Анжела
За глупости приходится расплачиваться. Расплата не заставила себя долго ждать. Проснулась разбитая, с разрывающимся от боли горлом. Переохладилась. Аптечка пустая. Честно, я даже не знаю, что нужно делать при болезни. Идти к врачу? Логично. Но в какую клинику? Самостоятельная жизнь сложная. Я барахтаюсь в ней, натыкаясь на непреодолимые препятствия. Каждый раз, когда появляется уверенность, что справляюсь, происходит что-то, то бросает в мутный омут, из которого не выбраться без потерь. Но я стараюсь держаться на плаву.
Вот и сейчас я медленно двигаюсь вдоль стеночки, умываюсь, причёсываюсь, одеваюсь в первое, что попалось в шкафу. Приложение такси уведомляет, то машина подъехала и время бесплатного ожидания три минуты. Поездка как в тумане. Сердобольный таксист беспокойно поглядывает в зеркало, улавливая состояние пассажира. Беспокоится, как бы не привести труп к месту назначения. Это у меня чёрный юмор такой. Заботливо интересуется, всё ли у меня в порядке. Облизываю потрескавшиеся, сухие губы и убеждаю доброго человека в собственной вменяемости. Мне не верят, но тормозят у входа в офис. Пошатываясь, выбираюсь из уютного салона, добредаю до лифта. Он едет медленно. Ещё мучительнее открываются створки. Вваливаюсь в узкую кабину, на мгновение потеряв связь с реальностью. Крепись, Анжела, крепись! Скоро попадёшь в мягкие, цепкие и такие надёжные Светины ручки, она точно знает, что делать.
Но свалилась я в совсем другие руки, обвившими железными прутьями, пахнувшими защитой, уютом и безопасностью. Сердце застучало, в голове вата. Сознание уплывает, и я хватаюсь за широкие плечи, как единственную возможность остаться на плаву.
- Анжела, что с тобой? - Голос глубокий, обволакивающий, в такой хочется погрузиться, чтобы слушать вечно. Только у меня нет на это право. Пытаюсь что-то сказать, но оказываюсь рыбкой, выброшенной на берег: открываю рот и не издаю ни звука. - Анжела!
Взлетаю в воздух.
*** ***
Открываю глаза. Надо мной обеспокоенно-рассерженное лицо Светы. И его выражение не предвещает ничего хорошего, кроме головомойки. Пытаюсь подняться, но не могу сдержать стона от ломоты в каждой косточке. Подруга помогает подняться повыше, и я понимаю, что выговор откладывается на некоторое время.
- Ты как? - Света трогает лоб. - Температуры больше нет. Укол помог сбить жар.
- Укол? - Переспрашиваю.
- Угу, — коллега подтверждает с некой ухмылочкой, которую я не могу разгадать. - И даже не спрашивай, кто его делал.
- Скорая? - Предполагаю самый логичный вариант.
- Для успокоения твоей души, считай, именно так. - Светик улыбается так широко и ехидно, что пяткой чую подвох. Но сейчас не в том состоянии, чтобы проявлять любопытство. - Ты какого хрена, дорогушка, в таком состоянии на работу припёрлась? Дома не сиделось? В герои гарнитуры и мышки решила заделаться?
Коллега ругалась как-то без злобы и огонька, при этом поглаживая по волосам. И я позволила себе слабость: прижалась к девушке покрепче и прикрыла ресницы от режущего света.
- У меня лекарств дома нет. - Тяну жалобно. - И я не знаю, какие нужно пить. А на работе ты точно не дашь мне умереть, а Нина так из-под земли достанет и заставит звонки принимать.
Выдавливаю слабое подобие улыбки. Света устало вздыхает и смотрит как на умалишённую. Впрочем, она недалека от истины.
- Дурочка ты, — прохладная рука ложится на лоб, даря облегчение. - Хорошо, что Антона повстречала, а то, помимо прочего, ещё и синяки бы получила. Генерал тебя поймал, в кабинет принес и скорую вызвал. Сам.
Только после этих слов я заметила, что нахожусь в святое святых, в котором была только один раз. Покраснела, смущённая обстоятельством, при котором попала в кабинет начальника.
- Давай уйдём отсюда, — прошу, пытаясь встать. - Мне неловко как-то. Да и работать пора.
- Никакой работы.
Вздрагиваю. Сердце стучит как угорелое, грозя вырваться из груди и улететь к небесам. И почему моё тело и душа так реагируют на этого человека? Обострились инстинкты. Бежать! Бежать, пока не поздно! Но вместо этого поднимаясь, с трудом удерживаясь на ногах, гордо поднимаю подбородок и произношу как можно твёрже:
- Мне надо работать и зарабатывать. Я пошла на своё место.
Света застыла статуей, прикрыв рот и забыв, как дышать. Переводит взгляд с меня на шефа и обратно. Даже не хочется знать её мысли.
- Нет, Анжела. Всех денег не заработаешь, — насмешливо фыркаю, — а за здоровьем нужно следить. Поезжайте к врачу.
- Спасибо, конечно, — поправляю причёску. Жест получается нервным и дёрганным. - Но я большая девочка, и сама могу решить, как поступать.
Между нами напряжение, которое нарастает. Оно колет кончики пальцев, поднимает волоски на руках дыбом и концентрируется внизу живота. Ещё немного и молнии прорежут пространство.
- Она не знает, к какому врачу идти, — сдаёт меня Светка. И я подавляю желание стукнуть её тяжёлой вазой, что стояла на ближайшем столике. Бросаю на коллегу убийственный взгляд. Она только пожимает плечами и чуть сдвигается, чтобы оказаться за широкой спиной начальства.
- Значит, поедем в платную клинику. Откроем больничный в ней.
Перспективы не радужные. Даже не могу представить стоимость услуг по прейскуранту. Но точно мне не по карману. Пячусь спиной к двери, вдруг обретя внутренние резервы.
- Антон Юрьевич… Эээ… Я уже хорошо себя чувствую. Правда-правда. - У меня даже голос звучал почти нормально. - Не надо врача. Я справлюсь. Там клиенты, очередь на линии… Ну я пойду, да?
От пристального немигающего взгляда никуда не деться. Он прожигает во мне дыру с пылающими краями. Пытаюсь сбежать, но уже понимаю: попытка закончится неудачей, провалится с треском.
Шеф двигается с грацией пантеры, делая плавный шаг опытного хищника. Упираюсь спиной в дверь и нащупываю ручку. Воспользоваться ей не успела: высокая фигура молнией метнулась ко мне, и не успела опомниться, как оказалась перекинутой через плечо! Упс!
Даже не пискнула, только взирала на изумлённое лицо Светки, челюсть которой подметала потёртые полы.
- Светлана, — Антон на подчинённую даже не смотрит, — возвращайтесь на рабочее место. Анжела Юрьевна правильно сказала: очередь сама себя не разберёт.
И вышел, а я болталась на крепком плече безвольным сдувшимся шариком. На нашем пути не так много людей, но каждый из них застывают в шоке. Мне стыдно. Щёки заливает румянец и это невозможно списать на поднимающуюся температуру.
Моё болезненное тельце ставят перед лифтом, аккуратно и бережно придерживая за талию, а потом помогают зайти внутрь. Я молчу, не имея даже желания сопротивляться. Волны тепла расходятся от широкой ладони, концентрируясь в животе и плавно накатывая в мозги, которые плавились от непривычных эмоций.
- Зачем вы так со мной? — говорю тихо. Хриплый голос отражается от зеркальных стен узкой кабинки, звенит в ушах и оседает на грязный пол. - Как я смогу теперь работать? Пойдут сплетни…
- Не думал, что такую девушку, как ты, волнует чужое мнение, — шеф и не собирается отпускать меня.
- Какую такую? - Забываю, как дышать, лишь бы услышать, какого мнения обо мне мужчина, заставляющий сердце биться сильнее. Услышать, что он скажет, было жизненно важно, будто от этого решалось будущее.
- Сильную, умную, красивую, независимую, — он перечисляет, от эпитетов кружится голова, и без того узкое пространство становится ещё теснее, будто сжимаясь от каждого слова. Мужские гормоны обволакивают, забиваются в поры, подчиняя. А Антон продолжает: — Нежную, решительную, соблазнительную…
Последнее шепчет на ухо. Дыхание согревает, щекочет кожу и к головокружению добавляется слабость в ногах. Непроизвольно цепляюсь за рукав, только ощутив тяжёлую руку на талии.
- Я не такая, — отворачиваюсь, чтобы скрыть смущение, накатившее внезапно, заставившее щёки пылать. Но натыкаюсь на отражение в зеркале. Растрёпанная, с лихорадочным румянцем и блеском в глазах, так естественно и органично смотревшаяся в объятиях высокого, сильного мужчины — это я? Бежать некуда. От себя не убежишь, рано или поздно придётся иметь дело с внутренними демонами. Но беда в том, что я не привыкла вести с ними беседы, только отмахивалась. Анализировать поступки и чувства не умела, да и не было необходимости до недавнего времени.
Необходимость разобраться в самой себе замаячила на горизонте. Но не сейчас, сейчас я не готова. Позвольте ещё немного побыть трусихой. Я не храбрая девочка, встречающая трудности с распростёртыми объятиями. Предпочитаю прятаться в крепком коконе — так безопаснее.
- Посмотри на меня, — настойчиво зовут, и я поднимаю глаза, чтобы столкнуться со стальным взглядом. - Понятия не имею, что случилось в твоей жизни, но уверен в одном: ты знаешь себе цену. И вчерашний твой поступок говорит об этом лучше всего.
Подавляю горькую усмешку и, придерживаемая заботливым начальником, выхожу из лифта, думая, что увижу такси.
Вместо этого генерал всех солдат гарнитуры усадил меня в уже знакомую машину. Я не сопротивлялась, откинувшись на спинку кресла. Кажется, даже задремала, поскольку очнулась от мягкого прикосновения к волосам, столь деликатного и аккуратного, что больше напоминало прикосновение крыльев бабочки.
Антон помог дойти до двери. Я двигалась на автомате, полностью положившись на мужчину рядом. И это казалось нормальным.
Как оказались в квартире, помнила смутно. Только заботу, с которой уложили в кровать и накрыли одеялом, только нежность в прикосновениях и поцелуй, надолго застывший на губах. Или последнее оказалось бредом воспалённого сознания?
Продолжение:
Новым читателям предлагаю другие, уже завершенные произведения: