Пока Годен, Буге и компания разведывала долины намеченные для измерения базисного расстояния: плато Манчинги и Каямбе, которые оказались непригодными, Лакондамин подкинул им ещё одно место, которое он присмотрел гуляя везде пешком. Это было плато Яруки. Оно не такое экваториальное, зато куда более ровное и без водных преград. Буге, Хорхе Хуан и Лакондамин отправились туда 16 сентября (1736). В долине Яруки, Буге, Лакондамин и Хорхе Хуан пришли к выводу, что базису быть, и быть здесь.
Этим же днём Лакондамин отправился в своё очередное путешествие в Лиму. И опять он отправился в путешествие в одиночку, несмотря на то, что в прошлый раз в таком походе он чуть не отдал концы. Это говорит либо о полном безрассудстве, либо о непонятной никому уверенности человека в своих силах и успехе. На его счастье, по пути встречалось много рек, по которым можно было сплавляться. Он встречал много местных жителей, которые ему помогали чем могли. Благодаря им, Лакондомин и сделал своё второе величайшее открытие.
Дело в том, что на континенте свирепствовала малярия, и лечить её толком не умели. Для лечения использовали многие средства, в том числе кору хинного дерева. Но все эти средства иногда помогали, иногда нет. Лакондамин обратил внимание, что местные жители собирают кору только одного, особенного хинного дерева. Такого, у которого кора красного цвета. Все остальные виды хинного дерева не были пригодны. Однако европейцы этого не знали. Перуанцы и купцы собирали кору с первого попавшегося дерева и продавали потом её европейцам как снадобье, наживаясь на этом.
Лакондомин выяснил, что кора только красного цвета в своем составе содержит наибольшее количество хинина - вещества, излечивающего от малярии. Кондамин записал всё, что узнал от туземцев и отправил свои записки во Францию. Следующие 200 лет хинин был единственным эффективным средством против малярии. Он спас миллионы жизней.
Смелость Лакондамина с лихвой окупилась, когда он добрался до Лимы. Ему удалось обналичить 12 000 песо, что на наши деньги примерно 250 000 долларов. Через пол года учёный вернулся к Годену с Бугером с триумфом. Однако его триумф омрачило печальное известие.
Когда Лакондамин отправился в поход, тем же вечером Жака Купле свалила неизвестная болезнь. Она развивалась стремительно. Прибывший из Кито их врач Жан Синьержи поставил диагноз - малярия. Он стал лечить беднягу стандартными в то время средствами: клизмой и кровопусканием. Когда это не помогло, Синьержи применил известное в Перу средство от малярии. Это лимон, начинённый порохом и перцем. Догадайтесь сами, каким методом это средство вводилось в организм больного. Я представляю, какие мучения испытывал Купле, ослабленный болезнью и пороховым лимоном с перцем в одном месте. Через два дня бедняга умер.
Похоронив Купле бригада занялась своим привычным делом. Наблюдали затмение Луны. Видимо тогда ранняя смерть была обыденным явлением. Какая ирония судьбы: пойдя Лакондамин в джунгли чуть раньше, или заболей Купле после возвращения оного, его можно было спасти. Но таковы уж превратности нашей жизни. А нашим героям предстояло много работы. Была середина сентября, приближались дожди и непогода. Чтобы что-то успеть в этом 1736 году, следовало действовать без промедлений.
В долине Яруки закипела работа. Между крайними точками базисной линии Оямбаро и Карабуро было 11 км. Их необходимо было расчистить, где необходимо прорубить просеку, сравнять неровности, где нужно срыть бугры и вырыть траншеи, убрать камни. Бугер тогда жаловался, что ему никогда еще не приходилось так тяжело и долго работать. Конечно же ни один из них лопаты в руках не держал. Всё делали индейцы, которых пригнали на работы. Но индейцы - народ не учёный и всё время норовили сделать что-нибудь не так. Приходилось руководить не покладая рук.
Базис подготовили за две рекордные недели – ко 2 октября. Можно было начинать измерения. Выполняли их двумя бригадами. Для получения контрольных независимых результатов. А так же, чтобы развести в разные стороны Годена и Буге, которые совершенно не умели договориться, и даже избрали разную методику измерений. Одна группа шла с севера на юг, другая – с юга на север. Измерение расстояния заключалось в последовательной укладке пятка-в-пятку поверенных двадцатифутовых деревянных вех. Пятки вех были защищены медными пластинами. При установке вехи выравнивали горизонтально. Группа Годена делала это при помощи деревянных штативов. Буге, полагал, что штативы сильно шатает ветер, поэтому клал вехи на нивелированные колья. Чем-то разница методик напоминает нивелирование по башмакам или костылям. Работы были трудными и напряженными. Но это были ожидаемые, знакомые трудности, которые ученые были привычны преодолевать.
https://sovenka.livejournal.com/369605.html
Очень интересно то, что на привлечения на работу индейцев не было потрачено ни песо. В Перу существовала в то время (а может и сейчас) традиция общественной повинности - «закон Миты». Что-то похожее на наши субботники. Испанские руководители в колониях настолько поднаторели в использовании Миты, что использовали её в своих нуждах без зазрения совести. Оно превратилось в своего рода рабство. За этим с тревогой и возмущением наблюдали Хуан и Ульоа. Но наши герои были вынуждены им пользоваться.
Индейцы особо не роптали, их волновало совсем другое. Странное поведение белых людей, которые спали на земле ночью, а днём забирались в палатки: где им было понять, что учёные всячески ловили прохладу, а днём в самую жару у них сиеста. Все их необычные инструменты и возня с измерениями наводила индейцев на мысль о каком-то неведомом им колдовстве. По городу поползли слухи. Даже святой отец, настоятель иезуитского монастыря всполошился и обвинил французских учёных в ереси. К счастью к 3 ноября все измерения были закончены и местных распустили по домам. Всё успокоилось.
Команда вернулась в Кито. И тут их ждал ещё один неприятный сюрприз. Смена власти. На место прежнего президента Альседо, который мягко недолюбливал французов, пришёл господин Араухо, из местных уроженцев, которые презирали коренных испанцев, да и европейцев в целом. Араухо при знакомстве с командой учёных требовал называть себя «Ваша светлость», несмотря на происхождение. Из-за этого произошло несколько казусов. Рассеянные ученые часто путали «Ваша светлость» с «Вашей милостью» (возможно намеренно) - обращение, которое по сути и отражало положение президента. Это постоянно бесило Араухо. Учёной братии пришлось переехать из дворца в более защищённое место - обитель иезуитов - Иезуитский колледж, настоятель которого, немного ранее, хотел сжечь учёных за ересь. 😂 Ещё одна превратность судьбы 😂
Когда из Франции прибыли отставшие от каравана приборы - квадранты, то застряли на таможне, потому что за растаможку требовалось уплата в 20 песо. И как бы Годен не махал письмом короля перед носом Араухо, на него это не действовало. В разборки вмешался учёный испанец, он же королевский офицер - Антонио Ульоа. Слово за слово ... и утром Антонио лично отправился к президенту поговорить как мужчина с мужчиной, ибо не следует с боевым офицером короля Филиппа V разговаривать, как с нашкодившим мальчишкой. И у носа сонного президента размахивали уже не письмом короля, а настоящей шпагой, да так, что об этом слышала вся улица.
В дело вмешалась местная милиция. На помощь Антонио пришёл его товарищ Хорхе Хуан, не обошлось без поножовщины. Офицеры себя в обиду не дают. Обоим пришлось скрыться в монастыре, над коим блюстители порядка не имели власти. Араухо написал жалобу на дерзких испанцев вице-королю Вильяграсии. А у входа в колледж поставили бдеть милицейский патруль, в надежде, что кто-то из них когда-нибудь да выйдет. Но в ночь на седьмой день Хорхе Хуан тайно покинул Кито и отбыл в Лиму.
Помимо безденежья и подозрений в колдовстве на наших друзей обрушилось ещё и политическое преследование. А как они выкрутятся из этой ситуации - уже в следующей статье.