PERSONA NOTA: РИХАРД ВАГНЕР И КОЗИМА ФОН БЮЛОВ

Фоторепортаж после литературного в литературном клубе «Прикосновение» модельной библиотеки «Фолиант», посвященного 210-летию со дня рождения немецкого композитора

Рихард Вагнер (22.05.1813 - 13.02.1883), 210-летний юбилей которого отмечает в 2023 году весь цивилизованный мир, был известнейшим немецким композитором, теоретиком искусства и реформатором оперы. Он оказал значительное влияние на всю европейскую музыкальную культуру, особенно немецкую.

14 мая 2023 года в литературном клубе «Прикосновение» состоялось литературное расследование «Persоna Nota: Рихард Вагнер и Козима фон Бюлов».

На встрече читатели чуть ближе познакомились с жизнью и творчеством юбиляра, посмотрели документальный фильм «Рихард Вагнер. Сумерки бога», послушали прекрасную музыку из оперы «Валькирия», узнали много новых фактов из его биографии. Вот только несколько из них.

Творческая натура Вагнера требова­ла соответствующего окружения. Он, например, на­стаивал, чтобы в его доме не было неэстетичных шумов, запахов и даже людей, а также угловатых предметов - например, книг. Стены комнат были задрапированы шелком, на полу лежали персидские ков­ры. Наряды его тоже были роскошными: он особенно любил кружевные рубашки и атласные халаты.

Вагнер был очень суеверен. Он никогда не держал дома кошек - не только чер­ных, но, на всякий случай, и любых, а от числа 13 вообще приходил в ужас. Особен­но потому, что сам родился в 1813 году. Он говорил: «Если бы от рождения меня не преследовала «чертова дюжина», то я уже к тридцати годам покорил бы весь музыкальный мир!» Чтобы избежать про­вала своих опер, Вагнер категорически за­прещал устраивать их премьеры тринад­цатого числа.

Как известно, по сложности постановки и количеству реквизита оперы Вагнера долго не имели равных в мире. Однажды для представле­ния оперы «Валькирия» в Вене ему потре­бовались четыре черных коня, но в двор­цовых конюшнях нашлись только серые. Композитор уже собирался отменить дейс­тво, на которое были затрачены немалые суммы, но положение спас дипломат фон Ринг, посоветовавший выкрасить лошадей в черный цвет. Вагнер лично проверял ка­чество покраски.

Именно Вагнеру Германия обязана одной из своих туристических достопримечатель­ностей - замку Нойшванштайн, который возвел король Людвиг в честь своего любимца.

На четвертом этаже замка на­ходится Зал певцов, украшенный сцена­ми из вагнеровских опер. Ни Вагнер, ни король не увидели замка во всем блес­ке - он был достроен уже после их смерти.

При Гитлере здесь проводились музыкаль­ные фестивали в память композитора.

«Я умру на твоих руках», - эти слова сказал когда-то композитор своей возлюбленной - Козиме фон Бюлов, дочери Ференца Листа. Они пережили годы разлуки и осуждение со стороны самых близких и родных людей, прежде чем сбылось это пророчество. Их любовь не была прекрасной роман­тической сказкой. Ее называли «развратом», «позором», «преступлением против морали», а сами влюбленные подвергались всяческим оскорблениям и унижениям. Рихарду и Козиме пришлось пережить безоговорочное осуждение и со стороны общества. Десять лет они мучительно шли к своему счастью.

Узнав об испыта­ниях, выпавших на долю этих людей, читатели провели свое небольшое литературное расследование и поняли, что самый беспристрастный суд в мире - суд истории - признал их правоту.

«Нет ли у него, в самом деле, таланта к музыке?»

Вильгельм Рихард Вагнер родился 22 мая 1813 года в Лейпциге и был младшим ребенком. Отца своего он не помнил - тот умер от тифа спустя ровно полгода после рождения Рихарда. Мать Вагнера вторично вышла замуж за старого друга семьи, актера и живописца Людвига Гейера, который своей заботой и любовью фактически заменил Вагнеру отца.

Влияние Гейера на формирование личности мальчика было велико, несмотря на то, что их общение длилось не долго - в 1821 году отчим Вагнера скончался. Его слова, сказанные на смертном одре: «Нет ли у него, в самом деле, таланта к музыке?» - оказались пророческими.

Жизнь была подчас очень жестока к творцу «Лоэнгрина» и «Тристана и Изольды».

Минна Планер - самая неподходящая из композиторских жен

В ноябре 1836 года Вагнер женился на актри­се Минне Планер, с которой его уже давно свя­зывала искренняя дружба (они познакомились еще в 1832 году). Трудно было найти для компо­зитора более неподходящую спутницу жизни. Идеалы Минны сводились к мещанско-благополучной, тихой, а главное, материально обес­печенной жизни.

Но как раз этого-то и не мог дать ей Вагнер.

Он совершенно не умел зараба­тывать деньги, его вечно преследовали креди­торы, и кроме своего искусства его порывистую и эмоциональную натуру мало, что интересова­ло. Подчиняясь требованиям жены и не полу­чая достаточного дохода за свои музыкальные драмы, он был вынужден всячески изыскивать средства к существованию. И драмы разыгрывались уже не только на сцене. Материаль­ные трудности и различие во взглядах на жизнь приводили к многочисленным скандалам в семье Вагнера.

Приходилось, не брезгуя ничем, заниматься пе­реложением и аранжировками модных опер, одновременно сотрудничая с различными га­зетами и журналами в качес­тве музыкального рецензен­та и критика. Но денег все рав­но катастрофически не хвата­ло. Самым печальным итогом бедственного положения Ваг­нера стало его заключение в долговую яму.

Но и этого было мало. На­ступил роковой 1849 год. Ваг­нер был обвинен в участии в Дрезденском восстании. Уз­нав, что отдан приказ о его аресте, он был вынужден как можно скорее бежать из Гер­мании с помощью своего дру­га и покровителя Ференца Листа. Достав паспорт на имя профессора Видмана, Ваг­нер, не теряя времени, отбыл в спокойную Швейцарию. Минна в изгнание за мужем не последовала...

Козима Франческа Гаэтана - дочь Листа

Между тем у Листа под­растала дочь Козима Франческа Гаэтана. Ее ма­терью была светская львица графиня Мари д'Агу, с кото­рой Листа связывал давний и бурный роман. В начале сентября 1837 года влюблен­ные, путешествуя по Ита­лии, поселились в горной де­ревушке Белладжо у озера Комо. Это был самый счаст­ливый и романтичный пери­од их любви.

Здесь 25 декабря родилась девочка, названная Козимой в память о прове­денных у Комо днях. Она вос­питывалась не столько матерью-писательницей и отцом, гениальным композитором и пианистом, занятым своей карьерой и путешествиями, сколько нянями, гувернантками и бабушкой - матерью Лис­та Марией Анной, урожденной Лагер. Большую часть детства и юности Козима провела в Париже, лишь изредка видясь с родителями, кстати, не состоящими в законном браке. Ве­роятно, именно тогда, тоскуя от отсутствия ро­дительской ласки. Козима твердо решила, что у нее обязательно будет настоящая креп­кая семья.

Осенью 1853 года Лист вместе со своим дру­гом Рихардом Вагнером отправился навес­тить детей - сына и двух дочерей. Впоследствии Вагнер вспоминал тот день, 10 октября: «Впервые я видел своего друга, окруженного де­тьми, подростками-девушками и мальчиком-сыном, переходившим в возраст юноши... До­чери его произвели на меня впечатление чрез­вычайно застенчивых девушек».

Эти скупые строки описывают первую встречу Вагнера с той, кто станет ему истинной женой. Но тогда он даже предположить не мог ничего подобно­го и не обратил особо­го внимания на вы­сокую худощавую шестнадцатилет­нюю Козиму.

Для нее личность соро­калетнего Вагнера также не имела ни­какого значения - она была влюбле­на лишь в его музы­ку. Тем более, что сам Лист прочил в мужья дочери своего любимого ученика, двадцатитрехлет­него пианиста и дирижера Хан­са Гвидо фон Бюлова, бывшего также и другом Вагнера.

Более близкое знакомство Рихарда с Козимой состо­ялось лишь в 1857 году. В сентябре в Цюрих, где тогда проживал Вагнер, при­ехал Ханс фон Бюлов со своей молодой женой. Совсем недавно, 18 августа, они заключили брак и отправились в свадебное путешествие - к Ваг­неру, любовь и преклонение перед музыкой ко­торого фактически «поженили» их. Ханс и Кози­ма обручились еще двумя годами раньше, пос­ле печально известного берлинского концерта, в котором фон Бюлов дирижировал увертюрой к вагнеровскому «Тангейзеру».

Публика грубо освистала про­изведение Вагнера; во время концерта от нервного напря­жения фон Бюлов потерял сознание. В ту же ночь, уте­шая Ханса, Козима согласилась стать его женой.

Рихард предложил моло­доженам поселиться у себя. Он только что полностью закончил поэтический текст «Тристана и Изольды» и про­читал его в присутствии Ханса и Козимы. Трагическое содер­жание последнего акта особен­но взволновало всех собравшихся. Вагнер сказал тогда, что серьезные драмы всегда заканчиваются именно так, как «Тристан», с чем Козима была абсолютно согласна.

В конце сентября супруги фон Бюлов поки­нули гостеприимный дом Вагнера и переехали в Берлин, где собрались обустраивать свой се­мейный очаг. 12 октября 1860 года у них родил­ся первенец - дочь Даниэла-Зента.

Вагнер остался фактически один - его от­ношения с Минной окончательно расстрои­лись, и в памяти все чаще стал появляться об­раз Козимы...

Постепенно Рихард стал замечать, что и отношение Козимы к нему меняется. Совершенно исчезли былые робость и застен­чивость, а когда однажды Вагнер спел в ее присутствии «Прощание Вотана», на лице мо­лодой женщины появилось выражение восторга.

Вспоминая тот далекий эпизод, Ваг­нер писал в мемуарах: «Только на этот раз экстаз ее имел радостно просветленный ха­рактер. Здесь все было молчание и тайна. Неуверенность, что между нами существу­ет неразрывная связь, охватила меня с такой определенностью, что я не в силах был вла­деть собственным возбуждением. И оно выливалось у меня в самой необузданной веселости». Отныне зарождающееся чувство только крепло, что­бы найти выход в будущей драме, участниками кото­рой окажутся все самые близкие Вагнеру люди.

Разнузданность нравов или великая любовь?

В 1863 году Рихард при­нял приглашение Петер­бургского Филармоничес­кого общества и отправил­ся в концертное турне в Рос­сию. Насладившись триумфом в Санкт-Петербурге, он прибыл в Москву и разместился в гос­тинице «Билло» по адресу Большая Лубянка, 9. Он еще не знал, что в этот же день в Берлине Козима родила свою вторую дочь Бландину-Елизавету.

Лишь в конце ноября Вагнер вновь оказался проездом в Берлине. 28 ноября Ханс и Козима фон Бюлов встретили его на вокзале и уговорили остаться у них на день, чтобы присутствовать на концерте, на котором должен был дирижировать Ханс. Эта встреча во многом расставила все точ­ки над в отношениях Рихарда и Козимы.

«Так как Бюлов был занят приготовлениями к концер­ту, мы с Козимой поехали в прекрасном экипа­же кататься, - записал у себя в дневнике Вагнер.- На этот раз нам было не до шуток: мы молча глядели друг другу в глаза, и страстная потребность признания овладела нами. Но слова оказывались лишними. Сознание тяготеющего над нами безграничного несчастья выступило с полной отчетливостью...

Проведя ночь у Козимы и Ханса, я наутро пустился в дальнейший путь. Прощаясь, я невольно вспомнил первое расста­вание с Козимой в Цюрихе, странно меня взволновавшее, и протекшие годы показались мне смутным сном, разделившим два жизненных мо­мента величайшего значения. Если тогда не осоз­нанные, но полные предчувствий ощущения за­ставляли нас молчать, то не менее невозможным казалось теперь найти выражения для того, что ощущалось и понималось без помощи слов».

Когда композитора обвиняют в «черной неблагодарности к своему ближайшему дру­гу», когда говорят о его «разнузданности нра­вов», о «разрушении чужих семейных очагов» и так далее, постоянно забывают о том, что от­ношения Вагнера и Козимы были не капризом, а настоящей высокой любовью, которой ни он, ни она просто не в силах были противостоять.

А они старались. Более трех лет, что уже само по себе отвергает любую «теорию о разнузданнос­ти нравов», Рихард и Козима отчаянно боролись со своим чувством, не желая предавать идеалы семьи и дружбы. В конце концов. Вагнер и Ханс фон Бюлов были старыми друзьями, и чувство вины Рихарда было глубоким и мучительным. Переписка Вагнера и Козимы того периода луч­ше всяких «теорий» свидетельствует о том, что и он, и она прошли через очищение страданием.

При этом не следует забывать и о том, что сам брак Ханса и Козимы не был безоблачно счастливым. Ханс женился на дочери своего учителя Листа, во многом подчиняясь его во­ле и из благодарности за все, что тот для него сделал. Козима же испытывала к мужу лишь уважение - любви в их отношениях изначаль­но не было. Что же удивительного в том, что, когда это чувство наконец посетило моло­дую женщину, она оказалась не в силах ему сопротивляться?

Со временем это понял и сам Ханс фон Бюлов. Он благородно принес себя в жертву на алтарь этой Любви и простил, хотя единственный имел полное право осудить. «Версия» же о том, что якобы из-за «комплекса неполноценности» Вагнера тянуло исключитель­но к замужним женщинам и что их ответные чувства и страдания обманутых мужей всего-на­всего повышали его самооценку, вообще не вы­держивает критики.

Во-первых, Вагнера можно обвинить в чем угодно, но только не в комплексе неполноценности. Это при его-то полной убежденности в собственной гениальности и непогре­шимости. Если в ранней молодости еще можно было заметить у Вагнера переживания по поводу недостатков своей внешности, то, после того как он осознал свой исключительный талант, все это отошло даже не на второй, а на десятый план. В отношении Вагнера речь может идти скорее уж о мании величия, а не о комплексе неполно­ценности. А во-вторых, вряд ли человек созна­тельно обрекал себя на те сердечные муки, кото­рые вынес сам Вагнер.

«Я выпил чашу до дна»

«С новым, 1864 годом дела мои стали прини­мать все более серьезный оборот. Я заболел катаром желудка.. Пока же не оставалось ниче­го другого, как подписывать новые векселя для погашения старых, выданных на короткие сро­ки. Такая система очевидно и неудержимо вела к полному разорению, и выход из нее могла дать только своевременно предложенная, основатель­ная помощь».

Столь безрадостным, а главное, бесперспективным положение Вагнера не было уже давно. Никакой «своевременной и основа­тельной» помощи ждать ни от кого не приходи­лось. Болезнь, нужда и иссушающая тоска по Козиме довели композитора до отчаяния.

«В начале 1864 года я понял, что мне больше нет возмож­ности избежать краха. Все то отвратительное и недостойное, что случалось со мной, я предви­дел; без поддержки, с мужеством отчаяния всему смотрел я прямо в глаза... я выпил чашу до дна».

Колесо фортуны вертится…

И тут словно по мановению волшебной палочки пришла помощь, причем отту­да, откуда Вагнер ее никак не ожидал. Форту­на неожиданно стала благоволить к компози­тору в лице только что вступившего на престол баварского короля Людвига II. Он был горячим поклонником творчества Вагнера и пригласил его в столицу Баварии Мюнхен, где оказал ему поистине королевские почести: уплатил все долги, предоставил Мюнхенский придворный театр для постановок его опер и наконец обещал осуществить давнюю мечту Вагнера - построить для него собствен­ный театр.

Но для начала Людвиг решил собрать вокруг себя и Вагнера лучшие исполнительские силы Германии. Почти никогда неудовлетворенный певцами и музыкантами, находящимися в его распоряжении, Вагнер долго об этом меч­тал.

В первую очередь он пригласил приехать в Мюнхен Ханса фон Бюлова, ставшего к тому времени одним из лучших дирижеров Герма­нии. Конечно, это было сделано не только ради искусства. Рихард рассчитывал, что Ханс при­едет вместе с Козимой... Так и вышло.

Третья дочь Козимы Изольда, родившаяся 10 апреля 1865 года, долгое время носила фа­милию фон Бюлов. Но на самом деле была пер­вым ребенком Вагнера. Значит, именно в сере­дине лета 1864 года Козима и Рихард перешли грань платонических отношений.

Все это не помешало Вагнеру до последне­го отрицать перед Людвигом II свою связь с за­мужней женщиной. Чтобы «сохранить лицо» перед целомудренным королем, безоговорочно и наивно верящим в чистоту и непорочность своего кумира, Рихард объяснял свое частое времяпрепровождение с Козимой «производс­твенной необходимостью»: король сам просил Вагнера написать мемуары, так вот - компо­зитор, выполняя эту просьбу, начал работать над автобиографией, и Козима записывает текст под его диктовку. Впоследствии Людвиг так и не смог до конца простить ему этот об­ман: ведь Вагнер заставил его лично подде­рживать перед придворными заведомую ложь и опровергать «клевету» в газетах.

Баварский скандал

А скандал вокруг семьи фон Бюлов и Вагнера постепенно разгорался. Вагнеру не мог­ли простить его явного влияния на Людвига II, того, что король тратит на композитора слиш­ком большие средства. А тут еще и супружеская измена. И это в строгой католической Баварии.

Мюнхенские газеты на все лады обсуждали скандальные новости, не стесняясь преувели­чивать и приукрашивать их. Слухи дошли и до Листа, готовившегося в то время к принятию духовного сана. Его возмущению не было пре­дела; он словно забыл, что его собственная час­тная жизнь была далеко не безупречна.

Лист решительно встал на сторону Ханса фон Бюлова. В августе 1864 года он писал: «В пятни­цу ко мне приехала Козима. Я сдержался... так как мне не совсем ясно положение Хан­са в Мюнхене и ее отношения с Вагнером». Лист очень пере­живал по поводу незаконной связи своей дочери с другом и единомышлен­ником и всеми силами старался оттянуть неиз­бежную развязку. В 1865 году, будучи в Венг­рии, Лист пригласил к себе Козиму с фон Бюловом. Там они вместе провели пять недель, Лист надеялся, что длительная разлука отдалит дочь от Вагнера. Но напрасно.

Между тем в Мюнхене общественное возму­щение вынудило Людвига II просить Вагнера покинуть столицу Баварии. Во время оче­редного скитания в поисках нового места жи­тельства Рихарда настигло трагическое извес­тие: 25 января 1866 года в Дрездене умерла его жена Минна.

Вагнера давно уже практи­чески ничего не связывало с ней, кроме обя­зательных ежемесячных денежных выплат. Несмотря на то, что его сердцем владела дру­гая, этот «супружеский долг» Вагнер исполнял регулярно, даже тогда, когда сам едва сводил концы с концами.

Почувствовал ли он теперь освобождение от всех своих обязательств? По­няла ли Козима, что ее счастье с Вагнером отныне находится в ее руках? Сама того не сознавая, Минна лишь фактом своего сущес­твования находилась по одну сторону барри­кад с Хансом фон Бюловом, оставшимся с ее смертью в меньшинстве.

Любовный «четырехугольник» распался; препятствием для не­избежной развязки оставались пока лишь ка­толический брак четы фон Бюлов, не пре­дусматривающий разводов, и придворная служба Ханса, требующая соблюдения опре­деленных моральных правил.

«Когда же, когда обрету и я свой покой?..»

26 января Вагнер писал: «Мера моих стра­даний переполнена. Природа предназначила меня творить и создавать все новые и новые художественные образы среди тихой жизни, ограждаемой любящим человеком. А между тем мне приходилось идти такими неверны­ми, фальшивыми путями, что могу взирать на мир только с улыбкой, которая должна казаться безумной… моя бедная жена погибла от того, что она от природы не была рождена для борьбы…

О, теперь можно ей завидовать: борьба прекратилась для нее без всякой боли! Когда же, когда обрету и я свой покой?..»

Значат ли эти слова, что Вагнер до сих пор не верил в то, что для него еще возможна «тихая жизнь, ограждаемая любящим человеком?» Другими словами, что счастье с Козимой еще ждет его впереди? Во всяком случае, сама Козима в это верила безоговорочно и бо­ролась до конца.

В конце марта она, отбросив все условности и «договоренности о соблюдении приличий», одна приехала к Вагнеру, уже снявшему к тому времени квартиру в Женеве. После «баварско­го скандала», после нападок прессы, после обвинений чуть ли не во всех преступлениях против морали и наконец после невыносимой для обо­их вынужденной разлуки влюбленные воспри­нимали встречу друг с другом как подарок небес.

Они отправились в романтическое путешест­вие по Швейцарии, посетив Лозанну, Берн, Лю­церн. Идиллически красивый пригород послед­него - Трибшен - особенно привлек их внимание. 30 марта, гуляя по Трибшену, они облюбовали одиноко стоящую среди парка старинную виллу. Идея снять ее пришла к Вагнеру и Козиме одновременно. Козима утверж­дала, что Рихарду здесь будет удобно и спокойно работать, а она обязательно приедет к нему, как только представится очеред­ная возможность. Пока же ей необходимо вновь уехать в Мюнхен, к мужу и детям, чтобы не воз­ник новый виток скандала. К тому же она решила откровенно поговорить с Хансом, так как более была не в состоянии жить в атмосфере обмана.

После отъезда Козимы Вагнер еще раз посе­тил Трибшен и снял приглянувшуюся виллу, интуитивно чувствуя, что этому дому предстоит стать его новым убежищем. И самое главное - он наконец поверил, что именно здесь вскоре обретет настоящую семью.

Уже 12 мая в Трибшен вновь приехала Кози­ма. На этот раз вместе с дочерьми Даниэлой, Бландиной и малышкой Изольдой - радостью своего отца. В окружении родных людей и пре­красной швейцарской природы Вагнер был счастлив как никогда прежде.

Тем временем 6 июня 1866 года Ханс фон Бюлов подал Людвигу II прошение об от­ставке с поста королевского капельмейстера. Находиться на официальной службе, не имея безупречной репутации, было неслыханной де­рзостью.

В католической Баварии, при като­лическом королевском дворе никто не разре­шил бы ему развод с Козимой, которая, кстати, и сама была католичкой. А значит, оставаясь в Баварии, вновь пришлось бы изворачивать­ся, соблюдать видимость приличий и бесконеч­но врать общественности, прекрасно знающей правду. Это было бессмысленно.

Ханс разры­вался между долгом служения высокому искус­ству и собственными чувствами, с которыми, похоже, никто не собирался считаться. Кроме того, после откровенного объяснения с Козимой и ее отъезда к Вагнеру Ханс понял, что для него будет лучше уехать из мест, слишком болезнен­но напоминающих ему о его позоре и предатель­стве самых близких людей.

Король холодно принял эту отставку.

Гордиев узел

Бюлов собрался уехать в Базель и занять­ся там преподавательской деятельностью, но предварительно решил сам съездить в Трибшен, чтобы нанести визит Вагнеру и расставить все точки над «i». 10 июня между ними со­стоялся серьезный разговор.

И, чтобы не да­вать дальнейшую пишу сплетням, Вагнер сно­ва, как это уже было перед Людвигом II, призвал «ложь во спасение» и написал открытое письмо для публикации в прессе, в котором защищал Козиму от всех «клеветнических нападок». После чего уже в который раз во имя пресловутого соблюдения внешних приличий чета фон Бю­лов вместе с детьми покинула Трибшен и вновь вернулась в Мюнхен для улаживания последних неотложных дел перед отъездом Ханса в Базель.

Воспользовавшись тем, что военный конф­ликт - Австро-прусская война - отвлек внима­ние мюнхенской публики от перипетий взаи­моотношений между Вагнером и семейством фон Бюлов, Козима решила попытаться сама наконец разрубить этот гордиев узел. Во имя чего продолжать мучить себя, мужа и возлюб­ленного?

Все уже и так решено. Обратной до­роги нет. Жить с Хансом она не будет. А обще­ственное мнение? Нет ничего более продаж­ного и ничтожного, чем мнение бездушной и ханжеской толпы . 15 сентября Ханс уехал в Базель один.

И 28 сентября Козима фон Бюлов уже в который раз демонстративно переехала в Трибшен к Вагнеру и стала ожидать того момента, когда она, наконец, сможет гордо называть себя Козимой Вагнер. Тем более, что в это время она находилась на четвертом месяце беременности, и не было сомнений, что отец этого ребенка - Рихард.

Осень и два месяца зимы прошли в счастли­вом и тревожном ожидании. 17 февраля 1867 года в Трибшене Козима родила свою четвер­тую дочь - второго ребенка Вагнера.

Все пос­леднее время композитор усиленно работал над «Нюрнбергскими мейстерзингерами». Искусст­во и любовь слились для Вагнера воедино. Де­вочка получила имя Ева - в честь красавицы Евы Погнер, героини «Мейстерзингеров».

Остаток зимы и весну Рихард и Козима на­слаждались покоем и семейным счастьем в Трибшене. Он работал, диктовал мемуары; она за­нималась детьми и вела домашнее хозяйство. Время летело незаметно.

С отъездом Вагнера из Баварии антивагнеровские настроения среди мюнхенской публи­ки постепенно улеглись, и постановки его про­изведений перестали представлять собой уг­розу публичного скандала и бунта. Более того, мюнхенцы внезапно возгордились, что явля­ются современниками великого композито­ра, и пожелали видеть его творения на сцене родного города.

Ради торжест­ва искусства

5 апреля 1867 года Вагнер приехал в Мюн­хен для аудиенции у Людвига II. Он убеждал короля, что есть только один человек, способ­ный наилучшим образом поставить в Мюн­хене его произведения. И этот человек - Ханс фон Бюлов, «вагнеровский идеальный дири­жер», как называл его сам Вагнер.

Людвиг не мог не понимать, что Бюлов действительно является одним из лучших дирижеров своего времени и может составить гордость баварс­кого театрального искусства. Семейный «вагнеровско-бюловский» скандал уже был отод­винут на второй план; о нем достаточно под­забыли. Поэтому Хансу фон Бюлову отныне возвращался пост королевского капельмей­стера. И более того - он назначался руково­дителем открывшейся в Мюнхене Королевс­кой музыкальной школы.

Вагнер поспешил в Базель, чтобы лично сообщить об этом Хан­су. По крайней мере, на людях оба делали вид, что их интересует одно лишь искусство, а вза­имоотношения носят по-прежнему дружеский и деловой характер.

Вскоре фон Бюлов прибыл в Мюнхен и заступил на старую и новую долж­ности. Козиме вновь пришлось, несмотря на принятые ею ранее решения, вернуться к му­жу, чтобы не подрывать ненужными сплетня­ми великое театральное предприятие.

В течение 1867-1868 годов на мюнхенской сцене прошел целый ряд вагнеровских постановок. Надо отдать должное мужеству и таланту Ханса фон Бюлова: ради торжест­ва искусства он был способен забывать причи­ненную ему боль и с полной самоотдачей выкладывался как на репетициях, так и на самих спектаклях. Во многом успех, сопутствовав­ший на этот раз Вагнеру в Мюнхене, являлся заслугой и Ханса фон Бюлова.

«Я го­ворю тебе: приди!»

16 ноября 1868 года, не дожидаясь официаль­ного развода, Козима приняла решение окон­чательно переехать к Вагнеру в Трибшен. Она вновь ожидала ребенка. Рождество и новый, 1869 год, они встретили в атмосфере любви и надежды на будущее.

6 июня 1869 года свершилось величайшее со­бытие в жизни Вагнера - у него родился дол

гожданный сын, назван­ный именем героя Зигфрида. С рождением сына в Трибшене наступили поистине счаст­ливые дни.

Летом следующего года в Трибшен пришло из­вестие о расторжении брака Ханса и Козимы. 25 августа, в день рождения царствен­ного покровителя Людвига II, состоялось бракосочетание Рихарда и Козимы. Лист на свадьбу не приехал: он вооб­ще порвал всяческие отноше­ния не только с Вагнером, но и с дочерью. Об их свадьбе он узнал лишь из газет...

В 1872 году Вагнер написал Листу теплое и трогательное приглашение приехать в Байрейт на закладку первого кам­ня вагнеровского театра: «Козима утверждает, что ты не приедешь, даже если я тебя позову. Выходит, нам, так много пе­ренесшим, придется пережить и это! Но все же я зову тебя. И ты знаешь, что значит, если я го­ворю тебе: приди! Ты вошел в мою жизнь как ве­личайший человек, к которому я когда-либо обращался с дружескими словами. Ты оторвался от меня, быть может, потому, что меньше верил в меня, чем я в тебя... Ты первый облагородил меня своей любовью. Теперь с той, которая ста­ла моей женой, я готовлюсь к другой, более воз­вышенной жизни и смогу осуществить то, что был бы не в силах выполнить один...».

Лист не приехал. Однако в ответном пись­ме написал: «Мой благородный, любимый друг! Не нахожу слов, чтобы поблагодарить тебя за твое письмо, которое глубоко потрясло меня. Но я горячо надеюсь, что раз­деляющие нас, держащие меня вдали от вас тени и об­стоятельства исчезнут, и вско­ре мы увидимся...»

В октябре 1972 года Лист посетил Козиму и Вагнера. С момента этой встречи их родственная, во всех смыслах этого слова, дружба уже не прерывалась никогда. Лист признавался: «Козима превосходит саму себя. Пусть ее осуждают или проклинают другие: для меня она остается великой душой… И она до удивления моя дочь».

«Умру на твоих руках»

13 февраля 1883 года Вагнер начал писать статьи под названием «О женственном и человеческом». Последним предложением в этой незаконченной работе стала фраза: «Любовь – трагизм». Сердечный приступ прервал его труд. Козима, находившаяся в это вре­мя в соседней комнате и иг­равшая на фортепьяно «Хвалу слезам» Франца Шуберта, ус­лышав шум, вбежала к Рихар­ду, но спасти его было уже не­льзя. Вагнер умер от инфаркта на руках любимой женщи­ны, как и предсказывал еще в 1878 году.

Русский художник и друг семьи Павел Василье­вич Жуковский вспоминал: «Она была наедине с ним весь первый день и первую ночь. Затем доктору удалось про­водить ее в другую комнату. С тех пор я больше не видел ее и не увижу более... Так как ее самое страст­ное желание - умереть вместе с Рихардом - не осуществилось, то, по меньшей мере, она бу­дет мертва для всех остальных и станет вести жизнь, которая кажется единственно возмож­ной, жизнь монахини».

После смерти мужа Козима Вагнер, пережившая Рихарда на тридцать семь лет, занималась его на­следием: воспитывала детей, внуков и руководила театром в Байрейте, построенным по замыслу Рихарда. Одно вре­мя Козима выступала в роли антрепренера, финансового директора и режиссера и, не­смотря на скептическое от­ношение общественности, устраивала довольно успеш­ные постановки.

Говорят, вдо­ва Вагнера легко могла на­нять для этого специально обученных и опыт­ных людей, но не делала этого, поскольку хо­тела посвятить себя затее покойного мужа.

https://vk.com/album-46420619_293262221 - в этом фотоальбоме – «Рихарду Вагнеру – 210 лет!» - можно посмотреть все остальные фотографии, сделанные 14.05.23. в ходе литературного расследования в модельной библиотеке «Фолиант» в связи с 210-летием со дня рождения немецкого композитора.

ЛИТЕРАТУРА:

О нем:

1. Баландин Р.К. Сто великих гениев/ Р.К. Баландин. - М.: «Вече», 2005.- 480 с. - (Серия «100 великих»)

2. Галь Г. Брамс. Вагнер. Верди. Три мастера - три мира/Ганс Галь/ Пер. с нем. -М.: «Радуга», 1986.- 480с.

3. Грей Г. Вагнер/Говард Грей/ Пер. с англ.- М.: «Урал LTD», 2000. -176 с.

4. Залесская М. Я умру на твоих руках /Мария Залесская: Рихард Вагнер и Козима фон Брюлов// Gala-Биография. - 2010.-№12.- Стр. 29-42.

5. Лиштанбнрже А. Рихард Вагнер как поэт и мыслитель. - М., «Алгоритм», 1977. - 477 с.

6. Ницше Ф. Казус Вагнера - М., 2001.

7. Сапонов М.А. Русские дневники и мемуары Р. Вагнера, Л. Шпора, Р. Шумана. М., 2004.

8. Толчинский Б. Мифологический колосс Вагнера сплотил нацию/ Борис Толчинский//

Энциклопедия юного музыканта / Игорь Куберский, Е. В. Минина. - СПб.: ООО «Диамант», 2001. - 576 с.

9. Фенглер Х. Гироу Г. Унгер В. Словарь нумизмата| Пер. с нем. М. Г. Арсеньевой / Отв. редактор В. М. Потин. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Радио и связь, 1993. – Стр. 353. - 408 с. – Тираж: 50 000 экз.

10. Холопов Ю.Н. Канун Новой музыки. О гармонии позднего Римского-Корсакова // Николай Андреевич Римский-Корсаков. Науч. труды МГК. - Сб. 30. - М.: «МГК», 2000.- Стр. 54-69.

14.05.23 Россинская Светлана Владимировна, гл. библиотекарь модельной библиотеки «Фолиант» МБУК «Библиотеки Тольятти»; e-mail: rossinskiye@gmail.com, 30-78-00