Югорчанина Рамиля Нуруллина призвали в армию в мае 1985 года. Он попал в артиллерийский полк ВДВ и полтора года прослужил наводчиком реактивной системы «Град». Воспоминаниями об Афганистане, настоящей мужской дружбе и боях Рамиль поделился с ugra.aif.ru.
Современное средневековье
Оксана Шуман, АиФ-Югра: Рамиль Талибович, как вы оказались в Афганистане? Что вас там больше всего удивило?
Рамиль Нуруллин: Меня призвали из Тюмени. Сначала отправили в учебку в Прибалтику. Там я прошёл пять месяцев боевой подготовки и на самолёте отправился в Фергану, затем в Кабул. Летели мы туда вместе с моим другом и однокурсником Василием Романовым. Дружим с ним до сих пор, но тогда служили в разных частях и виделись не часто. Одну из наших встреч, как сейчас, помню. Произошла она на боевом выходе. Развернули мы тогда свои установки и стоим в ожидании. Смотрю, вдалеке идёт полк. Прицел навёл, чтобы лучше всех рассмотреть, гляжу – мой друг Вася! Обрадовался я, и давай ему кричать. Хочется же обнять, а далеко от боевой установки отходить нельзя – бывали случаи, люди подрывались на минах. Поэтому мы только рукой и помахали друг другу. А самое главное – ни один из командиров нам замечания не сделал. Понимали…
До Афганистана я ни разу за пределами Родины не бывал. В то время для нас и Литва была заграницей. Удивили местные жители – в чалмах, на ишаках. В каждый боевой выход шли через город и видели, как они живут. А жили, как в средневековье. Народ бедный. Воевали то старыми кремневыми ружьями – карамультуками (длинноствольное фитильное ружьё у азиатских народов конца XIX – начала XX века. – Прим. ред).
Но было и другое оружие. Например, знаменитые винтовки «Бур» со специально установленной туда оптикой. («Бур» – Английская винтовка, с 1895 года производится в разных модификациях под названием «Ли-Энфилд», активно применялась англичанами во время Англо-Бурской войны 1890-1902 годов; дальность стрельбы до двух километров – могла пробить броню БТРа. – Прим. ред).
Однажды мой друг был патрульным в карауле. И вот проходит он рядом с машиной, слышит – хлопок, и в металле дыра появилась. Это снайпер стрелял из «Бура». Видимо, сидел он в «зелёнке» – так называли местность, где много деревьев и кустарников.
– А родителям как сообщили о месте своей службы? Как они отреагировали?
– Я решил, что не стоит волновать маму. Посчитал, что так будет правильно. В итоге вместе с несколькими товарищами получил нагоняй перед всем полком за то, что не писали родителям. Написал, успокоил, мол, у меня всё хорошо, кормят отлично, вокруг всё спокойно. Мама очень переживала, жалко её было...
Помню каждый боевой выход
– Были моменты, когда становилось страшно?
– Наша служба была не такой, как показывают в фильмах про Рэмбо. Но требования были строгими: отличная физическая подготовка, знание материальной части техники, умение её обслуживать, но самое главное – нужно было очень внимательно слушать командиров и выполнять их приказы. Каждый боевой выход был памятным. Бывало всякое. Однажды мы ехали в колонне. Дороги там пыльные, мы ничего не видели ни впереди, ни позади себя. Когда пыль осела, оказалось, что отстали от колонны. Взяли себя в руки, сориентировались на местности и догнали своих. Когда проезжали кишлак – боялись. Кто знает, что оттуда прилетит. Что такое страх, понял именно тогда. А ещё понял, что перебороть его можно. Считаю, что стыдиться своего страха не надо – не боится только дурак.
– А отдыху и шуткам было место?
– Конечно. В Афганистане очень жарко, спасались от палящего солнца подручными средствами. Из чехла от боевой установки делали полог-палатку, чтобы в тени отдохнуть. Иногда шутили над сослуживцами. Например, поймаем скорпиона, спящему на грудь посадим, потом разбудим. Мол, смотри, ползёт по тебе чудище… Но следили, конечно, чтобы скорпион не укусил. Приезжали к нам в часть артисты: Иосиф Кобзон, Валентина Толкунова, Михаил Муромов, группа «Пламя». Была у нас своя библиотека. Наша часть находилась на окраине города рядом с международным аэропортом Кабула. Увольнительных у нас не было совсем. В город мы могли попасть только группой на патрулирование – военнослужащих воровали, поэтому не рисковали.
После армии - на флот
–Трудно было вам привыкать к новому климату?
– Кабул находится на высоте 1800 метров над уровнем моря, поэтому нам кислорода не хватало. Особенно это ощущалось во время бега или при больших физических нагрузках. Там лето знойное, а зима холодная, промозглая. Вроде бы минус два – три градуса, а из-за влажности ощущается холоднее. Меня призвали в армию 13 мая, в день рождения, и ровно через два года в этот же день, в мае 1987 вышел приказ на увольнение. Но задержали в Кабуле ещё на девять дней из-за обстановки. Правда, в боевых действиях я уже не участвовал. Был временный запрет на полёты, потому что у нас на глазах сбили самолёт.
– По возвращении домой вы испытывали так называемый постравматический синдром?
– Нет, ничего подобного не случилось. Конечно, во время службы были тяжёлые моменты, были потери, но я их пережил. А по возвращении домой мне было чем заняться. До армии я работал в речном флоте. Вернулся на родное предприятие, встретил старых товарищей, получил предложение работать на новом теплоходе, продолжил учёбу в вузе на заочном отделении.
