Хозяин издательства несколько минут нервно негодовал и скатился в итоге на банальную истерику. Секретарша никогда не видела шефа таким разъярённым.
- Володя, тут один вшивый ботан, автор, хвост конкретно распушил! Ишачить отказывается! Надо бы его люто проучить и сурово наказать!
- Может, в натуре его в асфальт закатать? Знакомый мокрушник только звонка и ждёт, чтобы покуражиться.
- Ты дурак или дебил? Если бы я не дружил с твоим отцом много лет, то ты бы здесь не работал. Башку включи!
- Чего - то не догоняю, как писаку прессовать, больно или не очень?
- Ты точно с серым веществом не в ладу. Одним словом, найди двух - трёх отморозков. Пусть ему лёгкое сотрясение мозга устроят или два пальца юлой раскрутят или, там, ребро помнут; короче - наезд в щадящем режиме.
Через два дня, утром, он вырулит из подъезда, это на Жилмассиве, Иркутский тракт 148. Там с ним и разберётесь. Писака будет при деньгах. Всё, что у него в карманах найдёте - мне принесёшь! Пять тонн зелени - гонорар исполнителям.
- Врубился. Мочить баклана не надо.
- Естественно. Он ещё на нас попашет. Перспективный малый, только полез в пузырёк, дыхалку расхлебянил.
- Въехал в тему, акция устрашения?
- Наконец - то. Господи, с кем приходится работать? Кругом одни олигофрены.
- Лады, я испарился. Последний вопрос: коли всё так серьёзно, какая моя доля?
- Твоя доля - пять штук. Это потому, что я сегодня добрый.
- Попой чую, фишка конкретная. Поэтому давай, босс, удвоим ставки.
- Вова, ты в натуре рамсы попутал, это тебе не в Чечне корячиться. Пятёрку накину, не больше.
- Кумекаю, шеф, тема баблосами воняет, а раз так, не дави жабу.
- Ладно, пятнадцать штук тебе, пять - исполнителям и сдуйся с глаз.
- Даже не сомневайтесь, всё будет пучком.
Володя, он же Владимир Кащеев, по прозвищу Кащей, он же начальник службы безопасности, обрадовался, что можно по лёгкому срубить пятнадцать штук зелени.
Самуил Соломонович не ожидал от себя такого бандитского сленга и полного беспредела, однако деньги на кону стояли не малые, упускать которые уж больно не хотелось.
Когда за Кащеем закрылась дверь, он как - то сразу успокоился и попросил секретаршу сварить кофе.
Почему служба безопасности любой фирмы, банка, предприятия - это, как правило, сборище отмороженных братков или команда разжалованных ментов? Всё предельно просто. Как те, так и другие не умели делать ничего, кроме наезда на граждан. Владимира Кащеева с треском выперли из ментовки несколько лет назад за то, что тот слишком откровенно и нагло обирал продуктовые ларьки, крышевал мелких наркодилеров и сутенёров, а от начальства крысятничал.
Теперь он ходил на работу не в капитанском мундире, а в дорогом костюме с галстуком, тем не менее, гнусная сущность его осталась той же. Кащей, не долго думая, загрузился в джип и отправился к бывшему подопечному, наркоману и вору со стажем Хасану.
Авторитетный урка слушал молча инструктаж Кащея, затем, сплюнул сквозь фикцы и процедил: "Зачем вы, русские, постоянно грызётесь как шакалы, подставляя друг друга, кидаете своих как гниды последние? Лады, я тебя услышал. Моя доля, как обычно?"
- Твоя доля - десять процентов от того, что у чепушилы в карманах, а там пятьдесят штук. Всё мне притаранишь. Я отстегну тебе и быкам.
- А какие гарантии?
- Хасан, ты с дуба рухнул? Он вообще никто по жизни, урод комнатный, лошара реальный, лавэ сам отдаст, как только биту увидит.
- Забыл, мент, как в прошлый раз навёл на журналюгу, а тот оказался бывшим чемпионом Сибири по боксу.
- Так отправь на дело бойцов поздоровее, пусть одним видом писаку в страх вгонят. Базлаю, тема верная. Считай, лавэ халявное.
- Ваще, за такое бабло можно на кого угодно наехать. Базара нет!
- Не перепутай адрес и время.
- Я же не дебил.
В девять утра, в назначенный день, я вышел из дома. Погода выдалась чудесная, весело чирикали воробьи, а сознание того, что сегодня развяжусь с кровососом Самуилом, придавало сил и уверенности.
Казалось, жизнь, наконец, поворачивается светлым лицом, а не чёрным задом.
Повернув налево, направляюсь к автобусной остановке. На углу дома маячили трое кавказцев и о чём - то громко спорили. Поравнявшись с ними, слышу как один из быков произнёс: "Мужик, дай закурыт?"
Я остановился, машинально полез в карман за сигаретами, но в этот момент заметил у одного из них бейсбольную биту. "Неужели лихие девяностые возвращаются?", - подумал я и отступил к дереву, - "Тогда тоже все гоп - стопы начинались с этой банальной просьбы".
Оглядевшись, заметил на земле палку, которая, возможно, смогла бы помочь отбиться и продержаться какое - то время. Двое других взяли меня в кольцо. Всё! Сейчас начнётся. Как говорится, или убегай, или защищайся как можешь. Что делать, когда некуда бежать и силы не равны?
Прохожих вокруг не видно, поэтому орать бесполезно, менты ещё спят, да и вряд ли помогут, рассчитывать надо только на себя. Мысли вихрем проносились в голове, не находя верного решения. Краем глаза замечаю, как в мою сторону направляется полноватый мужчина. Приглядевшись, понял, это Сашка Черняев.
- Видать, здесь, как в столице. Чурки в конец оборзели, только с гор спустились - сразу хозяева жизни, типа "Масква наш".
- Привет, полковник.
- Писатель, посторонись, а то ненароком зацеплю.
Один из джигитов зло покосился на Черняя и взял биту на перевес: "Слышь, ты, дэд, иди нах... свой дарога, а то ми тэбя нах... больна будет".
Саня, как лев, подскочил к говорившему и невидимым касанием ударил его в солнечное сплетение. Горный орёл рухнул, как подкошенный. Двое других ринулись в бой: один в спешке натягивал кастет, другой вынул нож - бабочку и принялся размахивать им у себя перед носом.
Саша сделал ещё два удара, и смертоносная бабочка полетела в траву, а вместе с ней как - то не естественно загнулись бандосы. Затем он шагнул к первому и наступил ему на горло: "Давил вас и буду давить, абреки ё...ныё".
Гопник захрипел под тяжестью каблука и прошипел: "Щас Хасану звоню. Он тэбя, дэд, на куски рэзать будэт".
- Пасть закрой, гнида черножопая. Ты, падла, в Томске, а не в Гудермесе грёбаном. Серёга, звони в ментовку.
Я набрал 02, объяснил ситуацию и приблизился к однокласснику: "Ты как тут?" Он глубоко вздохнул и весело произнёс: "Стреляли".
Братки корчились на траве, я всё ещё не мог поверить в невероятное спасение, а Саня покосился в мою сторону: "Объясни, кому ты дорогу перешёл?"
- Сам пока не понял. Вроде врагов у меня нет.
- Не бери в голову, через секунду узнаем.
Отставник направился к одному из нападавших, грубо наступил на руку и грозно спросил: "Кто послал?"
- Пошёл ты.
Тогда он наклонился и хладнокровно сломал тому палец, потом встал и опять задал вопрос: "Кто послал?"
- Хасан.
- Как его найти? Где живёт, этот Хусейн, абама недоделанный? Колись, падла.
- Пушкина, 55.
- Видишь, абрек, когда больно, язык сам начинает базарить.
- Ви, оба покойники. Хасан вас долго рэзать будэт.
Саня резко наступил ему на сломанный палец, и гопник тут же потерял сознание от болевого шока.
Полиция всё ещё не прибыла. Стали собираться любопытные граждане. Один из пенсионеров, с Георгиевской ленточкой на груди, одобрительно крякнул и многозначительно изрёк: "Правильно, мужики, давить их надо. Жизни никакой нет от чурок. Понаехали. Беспредельничают, как у себя дома". Наивная бабушка с авоськой взглянула на стонущего бандита: "Надо скорую вызвать. Ему же больно".
Саша зло парировал: "Когда он на базаре в наглую людей обвешивает, ворует у вас, считает вас за рабов, вам не больно?"
В эту минуту подкатил ППС-ный уазик.
- Младший лейтенант Нургалиев. Что тут случилось?
- Моё удостоверение. Александр Черняев - полковник полиции ООН, в отставке.
Полицейский лениво глянул на документ, отвёл Сашу в сторону и спросил: "Товарищ полковник, расскажите в двух словах, что произошло?"
- Я прибыл утренним рейсом из Москвы, одноклассника повидать. До Жилмассива добрался, к дому подхожу, а тут эти, лица кавказской национальности. Заметили, видно, что куртка дорогая, ну и пристали. Пришлось их утихомирить, силу применить. Выражались нецензурно, нагло угрожали. Наверняка, обдолбанные. Достали уже. Смотрю и до Томска добрались.
- Заявление подавать будете?
- Конечно, напишу. Надоел кавказский беспредел.
- В двадцать пятое отделение зайдите, на Суворова, сегодня до девятнадцати.
- Всё понял, сынок.
Когда быков паковали в уазик, один из них истошно заорал: "Старык, ты труп".
- Обрати внимание, лейтенант, при тебе угрожает, мразь нерусская.
- Разберёмся. И одноклассник пусть зайдёт, свидетельские показания снимем.
Стоя в стороне, я молча курил и удивлялся, как троих здоровенных амбалов засунули в клетку уазика, где и одному - то тесно. Действо закончилось, зеваки стали расходиться, а братва в погонах повезла в участок прессовать братву без погон.
Младший лейтенант Нургалиев козырнул полковнику Черняеву и полез в машину.
- Извини, совсем забыл, что ты сегодня приезжаешь. Ещё чуть - чуть и разминулись бы.
- Хорошо, что не разминулись. Ступай домой, сиди тихо, никому не открывай, а я навещу Хасана, разберусь что к чему.
- Слушаюсь, товарищ полковник. Между прочим, спросить хотел: "Где ты так драться научился?"
- Странный вопрос. Я ведь офицер, а не хухры - мухры.
- Кстати, ещё в издательство сегодня надо. Уже опоздал.
- Вместе поедем.
Дом Хасана - трёхэтажный особняк, окружённый пятиметровым забором, выглядел как неприступная крепость: видеокамеры по периметру, охрана во дворе и внутри. Штурмом такую цитадель не возьмёшь.
Бывший полковник двинулся к воротам, засветился на видео и надавил на кнопку звонка. Через минуту калитка распахнулась, и здоровенный детина спросил: "Чего надо?"
- Хасана кликни, тему перетереть.
- Кто спрашивает?
- Саша Кореец.
- Жди тут. Я узнаю.
Дверь с железным надрывом закрылась, и во дворе послышалось движение. Про Сашу Корейца слышали многие, только не все знали его в лицо.
Когда калитка снова распахнулась, полковник одним ударом уложил охранника и пулей помчался к дому, но не с парадного входа, а с тыла. Секунды решали всё, а элемент внезапности никто не отменял.
Через веранду он проник на первый этаж, на мгновение затих, прислушался и смекнул: "Точно как на Балканах". В таких домах кабинет хозяина как правило располагался на втором этаже, это Саша знал ещё с Приднестровья. Так оказалось и на этот раз. Очевидно, все паханы рассуждали одинаково: первый этаж - бильярдная и столовая, второй - кабинет и гостиная, третий - спальня и шубохранилище боевой подруги, на крыше - бассейн.
По пути на второй этаж отставник бесшумно угомонил ещё троих быков и вежливо постучался в дубовую дверь. Хозяин кабинета нервно крикнул: "Асман, пропусти Корейца". Саша пинком распахнул дверь и спокойно произнёс: "Асман поспать лёг, Кореец сейчас в Москве, в Думе заседает, а я полковник Черняев".
- Зачем пожаловал, полкан?
- Вопрос к тебе имеется, козлота паршивая.
Абрек яростно заиграл скулами, нервно мигнул, но обиду безропотно проглотил. Жизнь научила его держать эмоции в узде, тем более здесь, в Сибири; как ни крути, он находился на чужой территории, хотя и проживал в Томске много лет.
- Спрашивай, а то братва очухается и покрошит тебя в фарш.
- Смотри сюда, гнида, если со мной чего случится, то завтра с Корейцем тереть придётся.
Хасан окончательно осознал враждебность чужой земли, гневно передёрнул плечами и зло повторил: "Спрашивай".
- Примерно час назад твои бойцы на хорошего человека наехали. Беспредел это, без предъявы понты кидать. Отсюда вопрос: "Кто его заказал?"
- Я против Корейца не попру, поэтому ответ такой: "Кащей, бывший мент, а теперь начальник безопасности издательства "Три С".
- Ты сказал, я услышал. Последнее, если хочешь и дальше в городе рулить, не рыпайся на моего друга. Что услышу - сначала я тебя порву, а потом Кореец. Надеюсь, ты, су... кавказская, врубился.
- Всё понял. Иди, никто тебя не тронет.
Саша вернулся на Жилмассив, подошёл к дому номер 148, поднялся на второй этаж и позвонил в квартиру.
- Кто там?
- Сто грамм. Открывай, свои.
Узнав Санькин голос, я быстро открыл.
- Ну, что? Откуда ветер дует?
- Ты слышал про фирму "Три С"?
- Да, это издательство Самуила Соломоновича Сакса.
- Получается про него в Москве рассказывал?
- Точно! Думаешь - он меня заказал этим отморозкам?
- Нисколько не сомневаюсь. Поэтому, как и обещал, в гости к господину Саксу едем вместе. Уверен, там будет жарко. Лучшая защита - это, как известно, нападение. Теперь наша очередь буром переть.
- Какая сволочь оказался Самуил Соломонович. Я всегда считал его последней мразью, жадной су..., однако не предполагал, что он пойдёт на откровенный гоп - стоп в стиле девяностых.
- Не обижайся, но вы в провинции как сонные мухи, наивные дети решили, что бандитские времена закончились. Уверен, они продолжаются, только с большей жестокостью и цинизмом. Сейчас по понятиям живут не только бандиты, но и чиновники, депутаты, менты, бизнесмены, банкиры, короче - вся страна. Всё смешалось в одну вонючую кучу, как ты пишешь в романе - кругом одно большое болото. Я в Москве кручусь, а считай, почти ежедневно беспредел испытываю со всех сторон, несмотря на то, что двадцать первый век на дворе. В общем, гражданская война, начатая в лихие девяностые, продолжается и когда закончится, никто не знает.
- Да, нерадостную, пессимистическую картину нарисовал. Ты, вроде, всегда оптимистом считался?
- Был оптимист, да весь вышел.
- И что делать? Жизнь - то всего одна, и жить хочется здесь и сейчас. А как, если кругом болото?
- По моему разумению, на твой правильный вопрос существует три варианта ответа: во - первых, вполне возможно бороться с враждебным миром и пытаться прогнуть его под себя, как это делаю я; во - вторых, не грех эвакуироваться за бугор, как это делают все более - менее умные люди; а в - третьих, можно существовать по волчьи, как это делает послушное большинство, принять не законы, а понятия, диктуемые властью, - это не для нас с тобой.
Гляжу на тебя и лишний раз убеждаюсь, творческие люди в большинстве своём такие беззащитные, как младенцы. А те, кто зубки показывает, с политикой царя не согласен - все в опале.
Смотри, Арбенина, Земфира, Макар, Шевчук - талантливые люди, а их открыто преследуют, публично унижают, кислород перекрывают. Разве это справедливо? А гламурные подонки: Ваня Ургант, ублюдки из Нашей Раши, Комеди Клаб и другая братва, возомнившая себя великими актёрами и музыкантами - все обласканы паханом и его приближёнными.
- Я в политику не лезу. Мне творить хочется, сочинять, книжки писать, впрочем, с тобой полностью согласен, тем более, в свете последних событий. Ведь Самуил, в общем - то, интеллигентный человек, а тоже конкретно скурвился, денег хочет много и сразу.
- Разговоры - разговорами, а пожрать чего - нибудь найдётся? Я с самолёта, ещё даже не завтракал.
- Ой, извини. Сейчас что - нибудь соображу. Конечно, в холодильнике давно мышь повесилась. Могу бутерброды сделать.
Мы наскоро перекусили, чем Бог послал, и стали собираться, я бы сказал, на маленькую войнушку, хотя, какой из меня солдат. Моё оружие - перо и меткая фраза.
- Так, ты утверждаешь, что по договору должен издательству пятьдесят штук?
- Да, закон всецело на стороне "Три С".
- Послушай, я не для того деньги давал, чтобы ты вот так запросто их подарил.
- Что делать? Засудить могут. Выхода нет.
- Запомни, против любого лома найдётся другой, только больше. Забыл, мы же в России живём? Короче, баксы дома оставь, а с собой захвати наглость и уверенность.
- Прости, ненароком втянул тебя в большие проблемы.
- Это не проблемы, а реальная жизнь.
- Спасибо, на путь истинный наставил, а то я уже много лет как в тумане прозябаю, кроме вдохновения, ничего вокруг не замечаю, Музу каждый день жду, инсайты ловлю, всё пыжусь лучший роман написать.
- Отлично тебя понимаю, только учти, - творчество должно уметь защищаться, а Музе твоей не грех знать приёмы каратэ. Гляди ка, и я метафорами заговорил. Может, в писатели переквалифицироваться, уверен, найдётся, о чём читателям поведать, жизненный опыт - дай бог каждому: войну видел, сам поучаствовал, впечатлений - море.
- Если бы ты хотел, то давно писал бы. Значит, пока не созрел впечатления на бумагу положить.
- Наверное, ты прав. Пока точно не готов. И потом, - уверен, это не так просто, мысли на бумаге изложить. Тут талант нужен, или, хотя бы некоторые способности.
- Про талант - не знаю. Четырнадцать лет назад я даже не думал ни о каком творчестве, несло по течению, жил, как все.
- Объясни, как обычные люди, вдруг, писателями становятся? Что такого случается, что они за ручку хватаются и начинают сочинять? Как это происходит? Абсолютно непостижимо.
- Сам не понимаю. Беру бумагу, перо, сижу некоторое время размышляю, потом, как - то неожиданно нужные слова в голове вырисовываются, в красивые фразы складываются, только успевай записывать. А иногда такое впечатление, как - будто рука сама пишет, а я всего лишь наблюдаю за процессом. Удивительно всё это, мистика какая - то, не иначе. Конечно, бывают дни, когда нет вообще ничего: ни слов, ни фраз, ни метафор, одна лишь апатия ко всему, руки опускаются, нет сил. Остаётся только безразлично слоняться по квартире, пить кофе вёдрами и курить сигареты пачками.
- Писатели - особые люди, это точно!
- Ну что ж, выдвигаемся, а то Самуил на г...о извёлся в ожидании халявных денег.
- В общем так, говорить и что - то делать буду я, ты просто молчи и наблюдай. Чтобы ни случилось, не встревай, это уже не твоя война. У меня всегда руки чешутся подобных гадов на место ставить.
Секретарша молча указала на дверь шефа. Очевидно, тот был не в курсе провалившейся акции устрашения, поэтому с удивлением вылупил глаза. Переведя взгляд на Сашу Черняева, он ехидно произнёс: "Гляжу, у вас группа поддержки нарисовалась?" Зло взглянув на него, я открыл рот, но Саня меня опередил.
- По хорошему будем беседовать или по плохому? Какой вариант больше нравится?
- Это кто? По какому праву в кабинете посторонние? Вон отсюда!
Главный редактор пока ещё чувствовал неуязвимость, поэтому так нагло держался. В страшных кошмарных снах он не мог представить, что через пятнадцать минут окажется психологически размазан по стенке, злобно унижен как петушок на зоне, оскорблён по самое не хочу.
- Слушай сюда, упырь сморщенный. Судя по рассказам моего друга, а я ему безоговорочно верю, он ничего не должен. Договор - филькина грамота.
Хозяин кабинета задохнулся от ярости, его роговые очки раскалились до бела, на лбу выступила испарина, и он писклявым фальцетом заорал: "Это форменное безобразие, рэкет!!! Я сейчас в полицию позвоню! За всё ответите!"
Нервно схватив телефонную трубку, он стал с бешеной скоростью набирать заветный номер.
- Полковника Родионова, срочно, будьте добры.
- Родионов у аппарата. Что случилось? У вас такой голос, будто война началась.
- Тут гражданин деньги нагло вымогает, не цензурно выражается. Незамедлительно пришлите ОМОН и зачистите его.
- Успокойтесь и дайте трубку этому гражданину.
Главный редактор брезгливо передал трубку Саше. Его левый глаз подсел на нервный тик, а руки тряслись, как у алкаша со стажем. В предвосхищении победы он даже попытался скорчить улыбку, но нервный тик перебрался на правый глаз. Черняй спокойно взял телефон.
- Кто это заслуженного издателя беспокоит? Представьтесь.
- Полковник Александр Черняев, в отставке, с кем имею честь?
- Заместитель начальника Областного управления МВД, полковник Родионов Александр Петрович.
- Извините, а вы в 53 школе, случайно, не учились? Мне голос показался знакомым.
- Черняй, ты что ли? Вот это да! Сто лет тебя не видел. Что там происходит?
- При встрече подробно расскажу, а если в двух словах, то твой, так называемый друг - гнида конченая. Рядом со мной Серёга Баев, наш с тобой одноклассник. Короче, Самуил его доит и на счётчик поставил. Беспредел полный.
- Он мне не друг, так, иногда помогает Управлению в финансовом плане. Самуил, конечно, жадный, но кажется не такой наглый.
- Ты многого не знаешь. Сволочь отпетая, клеймо негде ставить.
- Ладно, я понял. Дай его.
Черняй усмехнулся эксклюзивным прищуром и передал телефон главному редактору.
- Слышь, литератор, какого х... ты трындишь про рэкет? У тебя в кабинете мои одноклассники, весьма порядочные люди. В общем, больше не звони. Знать тебя не хочу. Делай всё, что скажет стоящий перед тобой человек, иначе станет хуже.
Самуил Соломонович чуть не зарыдал от обиды, нервно закашлялся и безнадёжно закрыл лицо руками.
- Похоже, крыша от тебя отреклась. Поэтому, мразота, бери бумагу и пиши: "Я, такой - то, не имею материальных претензий к автору С. Баеву. По обоюдному согласию расторгаю сей договор. Число, подпись и печать гербовую не забудь поставить. Кстати, контракт давай сюда, пока я не перешёл ко второму акту концерта по заявкам.
Главный редактор нехотя передал расписку, договор и, притихший, плюхнулся в кресло. Как бы то ни было, надежда на справедливость ещё теплилась в его тщедушном теле, и он громко произнёс: "Я сейчас мэру доложу. Он главнее любого полицейского".
- Звони, жук навозный, разрешаю, только учти, мэру гулять на свободе не долго осталось. Он по уши в дерьме, как, впрочем, и ты. Вместе по этапу отправитесь, пенсию достойную встречать.
Самуил уставился в пустоту и серьёзно задумался. Похоже, все дутые связи, нужные знакомства, банные комитеты рушились на глазах как карточный домик.
- Вижу, с мэром разговаривать расхотелось, тогда слушай сюда. Опять бери бумагу и пиши: "Я, такой - то, занял миллион рублей у Баева С.Ю. сроком на один год, под 60 процентов. Обязуюсь отдать долг. Число не ставь, а подпись обязательно. Будешь и дальше брыкаться, я число десятилетней давности нарисую. Надеюсь, врубился, что попал в поганую яму, которую сам рыл все эти годы.
Саня положил вторую расписку в карман и спокойно закурил сигарету. Я молча наблюдал эту трагикомедию и даже немного пожалел старика. Он взвизгнул по - щенячьи от бессилия, подпрыгнул в кресле и всё ещё пытался защищаться.
- Вы не посмеете! Мои юристы всё опровергнут! Вам же хуже будет. Они вас исками завалят, по судам затаскают, уничтожат, в порошок сотрут.
Саня с улыбкой выслушал этот детский лепет и спросил: "Кому ещё желаешь позвонить, неугомонный старикашка?"
- Я немедленно с прокурором города свяжусь. Вам точно не поздоровится.
- Тогда я заместителю Генерального звякну. Кто кого перебодает, как тебе кажется? Чтобы у тебя, Соломон Самуилович, или, как там тебя, не появился соблазн в прокуратуру соваться, бери бумагу и пиши: "Я, такой - то, организовал нападение на Баева С.Ю., с целью убийства. Число, подпись.
В этот момент в кабинет вихрем влетел начальник службы безопасности, в сопровождении трёх лысых охранников, и вопросительно покосился на босса.
Главный, переходя на фальцет, визгливо завопил: "Пошли прочь, поцы вонючие(от автора: "Поц" - очень не хорошее слово из трёх букв на идиш)! Где вы были раньше!?"
Саша засунул в карман чистосердечное признание главного редактора и вызывающе поинтересовался: "Ну что, кончились твои мыльные покровители? Жало спрячь в жопу, а то я тебя, как организатора покушения, махрового коррупционера и члена ОПГ, прямо здесь грохну. Воздух чище станет. Мне ещё спасибо скажут".
- Умоляю, пощадите. У меня трое маленьких внуков, дети приличные, честные.
- Всё, Соломончик, сдох твой поганый гешефт (от автора: "Гешефт" - афера на идиш), сливай воду.
Хозяин кабинета картинно схватился за сердце, изображая умирающего лебедя и Дездемону одновременно. Так его ещё никто и никогда не опускал ниже плинтуса, не глумился над ним, не унижал его достоинство. Он чувствовал себя тараканом, раздавленным на кухне, ягнёнком, истерзанным голодным волком, младенцем, изувеченным извергом Иродом. Собравшись с последними силами, со слезами на глазах, он выдавил из себя: "Товарищ полковник, я больше не буду. Сергей Юрьевич, простите, пожалуйста, если сможете, я всё верну, что вам полагается".
- В этом ты весь. Как жареным запахло, о пощаде просишь, а когда на коне гарцевал - гадил на всех сверху вниз. Не верю я тебе, поэтому отступные получу по полной, а потом дам ход твоему признанию, чтобы тебя, гада, закрыли на всю оставшуюся жизнь. Такие гниды должны знать своё место. А место твоё - возле параши.
Сломленный старик от безнадёжности зарыдал в голос, затрепетал в нервных конвульсиях, низко опустив голову. Тут я, напоследок, вставил слово: "А может, не надо так жестоко? Он же не выдержит на зоне".
- Надо, Серёжа, надо!
- Не знаю. Наверное, ты прав. Зло должно быть наказано, иначе, хаос в Мире начнётся. Похоже, я слишком добрый.
- Правильно понимаешь ситуацию.
Оставив размазанного бизнесмена от литературы морально подыхать в кабинете, мы вышли, довольные, на улицу. Солнце яркими лучами поддерживало нас, согласилось с правотой и проводило до ближайшего заведения, которым оказалось легендарное кафе Андеграунд.
- Серёга, давай звякнем Сашке Родионову, посидим втроём.
- Неплохая идея. Сто лет не виделись.
Повесть о том, как откровенный троечник, дворовая шпана Саша Родионов дослужился до полковника полиции, по моему мнению, довольно занимательна, тем не менее, это совсем другая история. Будет желание, расскажу.