Надо уметь идти до конца, чтобы было с чего начинать.
+
Маленькая точка личной обиды заслоняет для подавляющего большинства широкий угол обзора происходящего.
+
Когда при мне сшибаются сторонники каких-либо политических идей, борцы за все хорошее, я иронично улыбаюсь. Они порой возмущаются:
— Чего лыбишься, как будто умнее всех?
— Я просто знаю, откуда лучше всего видно.
— И?
— С кладбища.
— Это-то здесь при чем?
— А там уже все равно за какие идеи вы тут сражались, за что готовы были топтать своих братьев, там даже все равно, есть ли у вас последователи и принесет ли вам кто-то веночек или цветы. Там важно одно — мера вашего личного добра.
+
Глупцы объединяются быстрее. Иногда в партии, но чаще — в стаи. Последняя стадия — толпа.
+
Из серии «нарочно не придумаешь». Иду в «Пятерочку». Рядом стоянка со шлагбаумом. У шлагбаума стоит минивэн. Из-за руля выскакивает мужчина кавказской внешности моих лет и почти умоляет:
— Извините, уважаемый, можно вас попросить?..
Я привычно подозрительно хмурюсь в ответ:
— Слушаю.
— Вы в магазин идете. Попросите их шлагбаум открыть. Выехать уже долго не могу. Не в службу, а в дружбу.— И сразу все объясняет:— Вы не подумайте, я не наглый, не дурак. Я два раза сам ходил, а пока обратно возвращаюсь, они снова шлагбаум закрывают.
Сходил, попросил. За витриной услышал долгий благодарственный сигнал.
+
Детская гениальность:
Мама выходит из подъезда забирать сына. Тот подбегает радостный, но в уляпанном в весенней няше комбинезоне. Она сходит с лица, он ловит ее суровеющий взгляд и упреждает:
— Мама, эта весна хуже меня, не успела во двор выйти, вся извозюкалась!
+
Спорить с парадигмой также глупо как спорить с погодой.