Депрессия. Для «своих» – депра, депрессняк, депрессуха. Уже по такому количеству уменьшительно-неласкательных ясно, что другие психические болезни и рядом не стояли по частотности употребления в повседневной речи. И это, научно говоря, экспонирует суть депрессии в наши дни. С одной стороны, самое пустотное понятие, этакое слепое пятно и оправдание всего («дедлайн? У меня депрессия, не успел, извини, бро!»). С другой – дыма без огня еще ни разу не бывало. И депрессия действительно одна из эпидемий наших дней, тяжелейшая болезнь, которая может унести жизнь. Или сделать ее качество таким, что это и не жизнь полноценная никак.
Автор этого довольно нового (2021 год на языке оригинала) исследования знаком с депрессией непосредственно. Нет, в книге не будет таких подмигиваний и похлопываний читателя по плечу, типа сам болел, вылечился, сейчас расскажу тебе, как стать лучше за десять минут и десять долларов. Джонатан Садовски уже много лет читает курс по истории депрессии, то есть знает, как ее воспринимали, лечили, трактовали на разных этапах исторического развития. И он как раз и говорит об этой неоднозначности, что всегда преследовала депрессию (не только же ей преследовать людей!). Таких надумываний, лжетолкований, каких-то идей, существующих в общественном сознании еще вчера, а сегодня, вполне возможно, объявленных некорректными, очень много.
Вот только несколько примеров. В последние десятилетия наблюдается взрывной рост диагноза депрессия – вплоть до того, что «по данным Всемирной организации здравоохранения, депрессия в настоящее время – впервые в истории – стала основной нагрузкой на здравоохранение», с 2011 по 2014 год, скажем, каждый девятый американец хотя бы раз принимал антидепрессанты. Так не есть ли депрессия просто модная болезнь – без диагноза и без нее в приличное общество и нечего соваться?
Все возможно, сдержанно отвечает автор, но дело, скорее всего, в том, что в прежние эпохи диагностикой никто особо не занимался, а для пациента подобный диагноз был стигмой и позором… Да ведь это то же самое, что хандра, сплин, меланхолия, скажет кто-то особо чуткий и сердобольный! Да, ответит автор, термин «депрессия» устоялся относительно недавно, раньше все это проходило по ведомству меланхолии. И даст целую главу про сходства/различия/трактовки меланхолии (прочтя ее, можно, кстати, обратиться к выходившей на русском в «НЛО» книге «История меланхолии» Карин Юханнисон, чтение это познавательное и просто упоительное).
Если кратко, то депрессия все же серьезнее, это настоящий диагноз, вполне конкретный. Так, существует определенный список из десятка признаков, наличие даже пары у пациента означает, что ему нужно серьезно лечиться (я отметил у себя отсутствие только двух признаков, ну да ладно, это другая тема). И лечиться, не раз скажет автор, комплексно. Как депрессия есть болезнь и духа, и тела (опять же конкретные признаки и осложнения), так и лечить ее – одни таблетки вряд ли помогут, только купируют, даже, возможно, ухудшат ситуацию.
Ну хорошо, скептики сделали вид, что поверили. Но не является ли, скажем, депрессия болезнью Запада, вроде бы в Африке и в целом «на глобальном Юге», как сейчас принято говорить, вполне без подобных диагнозов обходились и жили счастливо и даже, возможно, долго. Опять же да, возможно, что у африканцев процент депрессивных расстройств меньше, но это только на первый взгляд – если хорошенько заняться изучением, то процент оказывается чуть ли не выше. Просто исторически это называлось и трактовалось совершенно иначе – в том же Иране депрессия считалась признаком мудрости и зрелости!
И про Иран я не (только) ради красного словца. Ведь «Империя депрессии» не только взвешенный, спокойный, хорошо аргументированный медицинский научпоп. Ее можно читать и как вполне культурологическое исследование. Благо исторических экскурсов – от депрессии в прежние века до толкования Фрейда, его учеников и постфрейдистов – и экзотических, забавных или страшных фактов тут более чем.
Какова была диета от/при депрессии? Если верить Марсилио Фичино, католическому богослову XV века, при этой болезни нельзя есть практически ничего, проще сесть на жесткий пост, диету и детокс. Что думал Лютер о болезни? А думал он хорошо, что депрессия, вообще сомнения во всем, есть признак зрелого ума. С ним бы согласился, с оговорками, и Юнг – «он полагал, что депрессия может способствовать личностному росту и творческому импульсу».
Все опять и опять очень амбивалентно? Да, именно так и складывалось все вокруг этой болезни «всю дорогу». Взять те же способы лечения. Добрая (или скорее злая) часть их была затем пересмотрена и запрещена – будь то лечение амфетаминами или действительно зверское, с помощью электросудорожной терапии или лоботомии. Да, как в «Пролетая над гнездом кукушки». Этот фильм автор упоминает не раз. И, к слову, нужно отдать должное его эрудиции. Книга начнется с разбора депрессии, лечения и самоубийства Вирджинии Вулф.
И литераторов, музыкантов, политиков, художников и их работ будет изрядно и дальше – смертельная депрессия Сильвии Плат и действительно интересный роман «Американха» Чимаманды Нгози Адичи, депрессии джазовых классиков и неверие в себя, затяжная депрессия с опять же суицидом в конце Марка Ротко… В Империи депрессии всегда жили как самые простые, так и великие граждане.
Ведь, повторим еще раз, депрессия – это не современное явление, модное понятие, хайп и прочее. Это – «настоящая боль. Которая изолирует от общества. Которая напоминает о том, как трудно понять, где заканчивается душа и начинается тело. Которая появляется всегда и всюду, только лишь меняя свой облик и проявления в зависимости от того, где она находится. Боль, пожирающая надежду, истощающая удовольствия, устремления и даже обычную непринужденность».
Джонатан Садовски. Империя депрессии. Глобальная история разрушительной болезни / Пер. с англ. А.Логиновой. – М. : АСТ, 2023. – 336 с.
Александр ЧАНЦЕВ
Читайте материал в сетевом издании «Учительская газета».