15 мая 1946 года был подписан указ о присвоении звания Героя Советского союза Стемпковской Елене Константиновне.
Несмотря на столь высокое звание, имя этой отважной девушки в наши дни известно немногим, однако в годы Великой Отечественной о ней писали во фронтовых листовках, а бойцы даже сравнивали Елену с Зоей Космодемьянской.
Елена Стемпковская родилась в октябре 1921 года в белорусской деревне Мазурщина под Минском. Там она окончила семь классов, после чего с родителями переехала в Узбекистан, в посёлок Баяут. Девушка не только продолжала учёбу, но и работала на плантациях – в то время в Узбекистане начали активно развивать хлопководство.
После школы Елена, решив стать учителем истории, поступила в Ташкентский педагогический институт. Война разразилась как раз в тот год, когда Стемпковская оканчивала первый курс. Не колеблясь, девушка приняла решение добровольно отправиться на фронт. Истоки её стремлений ясны – пример отца-ветерана и воспитание в патриотическом духе сделали своё дело. С июня 1941 года Елена числилась в рядах Красной Армии. Была направлена на курсы радиотелеграфистов, которые с успехом окончила, получила назначение в действующую армию и к январю 1942 года уже находилась на фронте в составе 216-го стрелкового полка 21-й армии. Несмотря на должность радистки, Елена проявляла неподдельный интерес к стрелковому делу и смогла в совершенстве освоить пулемёт и автомат (к слову, её личным оружием была обычная «трёхлинейка»).
Одним из своих любимых литературных героев Лена считала Данко. В письме родным она сообщала: «Я уже не робкая девушка, а боевая. Нахожусь на передовой и, как только могу, защищаю Родину. Мне часто вспоминается рассказ Максима Горького о Данко. Он вырвал свое сердце из груди, и заблудившиеся люди смогли найти дорогу в темном лесу. Если бы я смогла осветить своим сердцем ДЗОТы врага, когда наши бойцы идут ночью в атаку, я бы поступила как Данко».
Для Стемпковской это были не просто слова. В марте 1943 года в одном из боёв был тяжело ранен её командир, начальник связи. Под шквальным огнём противника, с огромным риском для жизни Елена вынесла его на себе и затащила в укрытие. А до этого, в феврале, когда из-за обстрела нарушилась связь, храбрая радистка вызвалась её восстановить и успешно справилась с задачей.
Июнь 1943 года обернулся тяжёлым испытанием для бойцов 216-го полка. В конце месяца к западу от села Зимовенька полк занял оборону. Батальон, в котором состояла Лена, разместившись у сельского кладбища, готовился к бою. Утром 29 июня немцы перешли в наступление, которое начали с ожесточённого артобстрела, поддержанного с воздуха бомбардировочной авиацией. Сделав поспешный вывод, что после столь массированной подготовки на советских позициях в живых никого не осталось, гитлеровские пехотинцы пошли в атаку в полный рост. Но красноармейцы неожиданно встретили их шквальным огнём – и вскоре весь яр был усыпан трупами немецких солдат.
Немцы отступили, но ненадолго – лишь для того, чтобы перегруппироваться, обойти батальон, а затем окружить его. Сражение возобновилось, и силы оказались неравны – отразив две атаки противника ценой значительных потерь, 216-й полк был вынужден отступать. Командир 2-го батальона Савченко приказал 4-й роте прикрывать отход, а с наступлением темноты пробираться к своим.
Елена же получила приказ отходить с батальоном. Проползая мимо позиций артбатареи, она заглянула на командный пункт и обнаружила, что все корректировщики мертвы. Однако рация оказалась исправной, и Стемпковская передала: «Нет тут больше никого, все ваши корректировщики убиты. Батальон отходит, немцы прут на пригорок… По кладбищу - огонь!».
Связь прервалась. Последним сигналом Елены в эфире был позывной «Роза», именно под ним она сообщала в штаб сведения об обстановке. Разбив рацию прикладом, девушка направилась к траншеям, где 4-я рота, от которой к тому времени осталось всего 16 бойцов, сдерживала врага. Чудом выживший в этом бою политрук Трофим Чёрный после войны рассказывал, что последний раз видел Лену перебегавшей от траншеи к траншее с двумя автоматами в руках: она продолжала вести огонь, пока её не настигла вражеская пуля.
Кроме политрука Чёрного из бойцов 4-й роты сражения не пережил никто – но приказ был выполнен: полк и штаб батальона успешно вышли из окружения.
А весть о подвиге отважной комсомолки вскоре начала распространяться среди бойцов и обрастать легендами. В выпущенной впоследствии фронтовой листовке говорилось, что Елена Стемпковская попала в плен к гитлеровцам, которые, поняв, что перед ними радистка, взялись за допрос: они желали знать известные ей военные секреты – расположение артиллерии, имена командиров, численность советских войск. Ни на один из вопросов девушка не ответила, и её начали пытать – таскали за волосы, били по лицу рукоятями пистолетов и всячески унижали. Безрезультатно – Стемпковская по-прежнему хранила молчание. Тогда палачи принесли топор и отрубили девушке обе руки. Не добившись от неё и после этого никакой информации, немцы вывели Елену на улицу и там расстреляли.
К сожалению, мне так и не удалось установить, имела ли в действительности место столь зверская расправа, или же Стемпковская погибла в бою – сведения на этот счёт разнятся. Вне всякого сомнения, немецкие нацисты были способны и не на такую жестокость – здесь можно до бесконечности вспоминать и концлагеря, и сожжённые деревни, и показательные казни подпольщиков. Глупо отрицать также и наличие псевдоисториков, стремящихся любой ценой развенчать всё, что в той или иной степени формировало идеологию и культуру Советского Союза, который, как ни печально признавать, сам нередко давал для этого повод обилием пропагандистских мифов. В данном вопросе я не хочу становиться на чью-либо сторону, и вывод мой будет прост: какой бы ни была смерть Елены, то, что эта девушка совершила подвиг – факт, и память о ней должна оставаться с нами до самого конца.