Предыдущие главы:
Глава 1.
Почти месяц я наслаждался новой жизнью: собственная квартира, чистая одежда, возможность купить любую вещь, сходить в ресторан и вкусить непривычные деликатесы. Вскоре наслаждение сменилось привычкой, а потом и скукой. Мысль о потерявшихся и потерянных разъедала мой мозг, я чувствовал незримые и осуждающие взгляды небесных существ. Даже еженедельные посещения семьи Колчеданов, не могли отвлечь меня. После случая с Лизой и её спасением, я понимал, что моё назначение – это именно помощь страждущим. Ведь очень много пропавших без вести, близкие и родственники которых «землю роют» в поисках. А незнание ответа – не это ли самое страшное? Может человеку отшибло память, и он ходит по свету, неприкаянный, не зная куда приткнуться, а мать его или отец, в это время багром прощупывают дно озера?
Тогда я решился на первый шаг к новому и правильному. Я отправился в православную церковь и впервые в жизни обратился к Богу. Стал читать собственноручно придуманные молитвы перед иконостасами, но почему-то, глядя на нарисованных святых и ангелов, я не находил сходства с теми сущностями, в "перьях" которых побывал.… Может это грехи мои не давали прочувствовать Истину, а может, все же, советское образование, но как бы там не было, я ничего не чувствовал, разве что хотелось выпить «беленькую». Молящие вокруг, сомкнув ладони, шепчут слова Богу, а я с таким же видом, перед свечой, стою со скорбным лицом и представляю перед собой полную стопку сорокоградусной. Как-то безбожно и пошло, но ничего не мог поделать с собой, видно я был обожжён бесом.
Почти две недели, регулярно посещал святой дом, где зажигал свечу, втыкая её на острый кол подсвечника. Я просил Его помочь мне в борьбе с зелёным Змием, но как-то молитвы проскакивали мимо. Приходя домой, первым делом наливал полстакана водки и одним глотком проглатывал эту жидкость – молитвы не помогали. Почему-то я понимал, что надо было мне побороть эту болезнь прежде, чем начинать помогать людям. Я решил повторно пройти через покаяние. В своё время в больничке, я это примерно уже делал, правда, тогда передо мной сидел психиатр, но в тот период это мне помогло, помнится.
В очередное посещение церкви, я стал присматриваться к священнослужителям в поисках того, кому бы мог довериться. Самый главный у них был пожилой, бородатый дядька, весьма не постного телосложения, с весом, в два, а то и в три раза, превышающим мой. Здоровенный золотой крест на массивной цепи болтался на шее, как колокольчик на корове, разве что не бренчал. Не внушал сей божий отрок доверие, немного даже пугал, особенно его бас, когда он читал литургию. А вот другой священник, был очень даже приятен, да и вида был более скромного. И по возрасту, всего лет на десять старше меня. Улучшив момент, когда он остался один, я подошёл к нему.
— Здравствуйте, святой… ээээ… – я замялся, подбирая слова, как к нему обратится, «отец»? Как-то помпезно, учитывая, что в отцы-то он мне не годился, разве что в старшие братья.
— Авелей! Просто Авелей, – прервал моё эканье монах и, положив на моё плечо свою руку, продолжил: – что тебя беспокоит, сын мой, и как тебя зовут?
— Сергей, ваше преосвящ….
— Не надо, Серёжа, по имени можешь, я всего лишь протодиакон, ну так что тебя беспокоит? – в глазах священника я увидел искренность, и, как бы смешно это не звучало, добро.
— Аааа… Авелей, у меня большая проблема и я не знаю что делать… я запутался.
— Хорошо, Сергей. Ты хочешь исповедаться?
— Да… нет… не знаю, а просто поговорить мы можем? – я глянул на священника, почему-то он улыбался, и улыбка у него была приятная.
— Конечно же, можем, пойдем, сын мой, во двор, там ты поведаешь о своей проблеме.
Мы вышли из церкви и направились к скамье, оттенённой ветками берёзы. Вокруг никого не было. Мы сели рядом и начали разговор наедине, без свидетелей.
— Сергей, ты крещённый?
— Да! – ответил я, инстинктивно вытащив свой нательный крестик на верёвочке, и зачем-то показал его, в качестве доказательства. – Мне было лет пять, и я почти не помню этого момента, а потом мама наказала, чтобы я об этом никому не рассказывал….
— Эээх! – вздохнул печально Авелей и перекрестился. – Да уж, прости нас Боже, такие времена были, бесстыдные и безбожные. Твоя мама была молодец! А я вот уже в зрелом возрасте крестился… ну да ладно, так с чем ты пришёл к нам? Я за тобой уже пару недель наблюдаю и вижу твоё беспокойство. Если готов, то можешь поведать мне, а значит и Богу.
— Даже не знаю, как начать, — замялся я, почёсывая голову, – видите ли, у меня есть дар с детства….
— Ага! – ободряюще кивнул священнослужитель.
— Я могу оказаться в другом человеке, в последние мгновения его жизни, — по изменившемуся взгляду Авелея, я понял, что могу лишиться внимательного слушателя, поэтому, не теряя времени, продолжил, - это на самом деле, Авелей, не подумайте что я сумасшедший!
— Верю, верю, – эти обволакивающие нотки в голосе я узнал, в психлечебнице только так со мной и разговаривали, — а может у тебя ещё кое-какая проблема есть?
— Есть! – ну а почему бы собственно нет? Я решил рассказать всё. – А ещё я могу оказаться в теле ангела-хранителя… ну конечно не в теле, а в сущности его, что ли, внутри… но тут еще одна проблема!
— Какая же? – глаза у диакона, или как там его, расширялись с каждым произнесенным моим словом.
— Ангелы чувствуют моё присутствие в себе, и самое интересное, они очень любят поучать и командовать, а я ничего не могу с этим поделать….
— Да что ты говоришь!
— Ага, а вот когда я переживаю чужую смерть, я всё это испытываю на самом деле. Если человек умирает болезненно, то и я это чувствую на себе. Однажды я тонул другим человеком, вы бы знали как было реалистично, я даже вкус воды помню….
— Сережа! – прервал мои излияния, Авелей. – А вы случайно алкоголизмом не страдаете?
— Я собственно и пришёл с этой проблемой, в основном. Пью! – я утвердительно качнул головой. — Не хочу пить, а не могу с собой ничего поделать….
— Фуу! – с облегчением выдохнул диакон, – ну, это многое объясняет….
— Не, не! Я и в самом деле обладаю даром!
— Так… и как же ты вселяешься в другие…эээ, сущности? — произнеся последние слова, Авелей посмотрел печально на небо и опять перекрестился, — случайно не после того, как отведаешь "огненную" воду?
— Нет, не после того, – ох, чувствовал я, что объяснятся мне, предстоит долго - благо, была середина дня, а значит и времени у меня, было предостаточно.
Глава 2.
Долго мы вели разговор, точней я вёл монолог. Батюшка терпеливо слушал меня с сочувствием и вниманием, и я понимал, что он ни слову не верит, но внимает каждому моему слову. Когда я рассказывал про матушку и Лизу, Авелей даже вытащил платок и протёр край глаза – проняло.
— …И теперь я не знаю, что делать дальше. Вроде добился благополучия, но оно мне поперёк горла стоит. Я чувствую, что создан для людей! – я гордо глянул на диакона. Налетел легкий ветерок, от которого почему-то засвербило в носу. Пришлось чихнуть и невольно испортить «величественный» момент.
— Будь здоров, сын мой! – не отводил недоумённого взгляда от меня, Авелей.
— Спасибо. Ну? Так что мне делать? Может в церковь податься? А то на свободе пью и пью, и ничего не могу с собой поделать, а в это время люди теряются, страдают….
— Знаешь что, Серёжа? Мне кажется, чудеса есть на свете, но иногда нами играют наши же пороки! Алкоголь, сын мой, это самый главный порок в многострадальной нашей стране и часто видения нам странные несёт!
— Я понимаю это, но первый раз, когда пережил первую смерть, мне было лет семь или восемь. А тогда я точно ещё не употреблял! В это тяжело поверить, особенно в ангелов, но вы же священник! Уж кто, как не вы, должны мне помочь и принять мои слова на веру!
— Эх, Сергей! Ну-ка, поцелуйте! – вытащил из кармана рясы серебряный крест, Авелей и протянул его к моим губам.
— Зачем? – в недоумении, я посмотрел на этот блестящий в лучах солнца, крест, наклонился, и всё же поцеловал его.
— Так, проверить надо было, – внимательно смотрел на мой поцелуй Авелей, как будто и в самом деле, надеялся, что я сгорю после этого прямого контакта с религиозным артефактом, и, так сказать, проблема решится.
— Видишь ли, Сергей, в нашем мире очень много чудес происходило, и будет происходить, но все же законы математики и физики, преобладают в нём! Я хоть и служитель церкви, но, по секрету тебе скажу, вера в Бога иногда подменяется верой в чудеса! Человек, по своей натуре, пытается свой страх перед смертью смягчить и поверить в бессмертность души. Посмотри, сколько есть религий! И все считают свою веру единственно верной и правильной. Но, это же глупость! Если есть мусульманский Аллах, то, что получается? Все неверные сгинут в геенне огненной? Или наоборот? Все мусульмане сгорят в аду, потому что другой Бог правит вселенной?
— Как-то вы не по-православному говорите?.. — даже немного засомневался, правильно ли сделал, что обратился именно к этому диакону. На Авелея я теперь смотрел с недоверием.
— Не пугайся, Сергей, я православный! Просто уверен, что и мусульманин прав, и буддист и даже, тьфу, католик! – Авелей, сплюнув, перекрестился. — Путь к Богу, к Единому Богу, может быть извилист, и через другие веры, но я уверен - у Бога нет национальности! А твой дар – это, случайно, не плод твоего воображения после всего пережитого? Иногда мы под воздействием спиртного видим странные вещи и даже осязаем их, как реальность. А это всего лишь страх смерти такими видениями замещает обыденность!
— Не знаю как насчет подмены, и вообще, Авелей, вы случайно не пытаетесь меня перенаправить в другие инстанции? Я в церковь пришёл за помощью, а не за лекцией на весьма сомнительную тему. — И в самом деле, для настоящего священника, слова Авелея попахивали ересью.
— Нет, Сережа, перенаправлять я тебя не буду. Ты пришёл в это божье лоно по нужде, и мы должны тебя принять и по возможности помочь! Я тебе дам очень мне дорогую вещь, – священник снял с шеи, через голову, медную цепочку с жетоном и протянул её мне, – она точно принадлежала человеку, ушедшему к богу. Яви чудо, сын мой!
* * * *.
Мы идём по пустому аулу с взведёнными «калашами», цель – особи мужского пола. «Язык» направил нас именно в это поселение, где-то тут засела небольшая группа «душманов». Наше отделение шерстит западную часть деревни. Я и мой друган Андрюха, заходим в крайнюю хибару, слепленную из глины и дерьма. Нам навстречу выбегает чучмечка лет сорока, начинает трещать что-то на своем тарабарском, и махать руками.
— Пошла вон! – сплюнул я вбок, и рукой толкнул её в сторону. Женщина лёгкая, одни кости да мослы, отлетела как куль опилок и с придохом «растеклась» по стенке. Из соседней комнаты выбежали трое детишек. Похоже, младший совсем недавно научился ходить, потому что неуклюже спотыкается. Грязные и голожопые, но крикливые, до ужаса. Я отпихиваю ногой, слегонца, деток в сторону, почему-то мне смешно, — ха ха, Дюша, во обезьянки, не это ли банда «духов»?
— Ага! – Андрюха тоже улыбается и продвигается за мной в соседнюю комнату откуда выбежали дети. В комнате из мебели почти ничего нет, стол деревянный, грубо сколоченный и тряпки на полу – служат, наверно, спальным топчаном для малышей. В углу стоит ещё один пацан, лет восьми, тоже без трусов, и зло, исподлобья, на нас смотрит. В помещении больше никого нет.
— Смотри, Дюх, какой волчонок! Так и прожигает взглядом! – я кивнул на мальчишку. – Ну, всё, закругляемся! Тут чисто!
Андрей разворачивается, я смотрю на спину его – пятно пота на спине разрастается, конечно, жарища стоит просто убийственная! И тут я слышу очень знакомый щелчок. Удивлённо оглядываюсь. Мальчишка вынимает из-за спины тяжёлый для него «калаш», и направляет на нас. Времени море, но я не могу поверить в происходящее.
— Дюша! Шуб… – договорить я не успеваю. Пули разрывают мою грудь. Всё как во сне, а я почему-то, даже не слышу звука выстрелов. Вижу, как мальчишка, со слезами на глазах, не может из-за отдачи, удержать автомат. Струя огня уходит в потолок. Я падаю на пол. Через меня перепрыгивает Андрюха. Я смотрю на мальчишку и мне охота вытереть ему слёзы, совсем ребёнок, наверно ещё читать не научился. Тяжело… Не могу вздохнуть. Хочу крикнуть другу – не надо! Не могу… Мальчишка отлетает к стене, Андрей несколькими точными выстрелами простреливает хрупкое тело… Я не слышу, но вижу. В проёме двери стоит мать детей, на коленях, и рыдает с протянутыми руками. Андрюха что-то орёт, разворачивается к женщине… и спасительная ПУСТОТА….
Глава 3.
— Уфффф! – я вдыхаю воздух и открываю глаза. Надо мной лицо постаревшего Андрея, в чёрной рясе, а за ним, качается от лёгкого ветерка, берёзка. Мозг начинает работать… это не Андрей - Авелей. Я, мокрый от пота, лежу на скамье и понимаю, что это было очередное пребывание в чужом теле в последний его миг.
— Сергей! Вы живой? – священник напуган. Я уже привык к такой реакции человека первый раз присутствующего при моём перемещении.
— Всё нормально… Андрюха! – чувствую, как моё сердцебиение успокаивается, но так же, успеваю заметить удивлённые глаза Авелея. – Зачем ты застрелил мальчишку? Он ведь уже мимо стрелял… И ещё… ту женщину ты тоже убил? Я не успел увидеть… я к этому моменту уже умер….
— Хватит! – Авелей сел на край скамьи и закрыл ладонями лицо.
— Я был Костяном, твоим дружбаном и зёмой! Афган, 86 год, зачистка аула. И меня подстрелил малыш… я его увидел за миг до этого и мог бы пристрелить… но я не поверил, да и не смог руку поднять на ребёнка, – Авелей прикрыл лицо ладонями, но по приглушенному рыданию я понял, что он плачет. – И уже перед смертью, я видел мать этого убитого ребёнка на коленях, и я ушёл так и не поняв, убил ли ты её? Ну что, Андрей? Явил чудо?
Я с трудом разжал ладонь. Острые края армейского жетона порезали мою кожу – на землю капала кровь. Потом я протянул руку, возвращая вещь Константина обратно Авелею.
— Явил! – Авелей взял себя в руки и обратно повесил цепочку на шею. – Я убил её… и ещё тех трёх малышей в придачу… В меня вселился демон. Увидев, как ты, э-э-э, то есть Костя, изошёлся в судороге, я просто озверел. В неистовстве я выбежал на улицу и пристрелил какую-то бабку по пути, там меня наши парни то и скрутили – иначе я бы всех положил в этом ауле. Так-то вот! Через месяц меня комиссовали по психическому состоянию. Три года я пил и пытался оттереть руки… в конце концов, я подался в церковь и оказался тут… грехи отмаливаю….
Я лежал и слушал излияния Андрея, надо же, я и представить не мог по его добродушному виду, через что ему прошлось пройти. А я ещё себя грешным считал. Лишить жизни детей и женщин и потом приехать на родину героем. Зигзаг удачи, елки-палки. Сейчас-то я понял, почему он мне показался странным со своими рассуждениями о вере и Боге. После такого и не такие «песни» запоёшь!
— …Ну, так что? Хочешь? – в какой-то момент я упустил, о чём это Авелей уже говорил.
— Что?
— Я говорю, могу подойти к протоиерею Василию с твоими проблемами, ты же увидел, что вряд ли я смогу тебе помочь. И, если честно, я бы не советовал тебе идти именно по этому пути, через церковь. У тебя другая дорога. Не могу сказать какая, но другая! Если до верхов дойдёт слух про твой дар, то уверяю - тебя затаскают по-полной. Или из тебя сделают святого или, наоборот, демона, но так или иначе, мало не покажется! К нам очень часто приходят страждущие, но реальной помощи достойны единицы из них. Боюсь, если церковь тебя приберёт к своим рукам, то ты будешь лишь инструментом в решении их меркантильных интересов. А ту мизерную единицу нуждающихся в помощи к тебе не подпустят... Я отдаю себе отчёт, что услышав такие слова, меня могут отлучить от церкви, но поверь, не всё ладно в православной иерархии. Попробуй найти другой путь, Серёжа! И не надо идти в католицизм или мусульманство, там примерно так же, но с другими нюансами. — Почувствовав, что силы мои прибывают, я, с тихим постаныванием, приподнялся со скамьи. Авелей приобнял меня за плечи, и продолжил свою речь.
— Но знаешь, Серёжа, твоё чудо укрепило мою веру в истинного Бога и я так рад, что в тяжёлое для себя время, повернулся к Нему лицом. Ну, так что? Мне идти к отцу Василию?
— Андрей, ты меня убедил… Пожалуй - нет!
— Вот и хорошо! – вздохнул от облегчения, Авелей. – А бросить пить горькую, я тебе помогу! Я через это прошёл и смог побороть эту поганую болезнь, тут главное понять – что это не организм у тебя требует спиртное, а мозг! Если ты хочешь, то три раза в неделю я буду к тебе приходить после 19-ти, и мы с тобой будем вести разговор. Ну как? Согласен?
— Согласен!
Продолжение следует: