Легко понять, почему в России с таким интересом следят за голосованием в Турции. В этой стране выборы действительно решают вопрос о власти, оппозиционные кандидаты ведут активную борьбу, а пресса освещает происходящие события с разных точек зрения, что свидетельствует о живой политической жизни.
Несколько лет назад казалось, что президент Эрдоган полностью контролирует государство. Однако сегодня можно уверенно сказать, что ему не удалось достичь полной власти. И это произошло не потому, что он не пытался. Для того чтобы иметь безоговорочный контроль над обществом и политической системой, необходимо полное подчинение спецслужб и армии. Однако турецкие военные всегда относились с недоверием к Эрдогану, который является исламистом, хоть и умеренным. Несмотря на имперские амбиции президента, традиции турецкой армии совершенно иные.
Попытки Эрдогана подчинить себе военных и спецслужбы не были безуспешными, но на определенном этапе он столкнулся с выбором. Он мог получить лояльных руководителей на всех значимых уровнях, но в таком случае армия потеряла бы своих лучших профессионалов и утратила бы боеспособность. Или же он мог сохранить эффективную армию и спецслужбы, но с признанием определенной автономии. Имперские амбиции Эрдогана не позволяли ему пожертвовать боеспособностью армии и качеством ее руководства. В отличие от некоторых других политиков, турецкий лидер не потерял способность рационально мыслить и сбалансировать свои амбиции с реальными возможностями.
Конечно, пока президент считается законным, военные остаются верными. Однако они никогда не поддержат государственный переворот, организованный кем-то, кроме них самих. Поэтому для правящей группы невозможны ни полный запрет оппозиции, ни масштабная фальсификация выборов, которые неизбежно вызовут массовое сопротивление. Если действия правительства приведут к хаосу, армия, конечно, восстановит порядок, но не в интересах правительства.
В итоге Эрдоган оказался ограничен в своих возможностях. Возможно, можно подделать результаты голосования в некоторых удаленных деревнях, но невозможно полностью сфальсифицировать итоги выборов, так как это слишком опасно. Страна голосует так, как считает нужным, и избирательные комиссии подсчитывают голоса более-менее точно. Административных ресурсов явно не хватает, чтобы изменить результаты в пользу действующей власти. Теперь Эрдогану предстоит второй тур, и значительная часть его сторонников и ориентированных на президента чиновников ощущают деморализацию. Президент все еще остается сильным, но его позиции ослабли, а оппоненты почувствовали шанс на победу.
В Москве, конечно, такие демократические практики вызывают искреннее непонимание. Как можно было допустить второй тур? Почему оппозиционные кандидаты свободно передвигаются? Все это кажется российским чиновникам странным и непривычным. Ну, что поделаешь, придется учиться демократии у турецкого опыта.