотят навязать СМИ будь то на Западе или России.
«Нет медведей» – не скрывает своей политической ангажированности, это прямое послание, журналистский репортаж или документальный фильм, который хочет казаться художественным. Радикализация Панахи растет с каждым годом, чем больше на него влияют властные структуры, тем больший акт сопротивления он им оказывает. «Нет медведей» - очередное высказывание о тотальной цензуре в Иране, срывающий весь спектакль в первые же минуты фильма.
Любовные истории актеров (культурного и прогрессивного) и деревенских молодых людей (народного и духовного) переплетаются в жизни режиссера-наблюдателя, который сшивает кровавой нитью драматические Шекспировские пьесы. Очевидным развитием сюжета становится деревенская свадьба по старым обычаям и традициям. Вот только все ее исполнение оказывается неправильным, ведь при рождении девушки ее пуповина уже была предназначена для того единственного, которого она не выбирала.
Право выбора – давние проблемы тоталитарных стран. Как говорит один из деревенских мужчин, которому и по какой-то причине предназначалась пуповина невестки – почему вы не уважаете наши традиции, и кто спрашивал вашего мнения? Этими же понятиями рассуждают сегодня и другие яркие аналитики, давно облачившись в образ пропагандиста, чтобы напомнить нам правила жизни.
Ты либо следуешь правилам, либо их нарушаешь. Если ты нарушаешь законы в тоталитарном мегаполисе как Панахи – ты предатель, преступник. Уехал в деревню и нарушил устои там – ты чужак и богохульник. Стереотипы и невозможность отказаться от них – как главная болезнь общества, которое бьет себя имперским кнутом. Одни не могут противиться своему происхождению, другие не могут бороться с устоявшимися законами.
Через все повествование, главной нитью проходит страх. Страх способный подавить волю, страх, который отключает все человеческое – мораль и совесть. Совершенные преступления и контрабанда – следствие страха, насилие – следствие страха, даже трагедии – все это следствие от одного большого страха, за побег от которого платят большую цену.
Побег здесь олицетворяет всех, но, как и в фильмах великого Антониони – бежать то можно, но от самого себя не уйти. Этот личностный обман понимают многие – актриса, в итоге не примирившаяся с такой судьбой, в конце концов сам Панахи, не понимающий, что делать с собственным бессилием. В эпоху беженцев и реалокантов невозможно стать свободным в другой стране – вы будите пленником, низкосортным рабочим, на которого все то и дело косят взгляд. Пыльная и мутная дорога не принесет счастья, пока не разберетесь внутри себя.
Кажется Панахи высказывает самую жестокую точку зрения, предлагая большинству стран, агрессивно и националистически настроенных посмотреться в зеркало. Сегодняшний конформизм граждан, которые поддаются всеобщему угару повестки СМИ выглядит как большая камера, где люди готовы терзать друг друга, но не решать общие проблемы. В этой камере даже любовь неспособна сломать эту систему, потому что в ней прописана сама жизнь, а те, кто осмелиться начать чувствовать эту жизнь могут пройтись прямиком к режиссеру, который уже отбывает срок.
Бессилие и страх – то, что позволяет нам создавать миф о медведях. Но если мы понимаем, что медведей здесь быть не может, то почему так много людей продолжает их бояться?