Начнем с важного: человек должен мысленно себя пускать в ЛЮБЫЕ рассуждения.
Я часто встречаю людей с требованиями к реальности. Не с пожеланиями или видением, а именно с требованием к реальности. Чтобы реальность им непременно что-то выдала или убрала у них. Это требование выражается в том, что люди отказываются смотреть в другие варианты. Даже тогда, когда эти варианты не менее ожидаемые, а, может, и более. «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда».
В итоге людям ОЧЕНЬ больно. Намного больнее, чем тем, кто успевает подготовиться к разным вариантам.
Да, есть родители, которые не терзаются страхом за то, что их ребенок настолько глупый, что выберет смерть. Я осознанно это пишу. Страх за жизнь ребенка – это претензия к его личности о том, что он может выбрать смерть.
Такие родители молодцы, ибо им удалось (либо они сами такими выросли) отдать ответственность за жизнь и смерть другого человека в его руки*.
*Дорогие читатели, не ищите подвоха. За жизнь и смерть младенца всецело ответственны его родители, но потом ответственность разделяется. Не пополам, но пропорции со временем выравниваются.
У многих славянских и европейских родителей (чаще мам) зашкаливает тревожность. Причем тревожностью они страдали давно, еще до рождения малыша, но она могла аккумулироваться в какой-то одной сфере. Например, дамы переживали за свой профессиональный статус и упорно шли по карьерной лестнице. Или они имели пунктик на чистоте и порядке. Или еще на чем-нибудь. До ТОГО САМОГО ребенка их тревожность даже могла компенсироваться и поэтому казалось, что ее не так много.
А потом появился ОН (или ОНА, но чаще все же девушки переживают за сыновей). Он – это их способ довершить себя, сделать себя лучше, совершеннее, больше. Здесь много процессов, которые могли не давать о себе знать до тех пор, пока у женщины не случилось той особенной любви со своим ребенком.
Причем у нее может быть и двое детей (намного реже 3, ибо количество детей лечит тревожность), но один из них имеет особенный статус. Любовь оба могут получать наравне (по крайней мере сознательными усилиями), но один будет особенный.
Да, можно копнуть глубже. Тревожность ведь не берется неоткуда, она передается, как зараза по семье. В родительской семье девушки было много тревоги и она часто исходила от отца. Не обязательно отец был тираном, но он был причиной тревожного фона. А девушка, выросши в семье, всегда хотела у папы ЗАБРАТЬ эту боль, чтобы он больше не переживал и не давал поводов для беспокойства.
И вот она рожает ребенка и ей кажется, что эта житейская боль непременно должна каким-то образом передаться ребенку.
Разумеется, объективные причины переживать за ребенка тоже имеются. Всегда имеются. Ребенок может часто болеть, а может быть просто шалопаем, то и дело ввязывающимся в неприятности. Так что на пустом месте тревога не бывает.
Однако, чем больше мы пытаемся заранее спасти ребенка от того, что он может наделать, тем больше мы не даем ему проживать свою жизнь. Это, казалось бы, понятно. Только речь идет не просто о том, что он будет идти одной дорогой каждый год на протяжении всей жизни. Речь идет о более тяжелых последствиях. Во-первых, мы ему передаем свою тревожность, заражаем его ею. Во-вторых, мы отучаем его думать за себя. И в-третьих, что важнее всего, он понимает, что все, что он хочет – неправильно и достойно осуждения.
Повторюсь: страх за жизнь ребенка – это претензия к его личности о том, что он может выбрать смерть. Но даже если он по незнанию может выбрать смерть, претензия к этому УНИЖАЕТ его. А унижая ребенка раз за разом, мы отбираем у него возможность опоры на себя.
Поэтому единственное, что мы можем сделать, это позволить ребенку … Не хочется писать «умереть», потому что звучит дико. Но нам надо позволить ему жить так, чтобы он сам знал, где граница смерти и жизни. Не по нашей указке, а по собственным мозгам или даже опыту.
При этом важно понимать, что чем больше мы отрицаем от себя один из вариантов реальности, тем больше напрягаемся, чтобы не смотреть туда. Отрицать реальность не больно, но требует огромных усилий. Таких усилий воли и умственного напряжения, что их бы хватило на написание книги. Эту бы энергию не на страх обратить, а на любовь к детям или на жажду жить свою жизнь… Поэтому, когда есть страх смерти ребенка, в эти рассуждения нужно пойти.
Взять время, сесть одной в спокойной атмосфере. Или пригласить подругу, чтобы она вас поддержала, если что… И представить: ну все, [его] уже нет. Не надо представлять «как», надо представлять, как если бы уже все.
Я знаю, это больно. Я делала это сама с собой. Я рыдала навзрыд. Но это лучше, чем падать в бездну ужаса и отчаяния от того, что ребенок съел пуговицу (это из моего опыта). Что бы ни случилось с ребенком, рядом с ним родителю следует оставаться взрослым, а не падать в своего маленького. *Хотя, дорогие мои, мы все люди, а не роботы. И то, что мы падаем, – это нормально. Это не делает нас плохими или слабыми. Будьте к себе милосердны.
Итак, проживите тот момент, когда вы узнали…
(Пожалуйста, не надо скакать от одной фразы к следующей в надежде, что чем быстрее вы сделаете, тем лучше. Нет, лучше как будто взаправду)
Проживите, что прошло 3 дня.
9 дней
40 дней
Год
3 года
10 лет
20 лет…
Ищите тот момент, когда вы перестаете хотеть держаться за боль. Возможно, это произойдет раньше. Любовь при этом, конечно, останется. И воспоминания не сотрутся. Но должно уже прийти ощущение, что хочется жить. Боли достаточно, пора пойти дальше.
Найдите этот момент, останьтесь в нем. Почувствуйте это спокойствие. Оно будет не такое, как вы себе раньше представляли. Оно не будет стервозным или самоотверженным. Но оно будет УСПОКОЕНИЕМ без прикрас.
А теперь… Вспомните, что все на месте. Ничего не было. Ваш ребенок при вас. И вот он обращается к вам и говорит: «Дай мне жить свою жизнь!»
Если у вас возникает побуждение поставить ему условие, то еще раз перечитайте статью. Ваш ребенок не может вам гарантировать свою безопасность, не нужно на него возлагать такую ответственность. Не может он и прожить жизнь так, как вы хотите, даже если это будет безопаснее (с вашей точки зрения). Так вы отнимаете у него волю.
Разрешите ему жить. Без стыда за то, что он может принять неправильное решение. Скажите ему, что вы справитесь со своими чувствами.
И, наконец, подумайте о том, как вам так любить себя, чтобы любые решения вашего ребенка не перекрывали собственную жажду жизни…
